Тёмная Ангел

Свечение усиливалось. В глубине его появилась фигура. И миг спустя Ангел предстала перед ним. Её ступни едва касались снега. Она выглядела самой совершенной. Прекрасная дева в серебристом мерцании. Однако теперь красота её пугала. Дью знал, что за ней скрывается.

— Привет, — сказал он шёпотом. — Полагаю, ты догадываешься, о чём я пришёл поболтать с тобой.

— Нет, и меня это не волнует. Но как неразумно прийти сюда одному! Кто-либо в курсе, где ты?

Дью шагнул к ней и заглянул в её голубые как море, глаза.

— Я знаю, кто ты, — начал он, стараясь удержать её взгляд и ставя акцент на каждом слове. — Ты не ангелица и не демоница. Ты просто человек. Такая же, как я.

— Нет. Это не так.

— Ты испытываешь те же чувства, что и любой другой человек. Ты не могла быть там счастлива. Никто не смог бы. Ты не хочешь быть похороненной в Нигде. Если бы я был мёртв, я бы возненавидел это место.

Последние слова он произнёс с такой силой, что и сам удивился. Ангел отвернулась. Дью почувствовал собственное преимущество. Он наступал.

— Да, возненавидел бы! Крутиться, как на привязи, вокруг одного и того же места, смотря на то, как другие живут и чувствуют. Быть ничем, заниматься ничем, не считая мелких пакостей, насылаемых на людей. Разве это жизнь?.. — Он осёкся, поняв свою ошибку.

Она болезненно усмехнулась:

— Жизни у меня нет.

— Хорошо, не придирайся. Разве это существование? Ты знаешь, что я подразумевал. Это ведь гадко, мерзко, это отвратительно!

Лицо Ангела передёрнулось, как от боли. Она вихрем унеслась от него. И впервые с момента их встречи Дью заметил, что она в смятении. Она металась, как зверь в клетке, и её волосы развевались, словно на ветру…

Дью торопился закрепить отвоёванное преимущество.

— Это ничем не лучше, чем гнить там. — Он пнул сухую траву возле захоронения.

Она стремительно возвратилась назад, и глаза её сверкнули неестественно ярко.

— Дью, ты что, не понимаешь? Я и есть там!

Вся его кожа покрылась мурашками, и он на миг потерял дар речи.

Невероятным усилием воли он заставил себя успокоиться и спросил ровным голосом:

— В этой могиле?

— Нет, но я покажу тебе где. Хочешь?

Королевским жестом она пригласила его спуститься с лестницы, пропуская вперёд.

Дью заколебался… и пошёл, ощущая её присутствие за спиной. Сердце его дико билось. Они будто соревновались, кто кого быстрее уничтожит. Только он должен был это сделать, должен заставить её говорить, добраться до её ярости, боли и отчаяния и всё узнать. Они соревновались, чья воля сильнее, кто крикнет громче, в ком меньше жалости, кто дольше продержится… Приз — душа Ангела. Он едва не слетел с лестницы. Очень темно, чтобы разобрать, куда ступаешь.

<<Кроме того, — отметил он мысленно, — становится всё холоднее>>.

Что-то похожее на ледяной ветер пронеслось мимо него — и свет осветил тропинку впереди. Ангел шла по ней, не оставляя следов на снегу. Дью, спотыкаясь, спешил за ней. Они направлялись в сторону нового участка кладбища. И мимо него — на самый новый.

— Тут, — сказала Ангел и повернулась лицом к нему.

Её глаза блестели, будто от слёз. Она стояла, оперевшись на могильный камень, и освещала его светом своего тела. Дью охватила дрожь. Это было именно то, что ему надо, именно то, о чём он её просил… Только всё-таки при виде её могилы у него волосы встали дыбом. Она похоронена тут. Тут, под этой могильной горой, покоится та, кому он так доверял… и кого так любил… Под звук её голоса он засыпал вечером и просыпался каждое утро… И этот человек, оказывается, лежит в гробу! Если только уже не рассыпалась в прах. Нет ни серебристых волос, ни прекрасного лица, ни мягкой улыбки… Осталось только прочесть её имя, выгравированное на надгробии.

— Я тут, Дью, — пропела она с завыванием из-за гранитного камня, изображая из себя вампиршу. — Подойди и поздоровайся со мной.

Она рассмеялась… ненавистно. Дико, безрассудно, горько. Сейчас она способна на всё. Однако, вопреки логике, сковывавший Дью ранее болезненный ужас вдруг рассеялся. И он помрачнел. Он медленно опустился на корточки перед захоронением.

Казалось, он забыл о том, что Ангел стоит около него. Дью молитвенно сложил руки, склонил голову и застыл в немой мольбе Господу, божеству, кем бы он там ни был.

Затем он снял перчатку и голой рукой аккуратно расчистил надпись.

На гранитном камне с овальным верхом было написано:

<<С любовью нашей дочери Генриэтте Фаджеоне>>.

— Генриэтта Фаджеон, — прошептал он нежно и взглянул на фигуру за надгробием. — Ты — Генриэтта?

В ответ она попыталась рассмеяться, только смех вышел натянутым и фальшивым.

— Приятно познакомиться. Я жила в Стэрбеке, мы почти соседи.

Дью опустил глаза. Дата рождения — девятнадцать лет назад. А дата смерти — прошлый год.

— Ты умерла в прошлом году. Тебе всего восемнадцать?!

— Небольшое дорожное происшествие, — объяснила она. — Я была мертвецки пьяна.

И вновь дико расхохоталась. Дью вспомнил о своей задаче.

— Боже, неужели? Получается, ты на славу повеселилась при жизни?

— Что есть жизнь? — Она зло оскалилась. — <<Гори, сгорай, короткая свеча…>> или что-то подобное.

Дью не позволил ей себя отвлечь.

— Что ты натворила? Самоубийство? Это и есть твоё преступление? А что за незаконченное дело?

— А тебе необходимо всё у меня выпытать, да?

<<Хорошо, отступим, — она пока не поддаётся. Может, стоит испробовать некоторые женские приёмы? Как там у них?>>

— Я думал, ты мне доверяешь, Ангел. Я думал, мы предназначены друг другу и у нас одна душа…

— Думал? Однако теперь ты знаешь, что нет… потому что ты нашёл свою настоящую любовь — эту гадину. — Генриэтта внезапно улыбнулась своей великолепной улыбкой. — Ну и пусть! Пускай у нас и не общая душа, но, знаешь, мы связаны. Мы родственники. Дальние, но родство прослеживается.

Дью уронил руки. Догадка поразила его, он впился в неё взглядом. Нет, он был не совсем уверен. Впрочем, он и раньше чувствовал…

— Тебя никогда не удивляло, почему у нас одинаковый цвет глаз? — Она смотрела на него сверху вниз. И в обступившей их темноте глаза её сияли, как голубой огонь. — Я подразумеваю, они не совсем обычные. Такие глаза были у твоего прадедушки Элса, а также у его сестры-близняшки Эммы.

Близнецы!

<<Ну конечно! Потерянные дети Харманов, сказал Мелус. Элс и Эмма>>.

— И ты…

Она ухмыльнулась.

— Неужели допёрло? Да, я правнучка Эммы.

Теперь Дью многое понял. Его мысли неслись галопом.

— Так ты тоже колдунья. Поэтому ты знаешь и заклинания, и магические ритуалы, и ещё много чего. Только как ты узнала о своём происхождении?

— Пришли какие-то придурки из Рассветного Круга, — сказала Генриэтта. — Они искали потерянных ведьм и смогли вычислить потомков Эммы. Мне рассказали достаточно для того, чтобы я поняла, какой силой обладаю. А затем я велела им проваливать.

— Почему?

— Они лохи. Всё, о чём они заботятся, — это свести вместе людей и обитателей ночи. Только я знала, что Ночной Мир — для меня. А люди вполне заслуживают того, что имеют.

Дью замёрз. Пальцы покраснели и опухли. Он напрасно пытался натянуть перчатку назад на руку.

— Генриэтта, ты человек. Частично, так же как и я.

— Нет. Мы выше их. Мы особенные…

— Мы не особенные. Мы не лучше, чем кто-нибудь другой.

Генриэтта неприятно усмехнулась.

— Вот тут ты ошибаешься. Создания ночи по праву рождения охотники. Имеются законы, которые это утверждают.

Дью вздрогнул, и на сей раз уже не от ветра.

— Действительно? Поэтому ты и заставила меня пойти в клуб? Ты хотела, чтобы они на меня поохотились?

— Нет, ну что за идиот! — Глаза Генриэтты вспыхнули. — Я ведь сказала, ты — один из них. Я просто хотела, чтобы ты осознал это. Ты мог бы остаться и присоединиться к ним…

— Зачем?