Беглецы

- Вот это неожиданно. Но я скажу: простила бы. Хотя прощать больно и проще затаить обиду. Но это только тебе самому навредит. Поэтому – простила бы.

- Мне кажется, все имели. Ты разве нет?

- То есть слово «предательство» тебе незнакомо?

- Я не знаю. С чем обычно ассоциируется предательство? Девушка бросила – предательство. Отец ушёл из семьи. Друг увёл девушку. У меня такого не было. А друзья – вернее, люди, которых я считал друзьями, а они потом просто отпали – ну, это их выбор. И всем так гораздо лучше. Обижаться на это не вижу смысла. А тебя предавали?

То ли погода и наш уединённый уютный вечер сказывались, то ли я уже достаточно прониклась к Денису доверием, но делать тайну из того, что уже почти отболело, больше не видела смысла. Как-то располагала сегодня обстановка к откровенным беседам. Это чувство как будто витало в воздухе. Бывают такие моменты.

- В каком-то смысле. Залечиваю раны, - засмеялась я, и в этом смехе всё ещё просачивалась некоторая горечь.

- Выходит, мы оба с тобой беглецы.

- Ну да. Ты, как я понял, сбежала сюда от несчастной любви...

- А я от неправильного выбора, который мог завести в тупик.

Денис усмехнулся.

- Ты вряд ли испортишь моё мнение о себе, если тебя беспокоит это. Я уже знаю тебя в определённом... как бы сказать, образе. И если ты притворялся целую неделю, то ты великий артист. Но есть грани души, которые сложно открывать, я по себе это знаю. Поэтому если не хочешь затрагивать эту – не надо, я не обижусь.

Я слушала молча. Три или пять минут длился этот рассказ – не знаю. Прерывать его мне не хотелось. Хотя представить, что это правда, что это тот самый Денис, что сидит сейчас передо мной, было сложно.

А вот друзья – это да, это его стихия. Сорваться на выходные куда-нибудь в горы покататься на лыжах, слетать к морю, проехать на машине половину Европы – это та жизнь, которую он любил. Но в какой-то момент «забрёл не туда» - с его же слов. Хотелось чего-то ещё – нового, неизведанного. Началась ночная жизнь в клубах, а там – алкоголь, сигареты. Хорошо, что до чего-то более серьёзного дело не дошло. Хотя могло бы, наверное, если бы вовремя не остановился. Вернее, если бы не остановили.

Когда тот стал опаздывать на работу, через пень-колоду вести дела, огрызаться и дома, и на работе, не отвечать на звонки, глава семейства решил взять ситуацию под свой личный контроль. И, в отличие от матери, которая только вздыхала и причитала, нашёл отличный способ «отлучить сына от разгульной жизни и дать шанс переосмыслить свой путь». Отобрать наличность и карты не мог – сын уже сам зарабатывал, машина тоже была его, да и жил он уже несколько лет отдельно. Поэтому в принудительном порядке отправили сюда – на осмысление.

Денис мне признался – если о первом варианте он никогда не помышлял, то второй рассматривал как вполне реальный. Но с охраной была договорённость, да и куда бежать? Лес кругом, незнакомая местность. В общем, неделю как-то просуществовал. Времени много – читай да думай. Вот он и стал думать. И стал вразумляться. И завтра, когда приедет отец, спустя месяц «лечения» намерен сказать ему спасибо.

Друзья за месяц и не объявлялись. Может, не знали, где он. Может, и знать не хотели. Один верный друг со школьной скамьи вот нашёл его – звонил и писал, поддерживал. А остальные – о них он не слишком и думал. Уже понимал ценность «дружбы», основанной лишь на одном – желании весело и бездумно провести время.

- Так если одумался, зачем оставаться?

Мы помолчали, думая каждый о своём. Или об одном и том же. Не знаю. Я не спрашивала у Дениса о чём его мысли.

- Спасибо за доверие, - сказала в ответ. – И не думай, я не стала хуже к тебе относиться.

Теперь настала моя очередь взять паузу для того, чтобы правильно подобрать слова. Не то чтобы я хотела что-то скрыть, просто рана была ещё слишком свежа, обида внутри по-прежнему кипела и требовалось гораздо больше времени, чтобы буря в душе утихла, пыль воспоминаний осела и остались только сухие факты: вот это было хорошо, вот здесь я поступила неправильно, здесь нехорошо вёл себя он, но за всё – спасибо.