Страница 23 из 65
― Зак, ― застонала она, опустив голову вперед, губами и зубами касаясь кожи его плеча. ― Зак, я хочу… Я больше не могу сдерживаться. Я не…
― Просто отпусти это, детка. Отпусти. Я следом за тобой.
Он почувствовал, как ее мышцы начали сокращаться вокруг него, руки напряглись. Мужчина протянул свои, чтобы удержать на месте ее голову, и прижался своим ртом к ее. Прикоснувшись к языку, Зак начал сосать его, когда Вайолет сгорбилась и задрожала в объятиях мужчины. Девушка откинула голову назад, когда выкрикнула его имя в рванном рыдании. С последним толчком он отпустил себя, прижимаясь к ней, свое сердце к ее, дрожа, содрогаясь, разваливаясь на части в ее руках, когда он уткнулся головой в ее волосы, так как каждый мускул дрожал и сжимался.
Они крепко и отчаянно держались друг за друга, их тела переплелись, головы покоились на плечах друг друга, и единственные слова в его голове в безжалостном, ровном тоне абсолютной и полной преданности были эти:
Я люблю ее. Я люблю ее. Я люблю ее. Я люблю ее.
И на этот раз, никогда не отпущу.
Где-то через час Вайолет проснулась в объятиях Зака, физически удовлетворенная, эмоционально обессиленая и расстроенная. Глубоко растроенная. Она едва узнала девушку, которая просто выбросила осторожность на ветер, занимаясь диким, импульсивным страстным сексом с парнем, которого она давно любила. Вайолет попрощалась с той девушкой в Йеле. Честно говоря, она забыла, что такая девушка существовала, а теперь та была здесь, вновь заявляя о себе через это безрассудство.
Да, расстроенная. Но Вайолет также искала чувство сожаления в себе, но ее удивило, что она этого не чувствовала. Она не сожалела о том, что только что между ними произошло. Это было не плохо или неправильно, а страшно и рискованно, но в то же время и как-то освобождающе. Знакомо, как давно забытая песня, которая возвращает вас к моменту, когда ты впервые ее услышал. И узнаешь, кем ты был. Тогда. И сейчас. И вы должны выяснить, как сочетать их обе.
Она глубоко вздохнула и задрожала.
— Привет, — мягко сказал Зак, поглаживая ее волосы.
— Привет. Как долго я была в отключке?
— Час или около того, — протянув руку, он развел пальцы, чтобы обхватить ее бедро. Это чувствовалось настолько интимно, что не имело никакого смысла после того, что они только что сделали.
— Я наблюдал, как ты спишь. Не помню, когда в последний раз это делал, но ты выглядела точно также. Я мог бы делать это часами.
Вайолет попыталась улыбнуться, но это ощущалось неправильно, вынужденно. Она закусила губу, пытаясь изобразить на лице выражение, которое не выглядело бы осторожным и сдержанным, как она чувствовала себя.
То, что она была бы не прочь сделать, так это сбежать из его спальни и подняться наверх в свою комнату, где она могла подумать, обработать то, что произошло, где смогла бы разобраться в себе, в том, что между ними теперь и было ли это реально. И если да, было ли это тем, чего девушка действительно хотела.
— Я не делаю этого, — пробормотала она. — Я не занимаюсь такими вещами.
— Ну ты хорошо справилась, — поддразнил Зак, нежно поглаживая ее лицо. Его улыбка исчезла, когда она не ответила. — Ты изменилась. Раньше ты была более... беззаботна.
— Да уж. Посмотри, куда меня это привело.
Мужчина вздрогнул, прекрасно понимая, о чем она говорила.
— Мне жаль, Вайли.
— Это было очень давно, — сказала она, пытаясь успокоиться, желая, чтобы она не чувствовала себя такой растерянной, противоречивой.
— Мне было интересно, — сказал он с легкой усмешкой − частичка новой дерзости, что обезоружила ее, — могу ли я пригласить тебя на свидание сегодня вечером.
Это было последнее, чего она ожидала, и ее мысли покинули голову.
— Свидание.
— Угу. Ты и я. Поездка. Ужин в баре «Харбор». Наверстывание упущенного. Еще больше этого.
И вот так ее рассеянное удивление снова превратилось в нервозность и беспокойство.
— Или нет, — добавил Зак, вздрогнув, когда убрал руку от ее бедра, разрывая контакт между ними.
— Это сложно, Зак.
— Не думаю.
Она всматривалась в его глаза, позволяя лицу отражать ее истинные чувства: беспокойство, недоверие, настороженность и смятение. Да и похоть тоже... и еще кое-что. Что-то из далекого прошлого, пытающееся воскреснуть, собрать себя воедино в полностью сформированную идею, восставновленное чувство. Она чувствовала это глубоко внутри, рискованно и опасно, и Вайолет со времен колледжа хотела исследовать это, как посоветовала Софи, хотя Вайолет из Гринвича была в ужасе от этого.
Зак перевернулся на спину и уставился в потолок.
— Это просто свидание, Вайли. Если ты не хочешь...
— Хочу. Я действительно хочу.
Откуда появились эти слова?
Она подперла голову ладонью и уставилась на его профиль, на сильные скулы и длинные ресницы. На брови, нос и уши без пирсинга. Он так отличался от нее. От того, каким он был раньше.
Зак изогнул губы в робкой улыбке.
— Уверена?
— При одном условии.
— Назови его.
— Завтра мне нужно поработать. Я должна. Если я этого не сделаю...
Мужчина улыбнулся.
— Если ты этого не сделаешь, читатели никогда не увидят Веронику и Нэша, наконец, вместе. И ты знаешь, что они должны быть вместе, Вайли.
Его дразнящий тон и непреднамеренная ссылка на Шепа испортили ей настроение.
— Все тебе шутки, Захария. Знаешь, некоторые люди пытаются что-нибудь создать. Им не платят сорок тысяч баксов за песни, которые они могут вытащить из своей задницы.
— Опять деньги, — Зак закатил глаза. — Ты действительно изменилась.
— Очень.
— Очень. Ты не выглядела такой шикарной в колледже, но писала, потому что любила это делать. Те стихи, что ты написала той осенью? Мне на самом деле приходится сдерживать себя, чтобы не использовать их в каждой песне, которую я написал, Вайолет. Потому что ни одно из слов, что я придумал, даже на половину не так красиво как твои.
Да, правильно. Девушка точно знала, насколько хороша ее поэзия. Недостаточно, чтобы получить контракт на поэзию, вот насколько.
— Ну, поэзия не оплачивает счета, и это факт.
Вайолет перевернулась на спину и тоже уставилась в потолок. Она любила поэзию, да, но не могла зарабатывать на жизнь, сочиняя ее. Она также не выплатит ваш аванс в двадцать тысяч долларов, когда вы нарушите условия контракта.
Девушка могла почувствовать его разочарование, когда Зак спросил:
— Что с тобой случилось? С каких пор ты такая жадная до денег?
И вот так разорвалась плотина.
— С тех пор, как я подписала контракт на написание книги, которую не могу написать, хорошо? Я не могу. Не могу ее написать. И я уже потратила аванс, так что просто... — она не плакала, но ее глаза наполнились слезами, когда девушка произнесла слова вслух и закончила в отчаянном хрипе. Вайолет сделала глубокий дрожащий вдох. — Именно поэтому я здесь. Вот почему я потратила последнюю часть своих сбережений, чтобы оказаться здесь. Оставить квартиру, которую я делила с Шепом и написать книгу, которую должна написать. Книгу, в которой есть мертвый герой. Я должна была представить, какой замечательной могла бы быть жизнь, и написать идеальное «долго и счастливо». А затем я приезжаю сюда, а здесь ты. И ты заставляешь меня забыть, кто я...
— Может быть, я заставляю тебя вспомнить, Вайли.
— ... а ты меня сбиваешь с толку и отвлекаешь своими сожалениями, телом и прекрасной музыкой, подразниваниями и своей родинкой.
Мужчина повернулся к ней, распологая голову на локте.
— Родинкой?
Она потянулась, чтобы дотронуться большим пальцем до маленького коричневого родимого пятна под его глазом.
— Вот. Это моя отметина. Она принадлежит... — она остановила себя и начала опускать руку, но Зак перехватил ее, возвращая большой палец туда, где девушка касалась его.
— Скажи это.