Страница 13 из 65
Она сняла свитер и майку и, прежде чем положить их на кресло-качалку у окна, красиво сложила. Открыв одну дверь, Вайолет обнаружила шкаф, а открыв вторую, облегченно вздохнула, когда поняла, что это ванная. Милая ванная комнатка с застекленным душем с тремя режимами. Да, пожалуйста. Не могу дождаться, чтобы опробовать его, позже.
Девушка взглянула на себя в зеркало, освященное примерно двадцатью круглыми лампочками вокруг его периметра. Да, она сильно изменилась со времен колледжа. Детская пухлость — и весь остальной жирок — исчезли. Ее волосы не были дикой, поврежденной излишней обработкой, катастрофой с четырьмя или пятью разными оттенками блонда, красного и коричневого, которые превратились в фиолетовый. Вайолет бросила взгляд на дорогой черный кружевной бюстгальтер, который придерживал ее немного больше чем среднего размера грудь приподнятой. Она была другой, все в порядке.
Отрезвляющая мысль забрела ей в голову: было ли возможно, что Зак расстался с толстой богемной цыпочкой, чтобы заинтересоваться стройной брюнеткой девять лет спустя? Девушка не могла перестать желать это узнать. За годы, прошедшие с тех пор, как он ушел от нее, она пересматривала почти все возможные сценарии того, как мужчина отвергал ее, и внешность всегда обращала на себя внимание.
Вайолет вытащила из сумки поношенную и потрепанную темно-синюю толстовку с эмблемой Йеля и надела ее через голову. Толстовка висела на ее миниатюрной фигуре, но была любимой. Девушка была на полпути вниз по лестнице, когда поняла свою ошибку, надев ее. О, нет. Это была та же самая толстовка, которую она носила практически каждый день, будучи на втором курсе. Она целовалась с Заком несколько раз в тот октябрьский уикенд в этой самой толстовке.
Вайолет быстро подумала о том, чтобы вернуться в комнату, но он ждал у подножия лестницы, держа в одной руке за горлышко три бутылки и два хрустальных стакана в другой. Она могла поклясться, что Зак почти уронил все пять, увидев ее.
— Святой дерьмо, — сказал он, уставившись на ее толстовку. — Она все еще у тебя? Ты выглядишь как...
— Это не так... Я имею в виду, не пыталась воссоздать каких-либо воспоминаний здесь. Она была на верху моей сумки. Хм, первое что попалось в моей спортивной сумке. Я не пыталась что-то тут заявить... Боже, да это же просто толстовка, — Вайолет прошла прямо мимо его, стоящего с открытым ртом и вытаращенными на лоб глазами, и повернулась к гостиной; ее щеки горели. Она присела на край дивана, на среднюю подушку и устремила взгляд на огонь.
Мое разбитое сердце
Разорвано на куски,
Изодрано и ранено,
Искажено пламенем.
Она написала короткий стих в голове. Перепишет его позже в бесполезный маленький блокнотик стихов, который никто никогда не видел.
— Скотч, — мягко произнес Зак, ставя бутылки и стаканы на журнальный столик перед ней, а затем отступил к креслу справа. — Выбирай.
— Двенадцатилетний. Неразбавленный.
— Не восемнадцатилетний?
— Давай начнем с простого.
Зак наполнил два стакана и передал ей один. Их пальцы соприкоснулись, и Вайолет на секунду посмотрела прямо ему в глаза, прежде чем отвернуться. Вспышка жара помчалась от кончиков ее пальцев прямо к животу, а затем ниже, где сконцентрировалась, пульсируя от внимания. Девушка откинулась на спинку дивана, поджав ноги под себя, и наблюдала, как Зак подпер свои босые ноги на подходящую подставку для ног. Вайолет тяжело вздохнула, поднося стакан к губам.
— За что пьем? — спросил он, бросив взгляд в сторону.
— Не знаю, — честно ответила девушка и замолчала.
— За Вайли и Зи?
Она покачала головой, молясь, чтобы он не произнес тост за Вайолет-как-цветок или ее лицо многое выдаст. Девушка приготовилась.
— За писателей?
Кивнув, Вайолет облегченно вздохнула и сделала маленький глоток, позволяя янтарной жидкости обжечь ее горло. Это успокаивало. Ощущалось тающим во рту и нужным. Когда девушка подняла глаза, Зак смотрел на нее, усмехаясь.
— Так, твоя мама все еще работает медсестрой в Портленде?
Она кивнула.
— Да. Я планирую провести выходные после следующих с ней. На своем пути домой.
— Как она?
— Так же. Работает слишком много. Как насчет твоих родителей? Они все еще в северной части штата Нью-Йорк?
— Кейп-Винсент. Они никогда не уедут.
Опустив глаза, она покрутила стакан в руке. Вайолет вспомнила, что его отношения с родителями были напряженными и несчастными, и, судя по его тону, казалось, ничего не изменилось.
— Ты видишься с ними?
— Не особо, — ответил он.
— А твоя сестра? Она в порядке? — спросила Вайолет, сделав еще один глоток и расслабляясь в разговоре, вспоминая о нем факты и детали, которые были забыты в течение многих лет.
Это было похоже на открытие файла с названием «Зак Обри», который был отложен в ее памяти, и выясняется, что он был полностью заполненным.
— Кора? Ох, конечно. Я только что с ней разговаривал. Она действительно успешный исторический архитектор, восстанавливает старые дома и квартиры, что-то в этом роде. Она живет на Манхэттене.
— Она замужем?
— Нет. Только что рассталась с каким-то придурком из Лондона.
— Не фанат ее парней, да?
— Она все-таки моя сестра. Трудно найти достойного.
— Расскажи мне об этом, — вздохнула Вайолет, а затем поняла, каким неловким был ее комментарий, и поторопилась сказать что-нибудь еще. — Я помню, как она приезжала в тот уикенд.
— Ты ей понравилась.
— И она мне понравилась, — тихо пробормотала Вайолет. — Ты сказал, что тоже живешь на Манхэттене?
— Да, — ответил Зак. — Вест Виллидж. Я снимаю квартиру. Я там не так часто бываю, понимаешь? Я много гастролирую в качестве резервного гитариста с некоторыми группами, для которых пишу. Я могу отсутствовать месяцами. Когда я в Нью-Йорке, в основном пишу для «Cornerstone Records». Но меня уже тошнит от этой работы, — он нахмурился и, поболтав скотч в стакане, сделал глоток и пожал плечами. — А ты, говоришь, в Гринвиче.
Вайолет кивнула, чувствуя себя необъяснимо разочарованной тем, что его жизнь давала так мало стабильности и, судя по его тону, удовлетворения тоже.
— Как такое могло произойти?
— Не надо так удивляться.
— Вайли, ты была помешана на Аллене Гинзберге и Торо (прим.: американские поэты) в Йеле. Ты была против политики. Битник(прим.: к концу 50-х стал подразумевать целый культурный пласт — молодых людей, демонстрировавших слабый интерес к жизни «американской мечтой» — с новым домом, машиной и работой в какой-нибудь крупной корпорации ). Ты носила те топы с большим вырезом из шестидесятых, которые сводили меня с ума. Без обид, но тебя трудно представить в Гринвиче.
Те топы с большим вырезом из шестидесятых, которые сводили меня с ума. Он бросил этот комментарий так, будто отметил изменение погоды. Ее сердце екнуло, и она почувствовала, как лицо вспыхнуло, что ее очень раздражало. Сильно. Очень.
— Я не обижаюсь, — сказала Вайолет как можно тише, после чего добавила, — мы с Шепом жили там вместе.
— Как давно вы расстались?
Она сделала хороший глоток скотча, все еще избегая его глаз, на мгновение посмотрела на огонь, прежде чем сказала:
— Мы не расставались.
Зак практически выскочил из кресла рядом с ней.
— Подожди! Что? Вы все еще вместе? Я думал, ты сказала...
— Он умер, Зак. Больше года назад, — девушка подняла подбородок, встречая его взгляд.
— Дерьмо, — мужчина поморщился, откинувшись на спинку стула и поставив стакан на стол. — Вайолет, я понятия не имел. Извини. Мне действительно очень жаль.
Она проглотила комок в горле и залпом выпила оставшуюся часть напитка, а затем поднесла стакан к нему.
— Это был несчастный случай. Парень, сбивший его, за рулем писал сообщение, когда Шеп шел на работу.
— Господи! Это ужасно, — Зак поспешил открыть бутылку скотча и наполнить ее стакан.