Судьба принцессы

Раздался громкий писк. Дракончик был маленьким, но совершенно здоровым. Его ярко синяя чешуя говорила о чистоте крови и высоком положении в иерархии. Теперь ему предстояло три года расти и находиться в драконьем обличье, после чего произойдет первая трансформация и он обретет вторую – человеческую ипостась.

– Поздравляю, Ваш малыш здоров, – улыбнулась я, забирая птенца. – Сейчас я умою его и Вы сможете унести сына. А пока выберите подходящий осколок скорлупы для талисмана.

У каждого дракона есть талисман, сделанный из осколка его скорлупы. Мы носим его под одеждой и никогда не снимаем. Если талисман случайно потеряется, то найти хозяина не представит никакой сложности из-за высокой степени сродства с материалом, любой сканер без труда определит, кто хозяин и где он находится. Говорят, талисман влияет на судьбу. Раньше считалось, если молодой дракон найдет потерянный талисман девушки, то это добрый знак и отличная рекомендация к женитьбе. Но сейчас у благородных браки заключались согласно иерархии, влиянии и пользы для клана.

Я тоже собирала скорлупки всех птенцов, при вылуплении которых присутствовала. У меня уже была небольшая коллекция, которой я очень гордилась. В какой-то степени они были и моими детьми.

И хотя талисманы были лишь данью традиции, лицо леди Элизабет светилось безграничным счастьем и умилением, когда она возилась со скорлупками. В глазах ее стояли слезы.

***

Я вынырнула из внутреннего тайного хода, которым привычно воспользовалась, чтобы сократить расстояние внутри замка. Об этих ходах знали все члены семьи, телохранители и часть охраны. Ну, и еще моя камеристка. В коридоре на удивление было мало народу.

– Ремильда!

Услышав знакомый голос, я вздрогнула и съежилась.

– Я как раз направлялась к Вам, отец.

– Очень хорошо. У нас будет серьезный разговор.

Его мрачный тон не предвещал ничего хорошего. Думается мне, он узнал о том, что я наведывалась в Серую секцию. Интересно, каким будет наказание? Вздохнув, я поплелась следом за главой клана.

Как ни странно, направились мы не в рабочий кабинет, а в покои матери. Я бросила на отца взволнованный взгляд, но задавать вопросы не решалась.

– Мать тоже должна знать, – понял мой невысказанный вопрос дракон.

Леди Вайолет сидела за вышиванием в большом мягком кресле, когда мы зашли. Вода в небольшом фонтане всколыхнулась. Я прижала к себе свиток с отчетами и округлила глаза. Судя по выражению лица матушки, она тоже не знала, в честь чего мы тут собрались.

– Присаживайся, Рема, – произнес отец, а я вся напряглась. Когда отец называл меня коротким именем, он либо злился, либо чувствовал за собой вину. А понять по неизменно холодному лицу что-либо было невозможно.

– Первое, что я хотел обсудить, это твоя работа. Как обстоят дела в инкубаторе?

– Все в порядке, – осторожно отозвалась я. – У леди Элизабет вылупился сын. Замерших яиц ни у Синих, ни у Серых нет.

Отец хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

– Наслышан я о твоих подвигах. Я вполне конкретно запретил тебе посещать Серую секцию! Как ты посмела ослушаться приказа?

– Дорогой… – попыталась успокоить его мама, но он остановил ее жестом и снова перевел взгляд на меня.

– Я жду объяснений.

– Я просто шла мимо. Дверь открылась и я почувствовала замирающее яйцо, – глядя в глаза отцу, пояснила я. – Я не собиралась туда заходить. Но раз уж все равно оказалась поблизости… Что я должна была мимо пройти и позволить ребенку умереть?

– Пока дракон не вылупится – это не ребенок. Это просто яйцо.

Я скривилась. Меня невыносимо раздражало это отношение к яйцам, особенно при таком дефиците детей. Хотя, возможно, если в течение десятилетий ежедневно получать отчеты о замирающих, постепенно это входит в привычку и не расценивается, как что-то особенное. А я была одной из немногих, кто чувствовал жизнь внутри, поэтому и принимала все близко к сердцу.

– Ты ослушалась моего приказа. И самое главное – задержалась и могла не успеть вовремя в Синюю секцию, где вылуплялся дракон! Ты рискнула жизнью благородного, спасая Серое яйцо!

Я изо всех сил сжала губы, чтобы не высказать лишнего. Выдохнула.

– Синему ничего не угрожало. Я следила за ним, все было под контролем!

– Тогда скажи на милость, почему ты не предупредила мать заранее, когда почувствовала признаки приближения вылупления? Почему знатная дама должна была бежать через весь замок к инкубаторам, боясь не успеть к такому важному событию?

Я закусила нижнюю губу.

– Вчера, когда я уходила из инкубатора, признаков скорого вылупления не было, – призналась я. – Но там день и ночь дежурят драконицы, поверь, сыну леди Элизабет ничего не угрожало!

Отец остановил меня жестом.

– Ты отстранена от управления инкубатором.

Я не сразу поняла, что он сказал. Лишь переведя взгляд на ошарашенное лицо мамы, осознала, что не ослышалась.

– Отец! – я упала на колени, по щекам побежали слезы. – Я прошу прощения! Ведь все закончилось хорошо… Все живы и здоровы. Я клянусь больше не приближаться к Серой секции! Ведь лучше меня никто не справится…

– Дорогой, мне кажется, это чересчур жесткое наказание, – решилась подать голос мама. – Этим решением ты ставишь под угрозу жизнь Синих яиц!

– Дело не только в твоем проступке… Поднимись уже, наконец, Рема!

Я послушно встала, утирая слезы. Инкубатор был единственным местом, где я чувствовала себя нужной. Я пришла туда случайно, когда мне исполнилось пятнадцать, потому что где еще мне можно было тренировать исцеляющую магию, было непонятно. И за два года в Синей секции не было ни единого случая замирания яиц.

– Ремильда. Я отстраняю тебя не потому, что ты провинилась.

Я подняла удивленный взгляд на отца.

– Недавно тебе исполнилось семнадцать. Сегодня я разбирал письма и обнаружил очень выгодное предложение о помолвке. Делегация от жениха прибудет завтра.

– Что? – воскликнули мы с мамой почти одновременно. – От кого?

Отец молча положил бумагу на стол перед матерью. Леди Вайолет пробежалась глазами по строчкам. Лицо ее вытянулось.

– Дорогой, – безэмоционально произнесла она. – Позволь мне поговорить с тобой наедине.

Отец кивнул и жестом приказал мне удалиться. Я мельком глянула на документ, который уже спешно сворачивала мать. Но успела разглядеть только печать. Пламя. Эмблема Красного дома.

Я побледнела, вышла и не теряя времени побежала в свои покои. Встреченные по пути Серые и Синие из мелкого дворянства кланялись, приветствовали, но я не обращала на них никакого внимания.

– Кэти! Кэти! – позвала я, едва за мной закрылась дверь. Подруга вышла из соседней комнаты с каким-то рукоделием в руках. Ее улыбка быстро сползла с лица, стоило ей увидеть, в каком я состоянии.

– Что такое, госпожа?

Я рассказала о нашем разговоре с родителями, через слово отпивая из большого хрустального кувшина вопреки всем правилам этикета.

– Вас отлучают от инкубатора? И выдают замуж за Красного? – ошарашенно повторила девушка, вытаращив на меня большие испуганные карие глаза.

Я кивнула, поставив на стол опустевший кувшин.

– Даже не знаю, что хуже… – прошептала я. Мы были в конфронтации с огненными драконами, поэтому никогда не общались. Локальные и мелкие вооруженные столкновения за пограничные территории были неизбежными. Чем больше территория, тем больше энергии получал дом во время распределения. Фамилия правящего клана Красного дома была мне известна – Овальди, но лично я ни с кем из них знакома не была.

Камеристка пожала худыми плечиками, встряхнула короткими темно-русыми волосами и призадумалась.

– Вы слишком знатная особа, чтобы выдавать Вас замуж за представителя мелкого дворянства. Пусть даже и Красного. Так что это либо кто-то из средних, но талантливых и приближенных к главе, либо кто-то из сыновей лорда Овальди.

Внезапно Кэти побледнела, посчитала что-то на пальцах и перевела на меня взгляд, полный ужаса.