Страница 8 из 19
– Не стоит торопиться. Слишком много глаз смотрят, слишком много ушей слышат, только вызовем лишние подозрения. Да и у него они, несомненно, возникнут. Пусть остается на своем месте, пока не придет час, – Легур чуть вздернул подбородок, на лицо сразу упало несколько холодных капель.
– Скоро, мне кажется, очень скоро, – Харрас коротко взглянул на примия, тот снова натянул глубокий капюшон.
– Не отставать! Деревня близко! – Харрас повел коня чуть быстрее.
Перед холмом дорога, усеянная сплошь камнями, сворачивала влево, затем дугой уходила вниз. Мутный поток устремился в небольшую долину, чтобы слиться с водами круглого озера, вокруг которого и расположилась деревня. Вода с шумом пробивалась сквозь камни, смывала глину с лошадиных копыт, пытаясь попутно сбить с ног и самих животных. Вскоре вымокший до нитки отряд оказался на деревенской площади.
Несмотря на непогоду, здесь было довольно людно: деревенские, собравшись кучками, что-то оживленно обсуждали. Завидев приближающийся отряд, они тут же умолкли, выжидательно глядя на приезжих.
С крыльца просторного дома скоро сошел укутанный в старый походный плащ староста Ставр и по деревянному настилу направился навстречу градоправителю и примию.
– Приветствую, господин Харрас! Господин Легур! – Ставр жестом пригласил всех под широкий навес.
Харрас и Легур, спешившись, распорядились выдать воинам еды и воды и, не глядя на застывшую в ожидании толпу, пошли вслед за старостой в дом.
– Дурная погода для дороги, господа! – Ставр налил в кружки крепкую травяную настойку и, предложив ее гостям, вытянулся струной.
– Рассказывай, – коротко бросил Харрас, расположившись за широким деревянным столом.
– Народ волнуется. Странные дела у нас творятся. Вчера думали, бунт поднимут, а сегодня вот такое… Я собирался отправить к вам посыльного, – он замялся, видимо, пытаясь подобрать слова.
– Где кварт? – жестко спросил Легур, глядя в глаза старосте.
– Его тело нашли в озере сегодня утром, он был убит, господин примий, – у Ставра внезапно сел голос.
– Деревенские посмели поднять руку на служителя Храна? – примий покраснел от гнева.
– Нет, я поясню, если господин примий позволит мне закончить, – Ставр вытянул обвисшую шею.
– Продолжайте, Ставр, – сухо произнес Харрас, начав пальцами перебирать по крышке стола.
– Стреляли из арбалета, грудь пробита насквозь, луком такого не сделаешь, даже стоя в упор. Не наши это, точно говорю, не наши, – Ставр несколько раз коротко поклонился градоправителю.
– Кто мог стрелять? Нашли что-нибудь? Следы? – Легур, не отрываясь, смотрел старосте в глаза.
– Нет, никаких следов не нашли. Дожди идут сильные, вода в озере высоко поднялась.
– Так-так… – протянул Харрас.
Легур коротко кивнул ему.
– Ставр, покажи нам тело!
– Да, господин, – он кивнул и вышел из комнаты. Прибывшие последовали за ним.
Деревенские все еще стояли на площади. Увидев выходящих Харраса и Легура, они двинулись было к ним, но Ставр остановил их: «Не напирай!»
Они прошли по улице, выложенной камнем, к дому в самом ее конце, – там, по словам старосты, располагались, а со вчерашнего дня держали оборону служители Храна; тело убитого было перенесено туда же.
Хранители – их было десять человек – уже узнали прибывших, высыпали навстречу примию и здебору, срывая с головы капюшоны и низко кланяясь. Тело кварта лежало на веранде, на длинном узком столе: его готовили к похоронному обряду.
– Где послание Архипровида? – Легур разглядывал промытую рану в груди.
– Послание от Архипровида Сулгрика, господин примий!
Легур развернул его, обратив внимание, что печать на нем сорвана, – обычно ее оставляли на бумаге, чтобы убедиться в подлинности после вскрытия.
– Где печать?
– Мы не знаем, господин примий, – разом ответили несколько голосов.
– Кто привез послание?
Хранители не смогли ответить и на этот вопрос. Легур и Харрас раз за разом заставляли их поочередно рассказывать о том, что произошло два дня назад и вчера, пытаясь ухватиться хоть за одну крохотную деталь, которая могла бы пролить свет на вопиющее по своей сути событие. Все твердили одно: кварт получил личное послание Архипровида Сулгрика, в котором было указаны имя носителя черной крови, время и место проведения очистительного обряда, собрал свой отряд и в назначенный срок совершил обряд.
Действия кварта не подчинялись ни привычному порядку, ни логике. Ни один служитель Храна никогда ни под каким предлогом не волен самочинно проводить обряд очищения. Послание, подписанное Архипровидом Сулгриком, всегда проходит через согласование с градоправителем и примием. Это непреложное правило. На должность квартов подбирались годами и делами проверенные хранители. Как могла система за один месяц дать три сбоя подряд? Примий отдавал себе отчет, что Хран и его служителей люди побаивались и не любили, да что там не любили – ненавидели, и только страх помогал обуздать эту ненависть, не дать ей прорваться бунтами, погромами, убийствами. В силу многих причин способности служителей Храна оставались для всех загадкой: люди видели, как они управляются с несытью и выискивают проклятых, совершая обряды очищения. Кто и где проявит себя как унаследовавший черную кровь, никто предсказать не мог, поэтому само появление хранителей, где бы то ни было, сеяло ужас в сердцах людей. Только скрепленное печатью местной власти решение о необходимости проведения обряда помогало удерживать ненависть в границах. Но достаточно одного прецедента, и все это видимое смирение обернется катастрофой: накопившееся недовольство выплеснется таким ураганом черной ненависти, что захлестнет все и вся, и дикая, страшная война пойдет гулять по городам. Кварт, чем бы он ни руководствовался, знал, что самоличным решением он подписывает себе смертный приговор. Что должно было произойти, чтобы он развязал эту войну? Этот вопрос не давал покоя примию. Так же как не давал покоя и второй вопрос: «Кто и почему его убил?»
Трехчасовой допрос результатов не дал. Легур сухо распорядился:
– Завтра отправитесь с нами в Вартияр. Тело заберем с собой.
До поздней ночи допрашивали жителей деревни, но так ничего и не выяснили ни о гонце, ни о возможном убийце. Переночевав в доме старосты, чуть свет выдвинулись в обратный путь.
Некоторое время ехали молча, погруженные то в свои мысли, то в созерцание проступающей на рассвете красоты. Ночью выпал небольшой снег. Размокшую вчера дорогу подморозило, и лошади шли веселее. Сияна-Яра медленно всходила из-за леса: вызолотила верхушки деревьев – рассыпались, засверкали мириады искр, переливаясь в ярких ее лучах, а потом припала горячими ладонями к заснеженной земле.
Харрас вдруг остановил коня, снял с руки перчатку, посмотрел на нее в задумчивости и проговорил, скорее для себя, чем для собеседника:
– Если бы нас обоих нужно было увести из города, лучшего повода найти было трудно. И воронов нет, чтобы весть послать.
– Думаю, нам нужно поторопиться с возвращением, – согласился Легур и пришпорил коня.
Глава 5
Саввар вел караван на север, к Вартияру, и далее – к Приюту. Несколько дней назад его наняли северяне, торговавшие в столице и теперь возвращающиеся назад. Старшего из них звали Менз. Это он разыскал Саввара по совету хозяина таверны, в которой они остановились на время ярмарки, и, посулив щедрое вознаграждение, уговорил его сопровождать караван. Торговцы очень торопились: в Приюте их ждали через десять дней, поэтому решено было идти скоро.
Путь пролегал по оживленному тракту – главной артерии объединенного княжества Кьянк. Только вот вместо торговых караванов, как еще некоторое время назад, все чаще попадались навстречу обозы с мирными жителями, в основном стариками, женщинами и детьми: народ с западных и северных территорий отправлялся в глубь земель обширного Кьянка – в построенные подземные города и убежища, которые должны стать приютом на время грядущих испытаний. Высокий совет и Хран сделали все, чтобы максимально обезопасить население и не допустить второй Аларской войны. Да и лица идущих навстречу были большей частью хмурыми и настороженными. Люди готовились к долгой зиме, будущее было неопределенно.