Страница 8 из 10
Спецназ обернулся к Матери.
- Ты его видела. Мать, опасность грозит и твоим детям.
- Мои дети – не только мои дети.
- Я не об этом. Где ты его видела?
Собаки окружают Мать. Все, за исключением прилёгшего на травку Фашиста, а также Предателя, который, стараясь остаться незамеченным, пятится к ближайшим кустам.
- Если туда ломанёмся, такой-то толпой, то всех детёнышей перебудим. Они же рядом, за речкой.
Лежебока подняла взгляд на солнце.
- Тихий час? Кхе! Кхе! Не рано ли? Хотя я тоже полежала бы, да кушать хочется.
- Показывай! – решительно произнёс Спецназ.
- Да-да! – подступила к Матери Сплетница.
- А вы возьмёте да и разлаетесь ни с того ни с сего. Собаки и есть собаки, да ещё без роду без племени, не благородные.
Фашист, уловивший нотки превосходства в голосе Матери, вскинул голову и приподнялся.
- Ах-ах, не благородные! Да мы и есть элита. Мы выживаем там, где всё живое вымирает. Если не считать крыс.
- При взрыве и крысы погибнут, - поспешил заявить Спецназ.
Сплетница покачала головой.
- Насчёт крыс сомневаюсь.
- Крысы не погибнут, - возразила Обжора. – После взрыва они откормятся и станут таксами. Но без родословных и прочих ксив.
- А станут таксами, то и помрут, - оживился Фашист. – Таксы – вырожденцы, которые без прививок, уколов, капельниц и прочих систем…
Не закончив, Фашист вскочил, подбежал к пню и присел, готовясь запрыгнуть на него. Однако оказавшийся поблизости Спецназ грубо оттолкнул его от трибуны и угрожающе клацнул зубами.
- Хватит, слышали! Кстати, где Предатель?
Спецназ принялся оглядываться по сторонам.
- Он всегда делает одно и то же. Он предаёт, - с мстительной усмешкой ответил Фашист.
Сплетница радостно подпрыгнула.
- Он же ушёл! Я знала, я видела!
- Что ж молчала-то? – рыкнул Спецназ.
- Любая новость должна быть ко времени. И я вижу, что именно сейчас эта новость особенно востребована. Мой нюх…
- Идиотка! – перебил Спецназ. – В твоей голове не извилины, а кудряшки!
Лежебока, лениво потягиваясь, объявила:
- Если сейчас побежите искать Предателя и террориста, то я, пожалуй, прилягу. Хотя и голодная.
- Сограждане, - с пафосом проговорил Спецназ, - мы должны объединиться в борьбе за выживание!
- А если просто хочется кушать и объедаться? Если хочется всего лишь быть сытым и счастливым? – поспешила возразить Обжора.
Спецназ раздражён.
- Вы способны лишь визгливой стаей на проезжающие автомобили бросаться!
- Твои предложения, специалист? – проговорил Фашист, бросив насмешливый взгляд на Спецназа.
- Предложения? – вскинул голову Спецназ.
Он, кажется, готов изложить свои предложения максимально внятно и в общедоступной форме, но кому это интересно? Вот и Фашист, задавший вопрос о предложениях, уже отошёл в сторонку и устраивается на травке.
Спецназ подступает к Матери.
- Мать, где ты видела Таракана?
- Дети спят. Я же сказала. А это мимо надо. Не орать-то ведь никто не может.
- Да отоспятся они ещё! – нетерпеливо переступая с ноги на ногу, рыкнул Спецназ. – Если живы останемся. Веди нас!
- Хорошо. Но – с другой стороны. Тем более что он как раз от Эм-3 шёл.
- На холм? Нет. Мы проигрываем во времени.
- Я догадалась! – радостно подпрыгнула Сплетница. – Спецназ думает, что Предатель отправился к террористам!
- Вперёд, воины! – воззвал Спецназ. – Все за мной! Он не должен уйти!
- Мы растерзаем Таракана, разберём на кусочки! – с воодушевлением возвестила Обжора. – Большие – мне, а остальные…
Лежебока толкнула Обжору в бок.
- Но Предатель… Кхе! Предатель же наверняка сделал своё дело.
- Да, поесть, пожалуй, не получится, - погрустнела Обжора.
Турист отбежал в сторону, затем остановился и обернулся.
- Уходим! Предложение действительно в течение пяти минут! Кто согласен – ко мне! Проходим подготовку и, проинструктированные, - в путь!
- Далеко же, - простонала Лежебока.
- Зато места-то какие! – радостно парировал Турист. – И живёшь, как бездомный, но уже не бродяга. Дауншифтерами будем называться.
Спецназ гордо выпрямился.
- Ладно, туристы-беженцы, я один двину. Я, конечно, мог бы и приказать, и меры соответствующие… Но я, Бойцы Шустрые Ноги, пойду сейчас и в одиночку покараю врага. Мать!
Мать вздохнула, покачала головой, затем направилась к лесу. Спецназ окинул собак сердитым взглядом начальника, пребывающего в состоянии крайнего недовольства, порычал многообещающе, затем повернулся и побежал следом за Матерью.
Фашист проводил взглядом удаляющихся Мать и Спецназа и с презрением сказал:
- Вожак называется. Давно уж в город надо было переселиться.
- Да-да, - поддакнула Сплетница. – И вот почему мы всё ещё здесь?
- А не повёл почему-то нас на город начальник, - продолжил Фашист, саркастически улыбаясь. – Да взяли бы какой-нибудь городишко, пусть даже районный центр, и жили бы припеваючи.
О городе разговоры заходили уже не впервые. Действительно, город есть город. Жизнь в каком-нибудь миллионнике или даже стотысячнике многим почему-то представлялась если и не раем пятизвёздочного уровня, то уж, во всяком случае, не шла ни в какое сравнение с нынешним их существованием. И какая это жизнь, если ночевать приходится на свалке отжившей техники, прозванной Ржавой выставкой последних достижений, сокращённо – Эрвэпэдэ?
Ладно бы ещё, если бы поблизости находился какой-нибудь, хотя бы мало-мальски значимый, источник пропитания. Но его нет. Точнее, он имеется, и очень даже неплохой, по крайней мере, в недавнем прошлом, а именно – в период проживания на территории атомной станции, никто особенно не жаловался. Однако доступа к нему, а это столовая и имеющаяся при ней кухня, собак практически полностью лишили. Да, сначала выгнали с территории станции, где у каждого была крыша над головой, а потом и дыры и щели в заборе ликвидировали. Более того, охране станции поручили выявлять и закапывать все лазы, которые собаки путём неимоверных усилий, в кровь обдирая когти, рыли, устраивая подкопы под бетонные плиты забора.