Дурь

Десять минут тишины, какие-то голоса доносятся со стороны группы людей, что-то обсуждающих между собой. Когда же все начнется? Руки уже дергаются от холода осенней ночи. А может, и не от холода. Сейчас Михаил с удовольствием бы закурил, но он не курит. Надо подумать о том, чтобы начать курить. Хоть таким способом снимать напряжение, если на работе пить нельзя. Сквозь бормотания толпы отчетливо слышатся голоса кузнечиков, чириканья ночных птиц и чувствуется изумительно свежий воздух. Тишина и покой, общение друзей под звездным небом. Единственное отвлекает от таких приятных мыслей то, что в любой момент начальница может подать сигнал. И тогда уже не до приятных воспоминаний.

Резкий хлопок и вспышка, наконец, раздаются. Второй хлопок, третий. После чего начинается перестрелка, а с ней начинается и очередь Михаила. Он открывает дверь, и через щель между кузовом и дверью стреляет из «кедра» по всему, что двигается в темноте. Он полностью уверен, что Насти там сейчас нет. Прячась за стекло бронированного внедорожника своей начальницы, он стреляет, пока сторона противника не перестает двигаться и отстреливаться. После чего вновь наступает гробовая тишина. Такой исход был также согласован и с группировкой, приехавшей покупать товар, но дальнейшие события были известны только сотрудникам ОКОН. Маленький силуэт капитана Чико мелькает между машинами их союзников, после чего с ее стороны начинается стрельба по «своим». Для Михаила эти выстрелы дают знак, что нет никакой опасности с тыла и можно открывать огонь, что он и делает.

Через пару напряженных минут кроме сотрудников федеральной службы в живых никого не остается. Еще мгновение спустя задняя дверь служебной машины распахивается, и в салон влетают два чемодана. После чего Настя быстро садится за руль, заводит машину, которую также быстро разворачивает с места обратно на шоссе. Ее лицо: оно источает садистическую радость, как лицо психопата, получающего оргазмы от убийства своих жертв. Остановив машину возле шоссе, начальница поворачивается в сторону напарника, сохраняя свой зловещий оскал.

– Что у нас сегодня в чемоданах? – Ненавязчиво спрашивает Михаил.

– Наша с тобой премия. По миллиону каждому. – С улыбкой отвечает она. – Поедем в ресторан отметить это?

– Конечно, поедем! О чем разговор! – Радостно и с наслаждением того, что встреча закончилась, отвечает Михаил. Лицо ее начальницы стало добрым и радостным, как лицо ребенка, которому дали его любимую игрушку.

Она включает радио со спокойной музыкой и направляет машину в сторону Москвы.

– А в какой ресторан мы поедем? – Вспомнил вдруг капитан Конов, только бы не в «Пекин».

– В «Пекин». – Отвечает начальница.

– Ну, нет! Я так и не научился палочками есть! – Возмущается напарник. Ему не хочется снова смотреть, как она смеется над его толстыми и кривыми пальцами.

– Никто же не виноват, что у тебя кривые руки. – Говорит начальница.

– Не кривые, а большие! – Возмущается Михаил. – И почему там вилки не дают?

– Не заслужил еще. – С улыбкой добавляет Настя.

Одна из присутствовавших группировок была полностью уничтожена, оставшаяся часть группировки, которая надеялась на помощь Анастасии в этой сделке. Другую еще добивать и добивать. Хорошо подвешенный язык Насти и ее дяди до сих пор их спасают и помогают выйти сухими из воды.

Глава 2

Хоть Михаил и занимается спортом регулярно, однако, организм его все-таки подвел. Может, не те уже времена, что были раньше. Да и не пил вчера. Пила его начальница. Если быть точнее, сказать «пила» – ничего не сказать. Нажралась, как свинья, что не могла вылезти со своего стола. Как всегда била посуду, лезла в драку, оскорбляла официантов и покрыла матом администратора, благо он эти выходки терпит, ссылаясь на то, что клиент постоянный и важный. А еще пришлось ее тащить домой – кусок неадекватного мяса. В ее годы и так напиваться. Наверняка, работу еще проспит. После столько намешанного и выпитого выжить практически невозможно.

Михаил приезжает на работу с опозданием на 30 минут и обнаруживает, что его начальницы действительно нет, а на столе лежит записка «Как приедешь – к Нечепуренко». Ему сразу становится не по себе. Похоже, что она не только приехала вовремя, но теперь еще сам гендиректор ФСБ будет знать, что Михаил – нарушитель трудовой дисциплины. Ну что же… придется объясняться.

Михаил торопливо и суетливо заходит в кабинет генерала Нечепуренко, не забыв перед этим еще постучать в дверь. В кабинете он видит как всегда спокойного и с добрым лицом гендиректора за своим массивным столом из дуба. Справа от его на кресле для посетителей сидит Настя, свесив ногу на ногу и тем самым демонстрируя свои дорогие джинсы из-под черного пальто. Капитан Чико слушает генерала, пока тот дружелюбно рассказывает о каких-то ожидаемых маневрах, при этом она выглядит серьезной и кажется абсолютно трезвой и свежей, будто вчера не она нажралась как свинья, а он, Конов.

– Заходите, капитан Конов. – Спокойно произносит генерал, затем обращает свой взгляд к Насте. – Ну, в общем, ты поняла, Настюш? Надо будет проверить. Если окажется так, и вы их схватите, я подам списки на ваше повышение. Но сегодня пока только проверьте. И как можно тише все сделайте.

– Я поняла, Вадим Николаевич, сегодня же подам отчет. – Отвечает начальница ОКОН. В ее словах абсолютно не чувствуется какого-либо похмелья.

Михаил стеснительно топчется у двери, предчувствуя недовольство своей начальницы.

– Ну, все, можете быть свободны. – Прощается генерал.

Настя встает и выходит из кабинета, засунув руки в карманы джинс и делая вид, что не видит своего подчиненного. Похоже, недовольства будет много.

Напарники молча идут до самого кабинета. И даже в кабинете царит зловещая тишина. Слышно только то, как Настя садится в свое капитанское кресло и закидывает на стол правую ногу. Она внимательно оглядывает своего подчиненного, пока тот усаживается напротив стола и изображает провинившуюся собаку.

– Почему опоздал? – Наконец-то, спрашивает она.

– Насть, извини. Мне после вчерашних креветок стало настолько плохо, что просидел в туалете все утро. Я еле выбрался из дома. – Пытается объяснить Михаил.

– А чего вчера или с утра не позвонил? – Продолжает допросы начальница. – Сказал бы, что тебе плохо, выходной бы взял.

Сей вопрос ставит Михаила в тупик, поскольку немного не корректен. Сама нажралась как свинья, терпи ее выходки, тащи ее до дома, не спи, потом еще тащись до своего дома сам, притом, что ни капли спиртного не принял. Да и какой смысл ей что-то было передавать, если она была похожа на амебу?

– Ну… ты вчера немного невменяемая была. – Осторожно начинает пояснять Михаил. – Поэтому и не звонил. И не рассчитывал на то, что ты с самого утра будешь такой бодрой. Обычно, после подобной пьянки ты к одиннадцати приезжала.

– А сегодня к девяти приехала. – Холодно возмущается начальница. – Какая разница, вменяемая я была или нет? Твоя задача была мне позвонить, а подниму трубку я или нет, это уже мои проблемы. – Настя стоит на своем. Сложно будет ей доказать, что Михаил прав. Хорошо, что она выговоры не делает и премий не лишает. Нужно просто принять ее устные наказания и постараться больше не совершать подобного. Но внезапно она изменяется в лице, будто вспомнила что-то очень важное, что ее лицо резко переменилось на удивление. – Какая я невменяемая была?

– Помнишь, как я тебя подвозил до дома? – Спрашивает Михаил.

Настя делает вид, что пытается вспомнить, зачем с огорчением и еще большим удивлением снимает ногу со стола и кладет на стол свою голову.

– Твою мать! Я ничего не помню. – Заявляет она, продолжая пытаться что-то вспомнить. – И что было дальше?

– Ничего. – Отвечает Михаил. Он делает паузу, чтобы понять, как продолжить рассказ дальше, потому что дальше история становится двусмысленной. – Я тебя дотащил до кровати.

– Ну-ну, продолжай, уже интересно. – Начальница поднимает голову, а ее взгляд снова меняется. Теперь она выглядит так, будто ожидает от напарника подробной истории со всеми извращениями. Михаилу даже не по себе стало. – Я хочу знать, что было дальше, когда ты дотащил меня до кровати, продолжай.