Страница 3 из 10
Арнольд вернулся в спальню, заставил себя забыть о нахальной девчонке, новой жительнице его замка, новой головной боли, и с трудом, но все же переключился на более насущные проблемы. С феей пусть разбирается Марк. Он нанял, ему с ней и возиться. А Арнольду следовало подумать о серьезных вещах, например, о землях, которыми он владел и правил уже несколько десятков лет.
Гардарийское герцогство считалось благословением и проклятием одновременно. Оно располагалось в широкой плодородной долине между двумя крупными судоходными реками, его поля и сады давали по два урожая в год, а леса и воды были переполнены животными и рыбой. Казалось бы, живи – не хочу, радуйся жизни, размножайся, расти потомство. Но проблема состояла в том, что княжество населяли не только животные, но и нечисть с нежитью. И если с нечистью народ научился хоть как-то худо-бедно сосуществовать, то нежить ни с кем сосуществовать не желала и рассматривала каждое дышащее существо как возможную добычу. Именно поэтому герцогством должен был управлять некромант, сильный, умный, в совершенстве владевший магией смерти. Он, во главе с другими некромантами герцогства, был способен обуздать нежить, а значит…
Шум, крики, грохот, а затем – нечеловеческий вой, отвлекли Арнольда от размышлений.
Он недовольно нахмурился: что там снова происходило? И почему ему опять мешали?!
«Фея, – вспомнил он и уже привычно скривился: в его замке теперь живет бестолковая фея, чтоб ее дварфы под землю забрали. – Я ее убью. – Пообещал он сам себе, поднимаясь из удобного, принимавшего форму тела кожаного кресла. – Денег не пожалею. А за ней и Марка! Нашел, кого в дом приводить!».
И вместо того, чтобы в тишине и покое обдумать, а потом и решить очередную сложную проблему герцогства, а затем заняться истреблением нежити, Арнольд широким шагом решительно направился к выходу из спальни. Настроение было боевым, и больше всего на свете Арнольд мечтал придушить одну наглую заносчивую фею. Прямо-таки картинки ее мучительной и длительной казни представлял себе. Со всеми подробностями, смакуя с наслаждением каждую деталь.
А потом он вышел из длинного полутемного коридора в широкий просторный зал и остолбенел: посередине зала, на густом ворсистом ковре, растекся лужицей его верный трарг, тварь из самой Бездны, и, словно щенок, урчал от удовольствия. А рядом с ним сидела на присядках фея. Она чесала его под треугольной мордой, приговаривая:
– Ну все, все. Все хорошо. И нечего было рычать.
Челюсть Арнольда с грохотом упала на пол.
Глава 4
Два вампира сидят на могиле, а вокруг бегает маленькая девочка. Бегает и дразнится. Язык показывает.
– Отдай! – просят ее вампиры.
– Не отдам!
– Отдай! Мы на колени встанем!
– Не отдам!
Мимо идет оборотень. Останавливается. Смотрит на это безобразие.
– Слышь, ребята, че вы с ней канителитесь?! Сожрите – и дело с концом!
– Как мы ее сожрем? Она украла наш стакан с зубами!
Анекдот с просторов Интернета
Человечек, которого мужик во дворе назвал Марком, проводил Виту до двери в одну из комнат на втором этаже, выдал: «Ваши покои, многоуважаемая Веточка», – и быстро ретировался.
Вита скептически хмыкнула, но за посеребренную ручку потянула, грязной рукой, правда. Зашла, внимательно огляделась, прошипела под нос несколько особо витиеватых ругательств. Если это был розыгрыш, то уж слишком мудреный.
Широкая просторная комната с высокими потолками воображение роскошью не поражала. Здесь не было того шикарного интерьера, что обязательно присутствовал в различных женских романах, сюжеты которых изредка пересказывала Вите мать. Кровать у стены, достаточно вместительная, чтобы спать вдвоем, рядом, справа, тумбочка с тремя ящичками, потом – окно, занавешенное шоколадного цвета тюлем, у другой стены – платяной шкаф, настенное зеркало круглой формы, небольшая дверца. Справа от кровати, на стене, полки, под ними – туалетный столик и два напольных растения типа пальм, в деревянных напольных кашпо. С одной стороны от кровати, на густом ворсистом ковре, покрывавшем пол, были расположены два кресла. И ни малейшего следа техники. Ничего, что подсказывало бы, что происходившее с Витой не являлось розыгрышем.
– Госпожа, – послышался робкий писк за спиной, – ванна для вас готова.
Вита повернулась – писк перешел в полузадушенный хрип. Миловидная девчонка лет семнадцати-восемнадцати, одетая в темно-серую форму, плавно осела на пол, не сводя с Виты перепуганного взгляда.
– Что? – хмыкнула Вита. – Страшно стало от моего вида? Да не съем я тебя. Куда идти?
Как оказалось, ванной здесь называли широкий железный чан, к которому вела деревянная лестничка на три ступеньки. Стоял чан в соседней комнате, доступ в которую был как из коридора, так и из выделенной для Виты спальни.
Девчонка выходить из комнаты наотрез отказалась, бормоча что-то про свою работу, наказание от хозяина и прочую чушь. Вита, всегда мывшаяся самостоятельно, нахмурилась:
– И как ты себе это представляешь?
– Госпожа, – взмолилась девчонка, продолжая перепуганно смотреть на Виту. – Прошу! Меня накажут!
Вита вспомнила злобного мужика во дворе, помянула недобрым словом сквозь зубы всю его родню до седьмого колена и попыталась снять платье.
– Крылья сложите, госпожа, – тихонько пискнула служанка.
– Какие, нафиг, крылья? – не вынесла издевательства Вита. – Платье упорно не снималось, за что-то зацепившись на спине.
– В-в-в-ваш-ш-ш-и-и… Ф-ф-ф-е-э-э-и-и-и… – выдохнула заикавшаяся служанка.
– Алахай-малахай, – выдала Вита все, что помнила.
Препятствие исчезло.
Купание стало для Виты адом: чужие руки усердно терли чужое тело, в котором она случайно оказалась, мыли волосы, терли мочалкой. Вита, не выносившая чужих прикосновений, только зубами скрипела да материлась на русском.
Наконец, ее отпустили и подали домашнее платье, явно приготовленное для другого человека, веселенькой цветастой расцветки.
Служанка сбежала. Вита раздраженно фыркнула, оделась и отправилась гулять по замку – в комнате было скучно.
Далеко не ушла – в одном из залов словно из подпола появилась черная псина с треугольной головой, увидела Виту и предупреждающе зарычала.
– Сидеть, – рявкнула Вита, не боявшаяся животных.
«Ты, Витка, своей смертью не помрешь, – как-то заявила ей соседка баба Нюра, – больно дурная».
Дурная или нет, но к домашним животным Вита всегда подходила без страха. И они, как ни странно, ее слушались. Вот и эта, с треугольной головой, с размаху грохнулась на пол, завыла, а потом забила по полу длинным хвостом с кисточкой на конце.
Вита присела рядом, стала поглаживать псину по морде, приговаривая:
– Ну все, все. Все хорошо. И нечего было рычать.
– Ты не фея, – выдал Арнольд, когда все же пришел в себя. При звуке его голоса и трарг, и девчонка вскинули головы и посмотрели на Арнольда с одинаковым выражением, мол, чего мешаешь? Проходи мимо. – Феи боятся траргов, – продолжил Арнольд. Ему всегда было плевать, что о нем думают окружающие. – Так кто ты, Бездна тебя побери, такая?! Шарт, к ноге!
Трарг дернулся, жалобно заскулил, повернулся к этой… недофее, словно ища у нее защиты.
– Не нужно так распинаться, уважаемый как вас там, – холодно ответила девчонка, продолжая поглаживать тварь из Бездны. – И орать на животное тоже не нужно.
– Шарт! – добавил властности в голосе Арнольд.
Трарг заскулил сильнее, но пополз к нему, настоящему хозяину.
– Вы всегда с окружающими ведете себя, как скотина, или это нам с Бобиком повезло? – саркастически поинтересовалась недофея.
В глазах у Арнольда потемнело. Она посмела его оскорбить! Его, могущественного некроманта! На пальцах появились и заплясали ярко-красные искры, в воздухе запахло гарью. Да что она себе позволяет!
– Вы сейчас инфаркт схватите, а мне вас потом лечить, – насмешливый голос девчонки доносился до него, словно издалека. – Проще надо быть, и гонора поменьше напоказ выставлять.