МОБ

– Ну я же не НПС, я не могу ему ПОМОЧЬ, – акцентировал я, в надежде, что они таки разродятся еще на что-нибудь.

– Ты идиот… Он-то мог тебе помочь!

– Чем это? Табаком, спицами и пряжей? – зачитывал я вслух новый список.

– Мог бы попросить у него еще плакатов! – рявкнула Людри и захлопнула за собой дверь.

Тетя осталась сидеть, нервно теребя передник. И я успел порадоваться, что ошибся на ее счет.

– Тетя, что со мной происходит? У меня такое чувство, что я внезапно прозрел.

– Ну это называют взрослением, видимо, переходный возраст затянулся. А с Маргусом ты зря так, он и вправду мог бы помочь. Этот мир куда больше нашей деревни и там есть то, чего ты даже вообразить себе не можешь.

– Тогда давай уйдем отсюда?! Пошли со мной, с этой деревней что-то не так…

Тетя едва заметно улыбнулась, и на мгновение мне показалось сейчас заплачет.

– Отсюда нельзя уйти милый, ни тебе, ни мне.

– Но ты же говорила, что я должен уйти!

– Должен… но не сможешь.

После этих слов она тяжело поднялась и покинула мою бумажную свалку.

Почему нельзя уйти? В любую ночь собрался да пошел, даже не надо взбираться на частокол или привлекать внимание отворяя ворота средь бела дня, которые сами постоянно растворяются в воздухе. Я не сомневался, что мир огромен и в нем полно всякой ери, без которой я и так прекрасно жил все это время, но только покинув поселение, я смогу разобраться, что произошло и почему кроме меня и кухарок, тут одни озабоченные молитвой пустышки. А дальше по плану: снимать проклятье, становиться вождем, гарем и горы еды.

Чтоб мечты были более явными я поднял с полу мешочек червей и с удовольствием причмокивал, представляя себя на похожем на королевское кресле. Вряд ли кухарки знают ответы на все вопросы, они, как и я, всю жизнь провели здесь. Кроме Людри… она может знать поболе, потому что появилась недавно, но доверия к этой взбалмошной тетке я не испытывал. И когда черви закончились, – я решил: ухожу!

Для начала доберусь до ближайшей деревни, нужно оценить обстановку и, возможно, идти далеко не придется. Просто двигаясь на север вдоль границ Темного леса я рано или поздно уткнусь в соседей. По внутренним ощущениям до барабанов оставалась пара часов. И какого эти ублюдки приходят только ночью? Не хотят брать грех, убивая молящихся, или для них это слишком скучно?

Я уж было решил собрать вещи, как понял, что брать то и нечего! Еду я себе по дороге найду, в крайнем случае пару дней могу и не жрать. За последние два дня столько крови выхлебал, что на месяц хватит, а уничтоженный мешок ерей еще долго будет греть не только желудок, но и душу. Только плакаты я решил забрать. Их в случае чего можно недешево продать, и обменять деньги на что-нибудь полезное. В ценах я, конечно, вообще не соображал, так как деньгами и не пользовался никогда, но травинки в детстве их заменяли вполне успешно, так что понятие я имел.

Целый час я потратил, чтобы уложить плакаты ровной стопкой, включая сборы по кускам того, что я успел разодрать. Укутав их в покрывало, я закинул на плечо, и принялся бороться с жидобой внутри. Слишком тяжело… Вообще, терпимо, но такими темпами я буду год идти.

Я бухнул покрывало обратно на кровать и вовремя сообразил. Как я собрался тарабанить их в этой тряпке в клетку, если она может раствориться быстрее, чем я успею заметить! Нужно же порядок блюсти, по-любому эта магия уборки везде найдет недостающую часть!

Погодите. А если я тоже испарюсь вместе с покрывалом, только выйдя за границу деревни, чтобы очутиться ДОМА? Я как-никак тоже его часть.

Но, с другой стороны, еще ни разу за собой способности к перемещению я не замечал, иначе давно бы использовал. Но покрывало слишком рискованно… И мой взгляд упал на мешок, в котором до недавнего времени хранилась вкуснятина. Сколько он уже у меня? Пару дней? И вроде не испаряется…

Я принялся аккуратно дербанить мешок на нитки, и в итоге у меня получился приличный канатик. Но все я в любом случае не утащу, так что принялся за сортировку. И как на зло ни одного похожего! Да где Маргус их отрыл??

Сердце ядом обливалось, но я решил брать по одному образцу каждого здания или героя. Как я и думал, плаката где Король держит Маргуса на коленях не нашлось, зато был другой. На нем важный мальчуган лет десяти, в золотых доспехах, гордо вскинув меч, стоял, упершись ногой в… чей-то труп. Трудно понять, что это, но обилие вывернутых кишок, лужа крови и разбросанные куски мяса явно указывали на нечто не по своей воле сдохшее. Доспех на маленьком принце, как две капли, был похож на тот, что на нем сейчас. Может, это нормально, что одежда растет вместе с нами?

Я отвлекся от плакатов и пытался оценить свой внешний вид. Заплатки на места не вернулись. Это радовало. Не хотелось бы оказаться голым в поле, или, не дай Ырк, в лесу, если мой костюмчик решит вернуться на родину. Ушлые дриады давненько не заглядывали к нам в деревню, но еще в моем детстве я частенько их видывал на «охоте». Не знаю, на что они рассчитывали: тереться чреслами о кору малоприятное удовольствие, не говоря о других нежных местах. А вот поймай они меня голым, да еще на своей территории: гарем появится досрочно, яйца покроются мхом, а член сотрется к еря матери, не оставив от себя даже тени. Брр… От этой мысли я невольно скукожился, и пытался сообразить, получится ли в случае чего сделать штаны из бумаги, и засовывал в карманы заплатки. Авось пригодятся. Иначе придется возвращаться домой и сооружать дровницу, ибо просто так эти любвеобильные твари еще никого не оставляли.

Нужно бы прихватить секиру. Хотя на ее счет я был совсем не уверен. С поля боя она возвращалась домой сама…

Рев барабанов застал меня полностью собранным, почти сошедшим с ума, но явно готовым. Нужно решать проблемы, пока я в сознании. Вдруг мое просветление временное. Раньше я уже сталкивался с потерей памяти. Хотя, скорее всего, просто выходил из сна постепенно, и промежутки между ясностью ума сокращались, пока не достигли нынешней постоянности. Еще бы знать насколько эта постоянность постоянна.

Я не стал оглядываться или прощаться. Дом уже не казался мне таким родным, как раньше, и больше пугал своей магией уборки. Так что стремительно двигаясь к воротам, в ревущей толпе, я задрал руку с секирой над головой, и всем телом прикрывал немаленькую поклажу в виде перевязанных плакатов. Надеюсь, дождь не застанет меня в пути… я бы и за взмокший плакат душу продал, но не уверен, что все такие.

Немного замедлился, когда представил, что там, за воротами, или в других деревнях, нет нормальной еды, и жрут они жареное мясо. Но на кухню конечно заходить не стал. Если что и землей перекушу. Может…

Я замер.

Может к этому готовила меня мать, когда пичкла всякой несъедобной дрянью?! Она знала, что когда-нибудь я решусь покинуть это место, и знала, что там нет нормальной еды!

Воодушевленный этой мыслью я ринулся вперед, выкрикивая боевой клич, и не мог нарадоваться. Уже приблизившись к площади, где развернулось избиение младенцев, я спрятался в тени частокола и медленнее двинулся к исчезнувшим воротам. Прижимаясь как можно ближе к бревнам, я хоть и знал, что наши на меня внимания не обратят, боялся наткнуться на пришлого. А убей он меня, плакаты, скорее всего, останутся лежать здесь, и уже утром у нас начнется импровизированный турнир. Хотя это не точно… не уверен, что кому-то еще есть до них дело, но исключать нельзя.

В кровавой каше было трудно рассмотреть где свой, где чужой. Наверняка сверху это выглядело, как тлеющий костер. Сверкающее оружие, и скудная экипировка вторженцев яростно светились в отблеске факелов. Да и пахло, если честно, жареным. Видимо, свершилось уже не одно убийство, и даже сквозь потную вонь наших чистоплотных воинов, нос улавливал запах человеческой крови. Когда в прошлый раз я вгрызался в Маргуса, ожидал, что у человека королевских кровей она должна обязательно отличаться по вкусу, и потому до сих пор был немного разочарован. Кем бы человек не был, хоть принцем, хоть изгоем, он навсегда останется человеком.