Страница 6 из 13
– Конечно же, нет! – возразила Евгения: – Это мое одно из лучших состояний, скажем … настроений. Давай поднимемся в квартиру, а то …
Девушка оглядывалась по сторонам, заглянула в пустой коридор.
– Ясно, ясно. Пошли. – согласился Алексей Аврелин. Деревянные ступени скрипели под ногами, когда поднимались вверх по лестнице.
– Я давно привыкла к этому звуку, но сейчас он не радует меня. Прошло уже более года с тех пор как … как вдвоем с ним поднялись по этой лестнице. Тогда мы были счастливы, радовались жизни. Смеялись, не находили себе места от бьющей через край нашей позитивной энергии. Помнится, он на руках переносил меня по ступеням на плече. Но, теперь … это было давно.
Алексей уставился ей в спину, прямую, застывшую, ровную. Она поднималась первой, он – следом за ней. Евгения смогла взять себя в руки. Лишь слезы, заполнившие ее глаза, говорили о мучительной скорби. Она остановилась на первой лестничной площадке, покачнулась. Алексей рванулся вперед, опасаясь, что она упадет.
– Ян упал с этой лестницы. – еще более спокойно сообщила ему Евгения.
Холодной рукой нашла его руку, сжала ее. Молча, бок о бок поднялись и подошли к двери 27 квартиры. Свободной рукой Алексей Аврелин нашарил в кармане штанов Евгении ключ. Но не вставил в замок. Не хотелось открывать дверь. Евгения не повернулась, не прореагировала. Она смотрела прямо перед собой. Все-таки вставил ключ в замок и от этого легкого нажатия дверь приоткрылась.
– Наверно, я не заперла дверь.
Введя ее в квартиру, он закрыл за ними дверь. Они стояли в крохотной прихожей, боясь смотреть друг на друга, боясь заговорить. Что-то притягивало их; внезапное сильное влечение между ними разрасталось подобно цветку, который нес Алексей в фиолетовом горшочке.
Наконец, она нарушила молчание. Не поворачивая головы, заговорила так тихо, что едва разобрал слова:
– Дай мне свое пальто. Я повешу его в шкаф.
Пальто Алексея Аврелина соскользнуло с плеч в ее руки. Она повесила его в шкаф. Сняла свою кофту, повесила рядом.
– Пойди в кухню и присядь. Я приготовлю кофе. – она покачала головой.
Он прошел в кухню, когда повернулся к Евгении – она стояла на том же месте. Он взял ее за руку.
– Заходи, Алексей. Пожалуйста! – сказала она резко, высвободив руку и пятясь перед ним. Нащупав рукой справа дверь в свою комнату, скрылась. Уже на кухне Евгения принесла и положила на стол зеленую тетрадь в твердой обложке. Во время приготовления кофе она неоднократно оглядывалась, улыбаясь. Алексей Аврелин взял тетрадь, поднес к лампе и долго ее разглядывал. Потом раскрыл и стал читать…
– Ага! Ага! «Да» и «Нет» – не к этому ли дневнику сводятся все рассуждения общежития на щекотливые темы?
Евгения деликатно расставила кружки с горячим черным кофе.
– Собственно, он не один. Их шесть. – указывая на дневник, прокомментировала она: – Говоря честно, наверное, не получится сегодня рассказать что хочется и что тебе нужно для книги, но дневник это иррациональное начало.
Снова лицо ее осветилось сияющей улыбкой. Он сам удивился, отчего ее улыбка так неудержимо трогает его. Он сказал негромко:
– Я понял. Твоему образу и личности присуще искренность. Мы люди пера … – пошутил он, – «прожуем» все, что покажется интересным.
– Больше тебе ничего не нужно? – спросила девушка, ощущая явную неловкость, с которой она ничего не могла поделать. – Лекарства не всегда действуют …
Алексей Аврелин многозначительно подмигнул и тем помешал окончить речь, но она продолжила:
– Будьте осмотрительны! Забыть легко, так же, как запомнить какие происходят обстоятельства – здесь.
– Евгения. Не тревожьтесь. Мы поговорим обо всем в другие дни. У меня предостаточно длинная командировка в Праге. Успеем. – успокаивая, сказал он.
Кофе остыл. Поставив на стол пепельницу, Евгения направилась было к двери. Как вдруг она повернулась к нему и мягко проговорила:
– Пейте.
Алексей Аврелин незамедлительно прошел следом за ней в прихожую. Она на цыпочках приблизилась к старой, не прокрашенной двери. За дверью слышались приглушенные рыдания и шарканье ног по дощатым полам.
Девушка сначала стояла неподвижно. Шум на лестнице прекратился. Потом она приоткрыла дверь на не большую щелочку, через которую влетела кошка из коридора лестничной площадки. Черно-белая кошка, прыгнув на подоконник, стала ласкаться об стекло: она явно хотела на улицу. Проследив взглядом за кошкой, Алексей и Евгения вновь посмотрели на дверь. Евгения рукой толкнула дверь. За ней стояла соседка с 28 квартиры.
– Извините за кошку. – извинилась девушка, потупив свой взгляд вниз.
У Алексея Аврелина поднялись брови и удивился ее расстиланию перед женщиной. У женщины был блуждающий взгляд, она смотрела на все кроме Евгении. Подавив невольное желание ответить Евгении на извинение, женщина резко и неожиданно обратилась к удивленному Алексею.
– Вас, Михаела Констатни, просила зайти и испить горячего, ароматного чаю. – говорила спокойно и сухо. Это была маленькая, плотная женщина в синем, потертом, брючном костюме. Особое внимание обращали на себя ее «вечно» блуждающий взгляд. Седые, короткие волосы были собраны в подобие хвостика. Алексей Аврелин посмотрел на нее внимательнее. Несмотря на предательскую дрожь и встревоженность, что-то неуловимое придавало ей устрашающий вид.
Тем временем Евгения ушла на кухню и вернулась обратно с тетрадью. Всунув в руки Алексею свой первый дневник, улыбнувшись, сказала:
– Можете идти. Я буду ждать вашего сообщения. Передайте Михаеле Констатни… м… неважно себя чувствую.
Алексей Аврелин не стал медлить, попрощавшись с девушкой, вышел на лестничную площадку к женщине-соседке. И уже вдвоем направились вниз по лестнице. Случайно споткнувшись, соседка взялась за поручень.
– Все мы бываем неловкими, – подбодрил Алексей тоном, в котором сочетались твердость, мягкость несуетливой жизни.
Женщина-соседка провела писателя через гостевую комнату и небольшую, выставочную фотогалерею в маленькую квартирку, отделанную в стиле «классицизма», освещенная многочисленными, абажурными светильниками; куда, несмотря на ослепительный свет и таинственную тишину, не подумал бы заглянуть ни один жилец, чтобы потолковать с непревзойденной домуправляющей. В гостиной комнате по центру стоял великолепный диван, на котором сидя элегантно, читала газету Михаела Констатни.
– Доброго дня. – поприветствовал Алексей Аврелин, между тем соседка незаметно ушла.
– О, как быстро вы пришли. Здравствуйте. – она не повернув головы, положила газету на полированный журнальный столик и пригласительным жестом рукой указала присесть Алексею Аврелину напротив на диван. Он присел и изучающе смотрел на нее. На ней было красное платье легкого покроя и, отражая свет, бело-белая кожа казалась розоватой. Яркие губы, обильно накрашенные глаза, белая кожа и мягкие светлые волосы придавали ее образу экзотически-экстравагантный вид. Несколько полнотелая, изысканная во всех деталях не только по поводу внешнего своего вида, но и квартирного убранства и меблировке, казалось, ее вырвали из голливудского культового фильма. Но особенно удивили Алексея ее глаза. Взгляд был каким-то наивным и девчачьим.
– Она, кажется, очень привлекательная и обходительная женщина, – озорно заметила Михаела Констатни.
– О да, очень привлекательна. – ответил Алексей Аврелин в замешательстве.
– Она в свое время окончила университет и могла бы сделать карьеру, если бы вышла замуж. – некий подтекст содержался в последней сказанной фразе, которую она произнесла четко.
– Угу, это немаловажный факт. – Алексей прокашлялся, желая скрыть смущение. Он не хотел показывать Михаеле Констатне свою слабость – «к чему?».
– О, нет! Не думайте так о Настасье- соседке, – возразила домуправляющая оскорбленным голосом. – От нереализованных наших пожеланий собственно и становится наше будущее темным и опустошенным.
Алексей Аврелин пристально уставился на домуправляющую. Все ,что она говорила – звучало будто с ним общается не обычная жительница Чешской Республики, а признанная «королева» в обществе.