Страница 6 из 15
И я решила поставить точку. Но… у меня ничего не получилось.
Вы хотите знать детали? Если нет, то я все равно должна рассказать об этом.
Оказывается, резать вены – это просто лишь в кино, а кто-то даже скажет, что в этом есть своя извращенная эстетика. Нет в этом ничего, а тем более красоты. Я тоже думала, что будут красивые алые струи в воде, а через минуту полное забвение. Нет. Руки дрожали, нож тупой, мне было больно. Куча мелких кровоточащих порезов. Я вылезла из ванны и уселась на холодной плитке пола, давясь бессильными слезами. Наверное, я просто не смогла найти вены, так как ничего не видела. Какая же я жалкая. И жить не хотела, и умереть не смогла.
Но я не сделала никаких выводов. Просто не желала ничего переосмысливать. Я не хотела умирать, я лишь хотела не жить. Мне казалось, что только там мое спасение, я хотела вырвать живую душу из своего мертвого тела. Таблетки меня точно спасли бы. А таблеток у меня было полно. Остались после операции, для восстановления, для процедур, сердечное для Жени. Много всего, должно было хватить. Я и так принимала их ежедневно, словно отжившая свое пятнадцатилетняя старушка. Таблетки – это не больно. Просто чуточку увеличить дозу…
Женя пошла в магазин, обещая вернуться поскорее. Не торопись, сестренка. Я приступила к делу рассудительно, не глотая все одним махом, а делая перерывы, принимая порциями, чтобы не вырвало. Меня все равно стало тошнить, я вернулась к себе и осторожно легла на кровать, закутавшись в одеяло от внезапного холода. Комната начала кружиться, мне было плохо. Затем в какой-то момент стало легко, тепло и приятно. Все ушло. Я улетала, я была свободна.
Однако меня не пустили в страну желанную, я не обрела ни избавления, ни покоя. Меня били по щекам, совали в рот шланг и вливали воду, меня рвало, а вокруг летал плач Божены. Я висела, перегнувшись через ванну, и мои сияющие берега вырывались из моего горла, падая в шумящую воду и сливаясь в решетчатое отверстие вместе с мечтой о свободе. Все, что я чувствовала, было лишь дикой ненавистью к себе, что я такое ничтожество, даже покончить с собой не могу.
Ливень. Это ливень меня спас, заставив Женю вернуться назад, не дойдя до магазина.
Снова эти разговоры, ликбез по выживанию. Что я могла сказать? Молчала, уткнувшись лицом в подушку и изображая побитую собаку. Мне в самом деле было интересно, на что Женя рассчитывала. Хотела спросить у нее, что бы она сделала, будь на моем месте, но не отважилась. Потому что это бы означало, что в таком случае на ее месте была бы я сама. И что бы я делала тогда? Позволила бы Жене уйти, стоит мне отвернуться?
Мне по этой теме осталось сказать совсем немного, так что я скажу прямо. Я сделала третью попытку. Не сразу, так как после таблеток Женя не отходила от меня недели две, даже спала со мной вместе. Как же мне хотелось убежать, мчаться вдаль, не разбирая дороги, стирая ноги в кровь…
И я снова начала притворяться. Старалась казаться живой, радостной, делала вид, что усвоила урок, хотя даже не поняла, в чем была его суть. Да, нормальный человек не может хотеть смерти. А кто сказал, что я нормальная? Меня же против моей воли выбили из нормы, изо всех рамок общества и терпимого существования. Вы же отторгаете таких, как я, потому что боитесь не меньше, боитесь прикоснуться к моему миру и представить, что завтра можете оказаться на моем месте. Завтра? Я ошиблась. Вы можете оказаться на моем месте сегодня. Я это знаю. Вы можете мне не верить, но это ничего не изменит.
Так что все. Да, я сломалась, батарейки сдохли и потекли, медленно плавя меня кислотой. Но я всех перехитрю, и Женю тоже. Я подожду, время у меня есть.
Бог любит троицу. Момент настал. Женя поверила мне и ушла. Ливня не было – он отгремел накануне, так что ничто не могло заставить сестру вернуться назад. Я собралась лететь. На душе у меня лежал антигравитационный камень, тянущий вверх.
Но у меня оставался лишь один шанс сделать все как следует. И это было проблемой.
Простой математический расчет. Мы живем на пятом этаже. Этого может быть недостаточно, чтобы… сделать все наверняка. Я боялась, что не умру, что стану еще большей калекой. Представляла, как хрустит спина, как дикая боль вгрызается в меня раскаленной иглой и не уходит, как бессильный крик вырывается из моей груди, растворяясь в равнодушном небе. Нет, пятый этаж – это слишком ненадежно.
Решение пришло быстро. Наш дом – это высотка на четырнадцать этажей. Я вылезу на крышу и поставлю наконец точку. Взлетной площадки должно хватить для любого полета.
Подорвавшись на месте, я быстро оделась и вышла за парадную дверь, осторожно прикрыв ее. Ключа у меня не было, так что я не стала запирать. Боже, ну зачем?! Я же не собиралась возвращаться. Одевалась зачем? Кому какое дело?
Держась за грязные перила, я медленно шла вперед, молясь, чтобы навстречу не вышел никто из соседей. Пронесло. Я считала этажи, поднимаясь все выше, набирая спасительные метры. Сердце колотилось так, словно хотело отбить свой ритм, отпущенный на десятки лет вперед, на годы, которых у него скоро не будет.
Мое путешествие закончилось лестницей. Хорошо, что она доходила до нужной высоты, на которой я могла добраться до нижней скобы. Я залезла, чувствуя холодную ржавчину под ногтями.
И все.
Какая же я тупая…
Мне и в голову не приходило, что на крышу не так-то просто попасть. Люк был заперт на огромный навесной замок. Я в отчаянии дергала и ворочала его, бессильно рыдая. Скреблась наверх, моля небеса выпустить меня из этого погреба. Этого не могло быть! Ну что же я такая никчемная, что даже умереть не умею?!
Я уже не плакала, а выла, как раненый зверь, посаженный в клетку. Сорвалась с лестницы и упала на пол, ударившись локтями и ободрав их до крови. Вернулась домой. Заперлась, отползла к окну, прислонилась щекой к углу с облезлой штукатуркой, обняла колени и уставилась невидящим взглядом через стекло.
Почувствовала тепло на лице. Нет, не стыд и не горячие слезы. Очевидно, солнце выглянуло сквозь недавние облака. Его лучи скользнули по мне.
И меня пробрала крупная дрожь.
Я увидела радугу.
Господи, я не знаю, что это было. За последующие годы так и не поняла. Огромная, прекрасная радуга выглядывала из Темноты, безумно красивая, протянувшись ко мне изящной дугой и уходя далеко вниз. Божественная арка, сияющая семью цветами, уходящая в небеса. Я узнала ее, я уже видела эту радугу давным-давно, в далеком детстве. Протянув к ней руки, я продолжала смотреть, боясь моргнуть, чтобы она не исчезла. Счастье наполнило мою душу, слезы мигом высохли, и я, как завороженная, смотрела на мост к небесам. Поспешно открыв окно, я впустила в себя свежий, животворящий воздух.
И тут же мне стало ясно, что меня оберегали все это время, хранили и заботились. Не знаю, кто это был, Господь Бог или ангел-хранитель, но я была благодарна и счастлива! Спасибо тебе, спасибо от всего сердца!
* * *
На следующий день Божена принесла мне Метрошку.
– Аленький, у тебя теперь есть новый друг! – сообщила она прямо с порога.
– Кто? – спросила я, принимая у нее баулы с продуктами и относя их на кухню.
– А вот кто, – ответила она, шурша целлофаном.
Я вернулась на запах ее духов, и мне вручили плюшевый комочек.
– Что это такое? – спросила я, ощупывая подарок, который оказался вполне приличных размеров.
– Это бегемот, – сказала Женя, сбрасывая туфли и направляясь в ванную. – Он будет тебя защищать.
Я уселась на диван и стала изучать бегемота. А он вполне ничего.
– Как его зовут? – спросила я, когда Боженка вернулась.
– Он не сказал, – вздохнула Женя. – Спроси сама, когда проснется. Я буду на кухне. Приходите в гости.
Я включила телевизор, выставив звук как можно тише. Когда Божена дома, он у нас вообще не выключается, чтобы не создавать лишнюю для Женьки давящую тишину. Это для меня тихо никогда не бывает, но она-то совсем другое дело.