Свет далекой звезды

– Конечно. Разве я не объяснял это раньше?

– Как? Научи меня, Метрошка!

– Ты уже знаешь все, что нужно, Малика. Ты сама попросила зеркало.

Малика осторожно заглянула в пропасть под облаком.

– Я должна освещать людям путь, – сказала она. – Я должна показать людям их отражение, чтобы они поняли, кто они есть. И тогда я увижу свет далекой звезды и смогу указать дорогу тем, кто пожелает за мной отправиться.

– «Должна» – не то слово, – поправил бегемот. – Увы, в современном мире каждый считает, что ему кому-то должен. Но в остальном ты права.

– Если я сделаю это, то смогу увидеть мир?

– Да. Именно так.

Малика взмахнула головой, стряхивая свет с ресниц.

– Я не знаю, с чего начать, – призналась она. – Я же обитаю в Темноте.

– Ты уже начала. Расправила крылья. По-твоему, это не начало?

– Того, что достаточно для начала, может не хватить для конца.

Бегемот снова улыбнулся.

– Ты усвоила все, на что я тебе намекал столько лет, – сказал он. – Теперь ты готова вернуться вниз. Но помни: там множество людей, бредущих во мраке. У них здоровые глаза, но они все равно окутаны Темнотой, спотыкаются на каждом шагу, делают ошибки при каждом выборе. Помоги им.

– Я готова! – воскликнула Малика, чувствуя радость в душе.

– Это еще не все, – покачал массивной головой бегемот. – Среди них есть и те, которые никогда не выйдут из Темноты. Им показывать свет бесполезно – они знают про него, и добровольно от него отказались.

– Как такое может быть?! Кто эти несчастные люди?

– Например, тот человек, который разбил тебе голову.

Малика умолкла. Одинокая слезинка прокатилась по ее щеке.

– Не плачь, – утешил ее бегемот. – От этого снежинки угасают. Не плачь по себе, и не плачь по тому, кто заставил тебя плакать. Не обвиняй его, и, если тяжело простить, можешь пока помедлить с прощением. Просто не думай. Рано или поздно он попадет ко мне, а уж я-то с ним разберусь, обещаю тебе. Это лучший выход. Главное, что у тебя светлое сердце, а его никто не заберет.

– Как мне узнать, кому помогать, а кому нет? – спросила Малика, погрустнев.

– Ты поймешь это в момент первой встречи. Если, конечно, будешь внимательна.

Малика кивнула, проглотив слезинку, достигшую ее губ.

– Ой, Божена! – ахнула она. – Я здесь, а Божена осталась одна, ждет меня!

– Не переживай, – Метатрон на миг поднял уши торчком и снова расправил. – Когда ты вернешься, внизу не пройдет ни секунды.

– Все равно! – Малика поднялась и прочно встала на облако, готовя крылья к полету. – Мне пора!

– Подожди, – остановил ее бегемот, глядя, как удочка из ивы задергалась. – Я поймал тебе кое-кого в помощь.

– Кого?

– Ты хотела избавиться от одиночества?

– Да, – ответила Малика, глядя вниз, на уходящую вдаль лиану. – Кого ты поймал?

– Судя по тому, как клюет… – бегемот призадумался. – Это городской внедорожник. Кажется, «Форд Фьюжн».

– Я не понимаю…

– Поймешь, когда вернешься. Раз ты твердо решила освещать путь другим, то заслуживаешь на избавление от Темноты уже сейчас.

– Но как…

– Оно будет не совсем таким, как ты хочешь. Чтобы выстоять, ты должна будешь постоянно чувствовать Темноту рядом, помнить о ней и обо всех, кто в ней увяз. Это не даст тебе забыть о предназначении, которое ты выбрала. Иначе ты утратишь ниточку к свету.

– А это обязательно?

– Конечно! Ведь только в Темноте видны звезды.

Несколько раз кивнув, Малика произнесла:

– Хорошо! Я поняла тебя, Метрошка!

Бегемот заворочался в облачном кресле, стараясь удержать удочку, вырывающуюся из рук.

– Поспеши! – сказал он. – Он соскакивает! Хороший кандидат попался, сразу чувствуется сила. Тебе повезло, что он проехал по твоей улице. Да и «Форд» – машина упрямая.

Малика снова посмотрела в зеркало, лишенное отражения.

– Внизу его у тебя не будет, – добавил Метрошка. – Стань сама зеркалом. Стань светом. И удачи тебе.

– Спасибо! За все тебе огромное спасибо!

Виртуозно взмахнув рукой, Малика бросила зеркало вперед. Покрутившись в воздухе, оно на мгновение отразило мощное сияние и разлетелось на миллионы небесных пушинок.

Малика прыгнула, расправив крылья. Она неслась вниз, на землю, ожидавшую ее дольше, чем живет надежда на свет.

Ниже, ближе, сквозь пространство. Догоняя снежинки, смеясь, чувствуя, как они щекочут лицо и шею. Теперь я знала, что жить по-настоящему, в самом деле, можно лишь в полете. В полете, не имеющем ничего общего с падением.

Изображение исчезло, зато вернулись звуки, которые принесли нарастающий вопль Божены и трезвон клаксона автомобиля.

Я перестала кружиться, опуская руки.

Я снова на земле.

Медленно раскрыла глаза.

Чтобы увидеть мир.

Своими глазами увидеть родную улочку. Дома спального района, такие знакомые. Заходящее за них прекрасное солнце и розовое небо. Столбы линии электропередач. Тротуар, почему-то находящийся в опасном отдалении от меня. Канализационный люк посреди дороги, прячущийся за толстой крышкой всего в полуметре.

И приближающийся капот матового автомобиля, врезающегося в меня на малой скорости.

Глава 5

Ну, все. Белки попрятались в дуплах, зайцы разбежались.

Ощущение было такое, словно на меня из лесу налетел от души хлестанутый лось, которому дополнительно подпалили копыта. Непорядок. Крупных рогатых мы не заказывали.

Я грохнулась на дорогу, сумка слетела с моего плеча. Яблоки позорно разбежались в разные стороны. Машина остановилась почти рядом со мной, угодив в поле моего бокового… зрения.

Эээ, что?

Таращась в небо, я продолжала лежать на спине, потеряв от открывшейся картинки и дар речи, и дар мышления, и соображения, и вообще все дары на свете. Картинка того стоила. Я боялась пошевелиться, чтобы она не исчезла. Или у меня открылась на редкость точная фантазия, или же я только что выиграла джек-пот, который никогда никому не выпадает.

Хлопнула дверца автомобиля. Зачем же так громко хлопать? Не надо мне в глаза пыль пускать.

Рядом со мной села испуганная девушка, казавшаяся до боли знакомой. Если бы не измученный вид и выражение отчаянного страдания на прекрасном, одухотворенном лице, я бы сказала, что это Божена.

Кое-как взмахнув руками, я вцепилась в ее ногу.

– Не уходи, – попросила я. – Не исчезай.

– Лежи тихо, Аля, – прошептала она. – Не шевелись. Я здесь, рядом.

Я послушалась и лежала неподвижно, наблюдая, как покрасневшая от волнения сестра осматривает меня. Она делала это так, словно я спала, – поспешно ощупывая, не глядя мне в лицо, не пытаясь пересечься взглядом или что-то дать мне понять. Но я не думала об этом. Мне больше ничего в мире не хотелось, только лежать на дороге и смотреть на Боженочку во все глаза.

Идиллию прервал грохнувшийся рядом парень с испуганным выражением. Раз уж он сюда влез, я оглядела и его тоже. Надо сказать, не без любопытства. Обычный шатен. Сейчас его взъерошенные волосы стояли чуть ли не дыбом. Не особо впечатляющего телосложения, хотя казался вполне подтянутым. Я не могу описать нормальным языком – мне не с кем было его сравнивать. Просто обычный парень, наверное, ничем не хуже других.

И он стал вторым человеком, которого я увидела со времен удара. Почему-то сразу подумала, что никогда ему не быть первым. Кем бы он ни стал для меня, он не будет мне дороже Божены. Второе место в списке самых дорогих мне людей – это максимальная планка, которой можно достичь.

О чем это я?

Я села на дороге, крутя головой по сторонам. Божена сидела рядом, прижав ладони к лицу с такой силой, что ее пальцы побелели. Я не раздумывала – протянула руки к ней, обняла и прижалась подбородком к ее волосам, продолжая глазеть дальше. Очень хотелось сидеть вот так, вечно рассматривать то, что для тебя роднее всего на свете. Но я обязательно позже рассмотрю Боженку повнимательнее, никуда она не исчезнет.