Страница 85 из 91
Но он не поверил.
Решил, что это розыгрыш, и потребовал сделать тест еще раз, только в его присутствии. Когда же на белом поле проступила вторая ярко-алая полоска, и он понял, что я не шучу, в ответ только вздохнул:
- Не думал, что ты могла забеременеть вот так сразу, с одного захода. Ну, ничего, вырастим.
И я до сих пор помню привкус горечи и разочарования в душе от его первой реакции – ни радости, ни удивления, только холодная, расчетливая сосредоточенность. Но даже это не могло меня остановить.
Эмоциональное рабство тем и опасно, что ты о нем не догадываешься и воспринимаешь свою жизнь без присущей здоровому человеку критичности.
Заявление в ЗАГС мы подали на следующий день, Марк настоял – он не хотел, чтобы на свадебных фотографиях я была с животом. А я и не сопротивлялась. Пусть так, пусть по залету, но он, наконец, сделает меня законной женой.
Своим родителям о беременности говорить не стала. И, спустя рекордные три недели, когда малышу у меня в животе не исполнилось и двух месяцев, мы сыграли пышную свадьбу.
Марку пришлось взять кредит, чтобы оплатить ресторан и услуги фотографа и флориста, но я знала – пускать пыль в глаза, набивать себе цену и всегда стремиться быть лучше других – это основополагающие черты личности моего мужа. Тогда я ими гордилась, а сейчас понимаю, что Марк – нарцисс и абьюзер и знакомство с ним было самой большой ошибкой в моей жизни.
Потому что он всегда любил только себя и осознанно окружал людьми, могущими что-то ему дать – статус в обществе, комфорт или полное подчинение, как было со мной. Сейчас я понимаю, что единственная причина, по которой Марк выбрал меня, была позиция жертвы, которую я заняла.
Уверенная в том, что не умею строить нормальные отношения, сомневающаяся в собственной привлекательности, я стала для него глиной, податливой и верной, из которой он вылепил образ идеальной женщины по своему вкусу.
Именно поэтому, когда на девятой неделе, спустя всего три дня после свадьбы, беременность замерла, он посчитал это не стоящим слез событием, убеждая меня в том, что чистка – это не аборт, и у нас еще будут дети, только потом.
Как показало время, он соврал, и детей у нас после не было, хотя я пыталась. Но не он, конечно. Марка в этом вопросе все устраивало – его бизнес пошел в гору, двери лучших домов Москвы открылись перед ним и мое «мелочное» горе на фоне его успеха не стоило и слезинки.
И я переживала его одна, лелея в душе единственное, что он оставил мне, не извратив и не переделав под себя – мечту когда-нибудь стать матерью.
Хорошо, наверное, что я так и не забеременела от него, ведь тогда решиться на разрыв было бы практически невозможно…