Эфемерия

– То есть, по-вашему, я рада, что застряла здесь с вами? С теми, кто чуть не убил мою сестру?!

– Так считаю не я, а кубок. А себе вы можете врать сколько угодно. Но это не важно, важно то, что теперь буду говорить я. Слушайте внимательно и не перебивайте.

Мужчина придвинулся ближе, глянув на меня сурово из-под темных бровей.

– Первое: ни я, ни мой брат не собирались причинять вред девочке.

Осколки кубка задрожали, и несколько из них собралось воедино.

– Но…

– Тсс… – Ингварт приложил палец к губам. Притом сделал это так сексуально, что я фыркнула и закатила глаза.

– Второе: ни я, ни мой брат не собирались причинять вред вам.

Осколки вновь задрожали и, словно пазл, начали вставать на место.

– А третье?

– Третье: Полина действительно моя плоть и кровь. Я ее отец.

Оставшиеся осколки стали единым целым, и передо мной вновь оказался кубок. Я даже взяла его в руки, чтобы убедиться, не иллюзия ли это. Но нет: тяжелое кованое изделие легло в руку, не имея ни одного изъяна. Я непонимающе глядела то на кубок, то на невероятно сосредоточенного Ингварта, надеясь, что сейчас он рассмеётся мне в лицо и скажет, какая я наивная дура. Ничего подобного: мужчина был хладнокровен и, похоже, искренен. Он ожидал вопросов, которые должны были политься из мен, как из рога изобилия, но я молчала. Во мне переворачивался мир.

– Я… я не понимаю. Не может быть. Вы – отец Полины? Нет… – Я покачала головой. – От нее отказались в младенчестве, она всю жизнь провела в приюте.

– Я думал, что таким образом защищаю ее.

– Защищаете, отдав в детдом? Вы в своем уме?! – Я не удержалась от крика.

 – Вы просто не знаете, сколько у меня врагов, готовых навредить тем, кто мне дорог. Тем более в девочке нет волшебства, она не способна себя защитить.

– Ах, значит, она для вас бракованная, поэтому вы решили от нее избавиться? Хорош папаша, ничего не скажешь! – Мое негодование становилось все яростнее.

– Вы меня не слышите, мисс Воронина.

– О, я прекрасно вас слышу! Вместо того чтобы воспитывать и оберегать ребенка, вы выкинули ее в наш мир, прикрываясь, – я нарисовала в воздухе кавычки, – заботой о ней! – Я не удержала ироничный смех и обвиняюще ткнула в мужчину пальцем: – В таком случае, вы – жалкий неудачник!

– Думайте, как хотите. – Ингварт устало откинулся назад. – Теперь это не имеет значения: она там, где я больше всего боялся ее увидеть, и с тем, кого я больше всего на свете ненавижу.

Я немного остыла, видя, что мужчину терзают вина и сожаление.

– С Табриисом?

Но тут же осеклась, вспомнив бледного и измученного ребенка, в чье тело безжалостно втыкались иглы и переливалась кровь фейри.

– Не нужно врать, что вы хотели ей добра! Я видела, что вы с ней вытворяли!

Ингварт в мгновение ока оказался на ногах и смерил меня презрительным взглядом:

– А что вы видели, мисс Воронина? То, что хотели показать вам лживые до мозга костей фейри? Что вы видели?

– Как вы делаете из нее Ключ…

– Что?! Что за бред вы несете, какой еще Ключ? Я хотел всего лишь помочь ей выжить, дать силы для борьбы. Кровь фейри, если вы не в курсе, мисс Воронина, несет в себе особый ген, если хотите, можете его назвать ген волшебства. С помощью крови Табрииса – а как вы знаете, он является не просто фейри, а представителем королевской семьи – Полина могла получить то, что не смог передать ей я. Она могла получить магию. Понимаете? Магическую силу, чтобы противостоять злу, которое, несомненно, нашло бы ее. Но теперь, благодаря вам, зло настигло ее быстрее и все усилия были напрасны.

 От его напора я немного осела и попыталась оправдаться:

– Но она умирала…

– Она не умирала, ее организм просто перестраивался! По окончании процесса она была бы здоровее всех нас, вместе взятых, плюс наполнена магией. Иногда приходится немного пострадать, чтобы в конце обрести счастье.

Мои глаза сощурились:

– Теперь я вас ненавижу еще больше. Открой вы правду – и все было бы по-другому! В самый первый день, когда я появилась в кафе, она уже была у вас, верно? И об этом знали все, но…

– Но я не знал вас, Варвара. После того, как я отказался от ребенка, я не следил за ее судьбой и не знал, что в вас она обрела семью и что вы привязаны к ней всем сердцем.

– В отличие от вас!

– Да, возможно, мне не позволено иметь такую роскошь, как чувства, но это не значит, что я ее не любил.

Я скептически хмыкнула и скрестила руки на груди:

– Точно так же вы любили свою жену, которую убили вместе с неродившимся ребенком?

Мои последние слова, словно хлесткая пощечина, заставили голову Ингварта дернуться. Синь в его глазах стала чернеть, на дне глаз заплескались тени, и холодящим душу голосом мужчина произнес:

– Не смейте говорить о том, о чем не знаете! Я любил Риннон. – Мужчина резко поднялся. Я видела, что слова даются ему с трудом, так как он переполнен злобой и застарелой обидой, и думала, что он так и сбежит, ничего не объяснив. Но Ингварт поборол свой пыл и уселся обратно. – Фейри отняли ее у меня, ее и моего нерожденного сына, и убили их. Подло, как могут убивать только фейри. Мне ничего не оставалось, как только предать их земле и пообещать уничтожить род фей. По крайней мере, не пускать их в наш мир. Долгое время, несчетное количество лет мне удавалось сдерживать их: не один фейри не прошёл через единственный уцелевший портал. Сейчас же я могу сказать наверняка, что выполнил обещание: благодаря вам портал уничтожен.

– То есть, пути туда нет? А как же Полина? Я думала, что портал останется и можно открыть еще одну дверь…

– Мисс Воронина, вы не до конца поняли суть Ключа. Он не держит двери открытыми, он их либо открывает, либо закрывает, третьего не дано. В час великой нужды и отчаяния вы смогли применить свои силы и открыть портал, какое-то время удерживая двери открытыми, но когда поняли, что девочка в безопасности, вернее, думали, что она в безопасности, инстинктивно их заперли. Конечно, не без моей помощи, но это уже не суть. Дверей больше не существует, прохода в Альвхейм нет. Те, кто остались на этой стороне, в конечном итоге вымрут, и в нашем мире не останется ни одного фейри.