Опрокинутый жертвенник

Элпидий посмотрел на полосу кровавого заката, внезапно осветившую свод некрополя, взял с плиты куклу и замогильным голосом начал свое магическое действо:

– Я протыкаю, Таэсис, твой мозг, чтобы ты не помнила никого, кроме меня, Элпидия! – Голос его глухо, неузнаваемо отозвался из дальнего угла некрополя.

Он накалил на пламени светильника иглу и воткнул ее в голову куклы.

– Я протыкаю, Таэсис, твои уши, чтобы ты ничего не слышала, кроме моего имени, Элпидия! – каленые острия прокололи глиняные кукольные уши. – Я протыкаю, Таэсис, твои глаза, чтобы ты не видела никого, кроме меня, Элпидия! – длинные иглы вонзились в зрачки куклы. – Я протыкаю твой рот, чтобы ты не смогла вымолвить ни одного слова, кроме моего имени, Элпидия! – вставил он иглу между губ изваяния. – Я протыкаю твою грудь, – ввернул он по очереди иглы в «Та» и «Iσιξ», – твои руки и бедра… твой живот… – вонзал и вонзал он раскаленные иглы в глиняную копию Таэсис.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «