У памяти твоё лицо

Анна Летягина

У памяти твоё лицо

Часть 1: Дина и Дарина

Глава 1

Восьмилетняя Дина в отчаянии прикусывает губу и едва не вскрикивает – только не от боли, а от злости на себя, свою нерешительность. Ведь вместо того, чтобы предотвратить то страшное, что вот-вот случится, она в ступоре стоит у окна, упёршись локтями в подоконник. Её взгляд то фокусируется на отражении собственной всклокоченной кудрявой головы и глаз янтарного цвета в стекле, подсвеченном луной, то ныряет в застекольную ночь. Подумав немного, она понимает: дело всё-таки не в её трусости. Дина не может ничего сделать, чтобы ужасное не случилось, вовсе не из страха. Она просто не знает, что именно должно произойти.

Какая светлая ночь! Если бы в ней затаилась какая-то опасность, угроза для самой Дины или её семьи, девочка точно увидела бы эту беду сейчас – прямо там, за окном, перед их домом. Но она не видит ничего, кроме давно знакомого и вроде бы совсем безобидного уличного пейзажа: несколько припаркованных у подъезда грустных, одиноких машин, среди которых есть и их семейная; пожухлые кусты, в темноте похожие на сказочных карликов; вечно не работающий фонарь-великан с поникшей головой. Ни-че-го странного, ни-че-го опасного. Но почему тогда сердце внутри отстукивает какой-то странный ритм и прямо-таки грохочет – стучит так громко, что вот-вот разбудит спящую сестру-двойняшку Дарину? Дарина. Сейчас, глядя на неё, Дина почему-то чувствует и как будто даже видит, что именно над сестрой парит сумрачная птица с распростёртыми крыльями: неведомая угроза. Ну, какая же это птица? Просто игра теней и воображения – всё из-за яркого лунного света. «Как можно быть такой глупой!» – думает Дина. Всё хорошо, мама с папой спокойно спят в соседней комнате, и ни с кем ничего не случится. Раз уж всё равно сегодня не спится, можно взять да сфотографировать такую удивительно ясную, волшебную ночь – Дина никогда такой не видела до сих пор.

Она на цыпочках подходит к шкафу и, стараясь не шуметь, достаёт из него плёночный фотоаппарат-«мыльницу»: подарок родителей на их с Дариной семилетие. Папа сказал тогда, что у них теперь есть самый настоящий раритет. Когда Дина удивилась незнакомому слову, он объяснил: раритет – это такая редкая вещь, которую сложно достать. Чуть позже папа купил им ещё и фотобукварь для детей и вечерами стал читать вслух интересные истории об изобретении фотографии, научил делать снимки. Дина освоила всё очень быстро, а у Дарины никак не получалось. Она неуклюже, с выражением удивления и непонимания на лице вертела в руках странную «коробочку», заглядывала в выдвижной объектив и даже пыталась его открутить, чтобы «спасти птичку», о которой рассказал папа. У родителей тоже есть фотоаппарат, он такой же маленький, как и вот этот, детский. Но у него гораздо больше кнопок, а ещё – экран сзади, на котором сразу появляется то, что собираешься фотографировать. Поэтому пользоваться им сложнее, а изучать его нужно дольше. Папа пообещал Дине и Дарине, что когда они подрастут, он разрешит им брать взрослую «мыльницу» и научит ею снимать.

Вернувшись к окну, Дина открывает шторку объектива, наводит фотоаппарат на невероятно светлую ночную улицу. Замечательная получится фотография! Правда, на ней не будет ни одного человека, а ведь Дина так любит фотографировать именно людей, – друзей, родителей, сестру, – но зато там… А в кадре, оказывается, всё-таки есть люди. Теперь – есть. Взглянув снова в видоискатель, она замечает, что это не просто какие-то чужие люди, а её папа и сестра. Дарина? Дина же только что видела её спящей – тут, совсем рядом. Но вот в кадре, кроме папы и Дарины, возникает ещё кое-что – теперь это совершенно ясно: та самая угроза, которую Дина чувствовала, но не могла объяснить себе, как она выглядит, что из себя представляет. Теперь угроза показывает своё лицо и заглядывает прямо в глаза: там, в застекольной лунной ночи, папа несёт на руках Дарину к машине, крадучись, как воришка. Но у него в руках что-то ещё: присмотревшись, Дина понимает, что это огромный игрушечный заяц. Такого у них с сестрой никогда не было – это какая-то совершенно незнакомая игрушка. Папа как будто хочет сделать всё тайком от всех и думает, что никто об этом не узнает, но Дина уже всё увидела, а потому всё знает. Ну, то есть не всё, но многое. Однако можно ли верить своим глазам? Дарина ведь только что спала на соседней кровати. Подойдя к ней, Дина отдёргивает одеяло, под которым… лишь смятая простыня и подушка с ямочкой посередине. Дарины нет. Значит, всё то, что происходит сейчас за окном, – всамделишное, это никакой не сон.

Папа, Дарина… Куда? Зачем? Дина давно заметила, что вовсе не с сестрой творится что-то неладное, о чём шепчутся иногда мама и папа, а как раз с родителями. Да и с ней самой, ведь она стала плакать по ночам без видимой причины: тихонько, уткнувшись лицом в подушку, чтобы не разбудить сестру. Вот и сейчас – тоже, только уже не пытаясь заглушить рыдания: ведь сестры больше нет рядом. А причина теперь уже видимая – даже во тьме. Надо остановить папу – больше нельзя медлить! Дина садится на кровать Дарины, обнимает подушку, будто на всякий случай прощаясь с ней, с этой комнатой, и, тут же вскочив, бросается прочь отсюда – спасать любимую сестру. Но добраться до входной двери ей не удаётся: неведомо откуда вылетает тёмное крылатое существо и начинает оглушительно хлопать крыльями, а потом – хлестать ими Дину по лицу. Она выставляет перед собой ладони, чтобы защититься, но для существа это не преграда: оно атакует девочку снова и снова. Дина пытается кричать, звать на помощь, но вместо крика из груди вырывается лишь душераздирающий шёпот:

– Не надо, пожалуйста, не надо! Помогите!

На некоторое время всё вокруг проваливается куда-то и перестаёт существовать. Дина приходит в себя в объятиях мамы. Они обе сидят на полу в ярко освещённом коридоре – настолько ярко, что Дина помимо своей воли вынуждена отчётливо, до мельчайших деталей рассмотреть то, что мама ей прямо сейчас показывает. Увидеть свой ночной страх: напавшее на неё крылатое чудовище. Теперь оно уже не хлопает своими жуткими крыльями, но от этого кажется не менее пугающим. Нет, это невыносимо и слишком ужасно. Дина зажмуривает глаза.

– Милая, ну что ты? Это же просто ночная бабочка. Смотри, какая огромная! Прямо бабочка-великан! Но совсем безобидная. Она ничего не сделала бы тебе. А сейчас она уже мертва – не бойся.

Дина с опаской открывает один глаз. Да, теперь существо точно ей ничего не сделает. Оно неподвижно лежит на ладони у мамы. Мёртвое чудовище. Мама гладит Дину по голове, а та думает только об одном: лишь бы существо не ожило, лишь бы снова не атаковало её. Вот оно вроде бы начинает чуть заметно шевелить длинными тонкими лапками. Нет, нельзя поддаваться страху, надо быть смелой, надо стать сильнее самого страха: ей ведь ещё спасать Дарину! Только вот от кого? Неужели от папы? И от чего?

– Папа, Дарина…

– Папа спит, Дарина – тоже. И тебе пора, милая. Завтра рано вставать. Постарайся уснуть.

И тут крылатое чудище начинает делать то, чего так опасалась Дина: оно вздрагивает всем тельцем, резко расправляет крылья и, вспорхнув, направляется в детскую! Дина зажимает себе обеими руками рот, чтобы не завопить от страха. А маме всё нипочём. Она улыбается и ласково говорит:

– Ничего, откроем форточку в вашей комнате – и она сама вылетит. А потом я попрошу папу натянуть сетку, чтоб больше к нам никто не залетал и не пугал тебя так.

Сказав это, мама помогает Дине подняться и отводит её в детскую, где первое, что бросается девочке в глаза – безмятежно спящая в своей кровати сестра. Когда мама уходит к себе, Дина не торопится ложиться спать. Она садится на корточки возле сестринской кровати, у её изголовья, и всматривается в лицо Дарины – будто не верит, что это и вправду её сестра, что она тут, дома, и ей ничего не угрожает. Внезапно где-то рядом раздаётся чуть слышное шуршание – и на лицо Дарины садится… то самое крылатое чудовище! Дина, зажмурившись и стиснув зубы, отчаянно машет руками, пытаясь отогнать монстра. Открыв глаза, она видит, что бабочки больше нет. Точнее, нет на лице Дарины, но Дина тут же замечает её рядом, на белой простыне, возле раскрытой ладони сестры. Существо больше не пытается взлететь и вообще не двигается – с опаской коснувшись его и тут же отдёрнув руку, Дина понимает, что оно мертво. Едва притронувшись к Дарине, бабочка умерла – прямо около неё. Теперь Дине ещё больше хочется кричать, чем тогда, когда крылатый монстр был ещё жив: ей кажется, что Дарина может скоро вот так же перестать двигаться и… умереть. Дина бежит к своей кровати, ложится на неё и с головой укутывается одеялом. Ночью ей снится, будто чудовище снова оживает, нападает на них с Даришей и проглатывает их. Просыпается она от собственного крика. Через минуту в комнате появляется мама и садится на её кровать.