Страница 16 из 18
Глава 6
Глава шестая
Полицейский пост у Гнезда был на прежнем месте, но обзавёлся прозрачной пластиковой будочкой. Полицейские внутри сидели на скамейке, на крыше будочки стояла видеокамера. Намёк на то, что они тут надолго, был недвусмысленный. Дождь ослабел, но всё-таки стучал по пластиковой крыше, полицейские сидели будто в барабане.
Я прошёл мимо, меня не останавливали. Один полицейский, помоложе, красовался в зеркальных поисковых очках. То ли кристаллики выглядывал на досуге, то ли решил, что так он круче выглядит.
Подойдя к входу в Гнездо я остановился.
Я почувствовал.
Та самая «вибрация», о которой говорила Дарина. Раньше она ощущалась как лёгкий неуют, желание побыстрее пройти мимо. У большого Гнезда в Раменках я её чувствовал очень сильно. Но сейчас…
Словно тихий шум прибоя. Или гул крови в большой морской раковине, которую прижимаешь к уху.
Никакой тревоги звук не вызывал, да и не был он звуком, я точно знал.
Я начал слышать Гнездо!
Да что же случилось? Мне не кололи никакой мутаген, Дарина всего лишь сказала, что я «призван». И этого хватило?
Я вошёл в Гнездо, пытаясь хотя бы разозлиться, чтобы высказать всё жнице прямо в лицо. Получалось плохо. Вибрация Гнезда поневоле успокаивала и расслабляла.
В фойе кое-что изменилось. Исчез лёгкий запах крови. Поискав взглядом тела, я их не нашёл, да и ковры в тех местах исчезли.
— Дарина! — крикнул я.
Звук тонул в мягкости, будто в камере для звукозаписи.
— Жница! Хранитель! Дарина!
Тишина.
Я нервно прошёлся взад-вперёд. Шум Гнезда больше не успокаивал. А что, если враги вернулись? Что им стоило убить одну-единственную жницу, если они положили две сотни мутантов?
— Дарина!
Я начал подниматься по лестнице на второй этаж. Миновал пролёт — и тут навстречу выбежала Дарина.
Вначале мне показалось, что она изменилась. Ну, раз назвалась хранителем — могла же начать мутировать дальше?
Но она просто была в халате. Самом обычном банном халате, длинном, до пят. Волосы и лицо были мокрые.
— Тебе сюда нельзя… — она заколебалась. — Ладно. Пошли. Ты под дождь попал, да?
Вслед за Дариной я вошёл в ближайшую дверь. Комната, когда-то бывшая рабочим кабинетом, тоже была вся устлана коврами и завалена подушками. Любят же они мягонькое… Окна снаружи затягивала паутина, лампы не горели, в комнате было сумрачно.
От ног Дарины оставались мокрые следы.
— Я отмывалась, — пояснила она, усевшись прямо на пол, на подушки. — Всю ночь не спала.
— Убирала? — я не стал уточнять, что именно. Сбросил ветровку, расстелил её на подушке, чтобы впитала влагу.
— Да. У нас есть большая холодильная камера в кафе внизу.
— Хранитель большого Гнезда предложила забрать тела, — сообщил я.
— Нет, это слишком ценный ресурс.
Лицо у меня невольно перекосилось.
Дарина вздохнула:
— Наши ткани и органы устойчивее человеческих и живут несколько часов после смерти тела. При сильном охлаждении — до нескольких месяцев. Всё, кроме мозга, к сожалению. Ещё у нас нет взаимного иммунного отторжения. Тела погибших — идеальный материал для трансплантации. Особенно, если надо проводить ускоренные метаморфозы.
— А… — сказал я с облегчением.
— Ну а если их съесть, то это мощнейший стимулятор, — добавила Дарина. И неожиданно улыбнулась.
— Ты издеваешься? — спросил я.
— Не скажу. Что ты узнал?
Я коротко рассказал про разговор с хранителем.
Дарина выслушала, как мне показалось, без особого удивления.
— Я и сама поняла, что наши тут не при чём, — сказала она. — Мы с Наськой отсутствовали меньше часа. Только большое Гнездо способно выставить достаточно бойцов, чтобы за этот срок сломить сопротивление и уничтожить всех. Но остались бы следы боя, были бы жертвы среди нападавших, тела, пятна биологических жидкостей. А тут всё произошло очень быстро, я полагаю, что за десять-пятнадцать минут.
— Кто это мог сделать?
Дарина вздохнула.
— Может быть — человеческий спецназ. Если очень хорошо подготовились, использовали какие-то газы… не знаю. Но может быть.
— А более вероятно? — не унимался я.
— Как сам думаешь?
Я помолчал.
Ну, конечно, мысль была только одна. И очень неприятная.
— Эти? — я кивнул вверх.
— Инсеки могли, — согласилась Дарина.
— Тогда с концами.
Я не знал отношений между Гнёздами и пришельцами. Какие-то были, конечно, и судя по разговору со стражей — не самые безоблачные.
— Вчера я переоценила себя, — сказала Дарина. — Была в ярости, мечтала отомстить…
Непохожа она была на человека в ярости, ну так она же и не человек.
— Если это и впрямь Инсеки… — Дарина помолчала. — Тогда я стану возрождать Гнездо. Пройду путь к хранителю. Наську придётся вести ускоренным циклом к матери. Есть и ещё хорошие новости, как ни странно… — она осеклась. — Но о мести не может быть и речи. Обязанности с тебя я сниму. Не волнуйся.
— Да я и не волнуюсь.
— Я же чувствую… — просто ответила она. Потянулась, из-под халата высунулись голые ноги. Лодыжки были тоненькие, подошвы розовые, как у младенца.
— Ты без комбинезона, — удивился я.
— А ты в штанах и рубашке моешься?
— Нет, но… вы же всегда в своей чешуе, — я попытался улыбнуться. — Не думал, что увижу жницу без одежды.
— Ты ещё и не видел, — сказала Дарина.
Повисла неловкая пауза.
— Дарина, извини, это прозвучало двусмысленно, — сказал я.
— Знаю. Я так и хотела.
Она смотрела куда-то мимо меня. Потом опустила взгляд.
— Я, пока, очень похожа на человека, — сказала Дарина. — Жницы недалеко уходят по пути изменений. Если я стану хранителем, то всё будет иначе… Максим, я вызываю у тебя отвращение?
— Нет, — честно сказал я. В горле пересохло.
— Мне вчера показалось, когда ты меня обнимал…
— Тебе не показалось.
— Максим, это у меня первый и последний раз, наверное. Если… если я тебе не противна…
Я встал. Подошёл к ней. Дарина тоже поднялась, глядя в пол. Её пальцы теребили поясок халата.
— Может меня кто-то посчитает… психом, — сказал я. — Но ты мне нравишься.
Она повела плечами и халат соскользнул к ногам.
Головы она так и не поднимала.
Я осторожно взял её за подбородок и поцеловал. Она ответила, целуясь жадно, неумело и отчаянно, как бывает только в первый раз.
— Открой глаза, — попросил я.
Дарина замотала головой.
— Не бойся, — сказал я. — Я хочу их видеть.
Она посмотрела на меня — и я утонул в сиреневом сиянии. Тысячу раз я слышал «такая скука, мутантку бы трахнул» или что-то подобное. Десятки раз я слышал похвальбу «а я тут жницу поимел» — с обилием деталей, касающихся в основном скользкой кожи или нестандартного женского органа. Одна девушка всем рассказывала, что у неё был парень-страж, с «вот таким вот огромным и раздвоенным».
Я и раньше-то в эти истории не верил.
Теперь я знал на тысячу процентов, что это враньё.
Потому что никто этого рассказывать не станет.
А если всё же станет, то будет говорить про глаза.
Светящиеся жадным сиреневым светом.
Нечеловеческие глаза на человеческом лице.
Мы целовались, глядя друг на друга, в полутёмном, заваленном мягкой рухлядью кабинете бывшего минкульта, я сжимал её плечи, и не было никакой скользкости из пошлых анекдотов: «запрыгнул на неё и проскользнул всё Гнездо», просто гладкая влажная кожа, словно ты с девушкой в душе. Дарина, путаясь в пряжке, расстегнула мне ремень, я сбросил влажные, липнущие к ногам джинсы и увлёк её на пол. Она совершенно ничего не умела и не знала, у неё действительно всё было в первый раз, и, кажется, Дарина ужасно нервничала, что я сейчас сравниваю её с другими и сравнение окажется не в её пользу.