Пробуждение волка

Ева была такая спокойная, добрая и потрясающе красивая, со своими белокурыми волнистыми волосами и ярко-зелёными глазами, как у матери, она действительно походила на венецианских фарфоровых куколок. Ева была раненая этой жестокой жизнью, она словно ангел, который не смог привыкнуть к ужасам этого мира, оставшись посреди двух миров, но даже её прекрасное сердце оказалось разбитым, так и не засияв в полную силу. Моя сестра была немая. Таких не признавали в нашем мире, считая, что это проклятие, идиотские калабрианские законы всегда раздражали меня.

Ева на год младше меня, мы были погодки, и завтра, когда мне исполнится восемнадцать, она снова встанет рядом, но, как и все эти годы, она просто будет молчать и смотреть на меня с доверием и любовью. Как бы мне хотелось услышать её голос, хотелось помочь ей выздороветь, но, к сожалению, это было невозможно. Лучшие врачи мира не могли помочь ей в этой беде, и я не смогу, тут я действительно была в проигрыше. Оставалось уповать на чудо, но, к сожалению, в чудеса я уже давно перестала верить. Я никогда не могла понять, почему моя мать винит во всём меня, словно срывается, каждый раз, когда ей больно. Доходило до абсурда – некоторые старшие женщины из рода говорили, что моя мать проклята и поэтому Ева молчит. Идиотские фанатички всё приравнивали к решению самого Господа Бога. Сомневаюсь, что если Бог действительно существует, то он бы поступил так с невинной душой, которая никак не должна отвечать за грехи отцов и матерей. Иногда они говорили это при Еве, совершенно не стесняясь обидеть её. Тогда я срывалась и отвечала грубо всем этим женщинам, ведь Ева всё слышит, чёрт возьми! Просто не может ответить, но от этого она не переставала быть нормальной, как все.

Мой отец Винченсо Манчини состоял в ряду «сантистов» – одна из высших ступеней в Ндрангете, а также он правил Турином железной рукой и прекрасно справлялся с этим по сей день. Его знали как жёсткого и сильного мужчину. Турин – мой дом, самый лучший город на планете, север Италии. Город с богатой архитектурой и изысканной кухней. К северо-западу от Турина возвышаются Альпы, разве не прекрасно? Красивые здания в стиле барокко и уютные старинные кафе, которые украшают бульвары и площади города, просто завораживали. Великолепно.

Наша семья находится в почёте у семьи Морелло, мой отец и покойный дон Джованни были действительно в хороших отношениях, и, когда Микеле Морелло и его братья пришли к власти, ничего не изменилось по отношению к нашей семье. Наш город продолжал процветать, нам доверяли. Доверие – это залог хороших отношений. Я не глупая девчонка, напротив, я знала, что отец нехороший человек, знала, чем он занимается и как зарабатывает такие большие деньги. Я никогда не осуждала его, приняла это как данность. Кровь не пугала меня, ведь она покоилась и на моих руках. Целые реки крови омывали наши криминальные семьи, родиться среди акул – значит тоже быть одной из них. И только моя сестрёнка не могла быть замешана в этих грязных реалиях мафиозной жизни, только не она. Что насчёт меня? Я спокойно принимала эти дары от смерти и боли миллионов людей. Меняла их судьбы на Прадо или Луи, надевала Шанель, купаясь в восхищении и тщеславии своего «Я», даже не обращая внимания на то, что кто-то подарил дьяволу свою душу в обмен на мою шикарную жизнь. Ведь кого-то загубили наркотики, которые поставляла наша организация, а кого-то – оружие, которым мы торговали на просторах родной Италии и за её пределами. Проституция, торговля людьми, торговля органами – это малая часть ужасов нашей суровой жизни. Поверьте, я знаю, о чём говорю, мои глаза видели смерть.

«Любопытство до добра не доведёт», – говорила моя бабушка Косима.

Однажды я прокралась в подвал нашего дома, где отец часто запирался с незнакомыми людьми и охраной. Мне было интересно, что там происходит. Ведь толстые стены дома не пропускали ни малейшего шума. Когда мне всё же удалось прокрасться в подвал, несмотря на все запреты матери, я увидела, как отец выстрелил в голову нескольким мужчинам, которые стояли на коленях перед ним, умоляя оставить их в живых. Видела, как двое других папиных преданных людей по его указанию перерезали глотки остальным. Алая-алая кровь растекалась подле дорогих лакированных итальянских туфель. И знаете что? Я не испугалась, мой глаз не дрогнул. Это ведь не нормально, верно? Когда отец вдруг заметил меня, то поднял такой шум, что готов был пристрелить каждого, кто не уследил за мной и входом в подвал. Маме тогда сильно досталось из-за меня, ещё одна причина меня презирать.

Я помню, как отец присел на корточки передо мной, взял за руки и поцеловал каждую. Его серо-зелёные глаза изучали меня с тревогой.

– Дорогая моя Елена, пойми, это было всё ради вашей с сестрой безопасности, понимаешь? Ты простишь своего папу, не так ли, дорогая?

Голос отца был больше похож на шёпот, он боялся напугать меня и наверняка считал, что я пребываю в шоковом состоянии.

Кивнув, я улыбнулась отцу и просто побежала наверх, затем легла в свою кровать, включила любимый мультик и забыла обо всём. Притворилась, что ничего не произошло. Если мой отец сделал это с теми людьми, значит, это было действительно ради нашей безопасности. Самое главное, чтобы Ева была в безопасности.

Когда я выросла, то просто постаралась стереть это из своей памяти, но кошмары всё же пробирались в мою постель. Некоторые из наших родственников считали меня холодной и бесчувственной, называли меня дочкой своего отца. Мне это нравилось, я с радостью играла эту роль принцессы мафии. Играть роли и надевать маски стало неотъемлемой частью моей жизни. Где настоящая Елена, какая она на самом деле? Сильная и волевая? А может, просто та, которая боится показаться слабой и ранимой. Смерть была не так страшна мне, как мысль о том, что я уйду, так и не поняв, кто я такая на самом деле.

Фамилия Манчини была на устах у каждого горожанина нашего города. К несчастью, у отца не было сына, о котором он так мечтал, поэтому всё своё воспитание он вложил меня. Отец хотел сильную дочь, и он её получил. В отличие от остальных членов Общества, мой отец верил, что женщина так же может управлять нашей семьёй, но, к сожалению, он понимал, что этого никогда не произойдёт. У моего отца была очень сильная мать, моя бабушка, великая женщина, с характером, непростая. Бабушка Косима воспитала сильного мужчину, потому что выхода у неё не было. Отец был наследник нашей фамилии. Я не знала своего деда, он погиб вместе с младшим братом отца, дядей Федерико. Их машину подорвали, когда они направлялись домой из Рима. Это были русские. Отец ненавидел их, как, впрочем, и каждый итальянец в Ндрангете. Как и я.

– Елена, давай, давай.

Ещё один шаг, и я снова стану победителем, очередная награда, которую я принесу своему отцу словно охотничья собака, тянущая добычу к ногам хозяина. Мне нужно было, чтобы меня погладили по шёрстке. Дали оценку.

– Да-а! – закричала Беатрис, бросаясь ко мне и выбегая на школьную беговую площадку.

– Ты снова чемпионка, малышка.

Я выдохнула.

– Как всегда, ненавижу проигрывать.

Это было чистой воды правда.

– Ну ты и стерва, Елена.

– Спасибо.

Я рассмеялась и сделала глоток воды, перед тем как подойти и пожать руку моей главной сопернице в школе Анна-Лизе.

– Спасибо, было приятно с тобой соперничать.

– Мне тоже, Елена. Надеюсь, в следующий раз выиграю я.

– Это вряд ли, я всегда побеждала.

Наклонив голову набок, я всматривалась в её карие глаза.

– И буду побеждать.

Она невесело усмехнулась, но пожала мою руку в ответ.

– Кстати, у меня завтра будет день рождения, и если ты не против, я хочу пригласить тебя. Празднование будет проходить в одном из лучших отелей города. Надеюсь, ты придёшь.

Она прищурила глаза на меня, но всё же кивнула, затем развернувшись ушла.

– Ты пригласила эту зануду, зачем? – Беатрис недовольно сморщила свой нос.

Действительно, Анализу мало кто любил, эта странная девочка была всегда сама по себе, в отличие от меня. Мне нужна была компания, признание одноклассников и абсолютно всех знакомых. Я любила ловить на себе восторженные взгляды парней, девушек, это было интригующе. Упоительно знать, что моя внешность безупречна и привлекательна, а мой острый ум и сарказм зачастую дополняли блистательную оболочку.