Страница 67 из 70
С моим прекрасным монстром. С моим сердцем.
Валентин не выпускал моих рук, а я — его. В конце концов, я откинула голову назад для того, чтобы он прижался своими губами к моим в быстром обжигающем поцелуе.
Прервав поцелуй, он заглянул мне в глаза и сказал:
— Я люблю тебя, kotyonok (котенок). Так сильно.
Широко улыбаясь, я осыпала его поцелуями и ответила:
— Я тоже тебя люблю.
Валентин вздохнул и перекатил нас обратно на кровать. Мы оставались рядом, пока он не вышел из меня и не притянул к своей груди. Я растянулась поперек его тела. Крепко держа меня, он спросил:
— Так ты моя? Сейчас и навсегда моя?
Мое сердце забилось сильнее, и спокойствие окутало меня.
— Да, — сказала я без тени сомнения, — я твоя. Я принадлежу тебе. Ты обладаешь мной и владеешь мной. Как и я тобой.
Валентин крепче прижал меня к себе. Когда я подняла глаза, он улыбался. От этого зрелища у меня перехватило дыхание. Он не был монстром, каким себя считал, он был просто моим Валентином. Похитителем сердца.
Я уже закрыла было глаза, довольная тем, где нахожусь, когда он вдруг спросил:
— Что теперь, Зоя? Что будет теперь, когда мы свободны? Я никогда не думал так далеко вперед, и теперь, когда мы здесь, я понятия не имею, что будет дальше.
Мои глаза открылись, и я придвинулась, чтобы опереться на грудь Валентина. Встретившись с ним взглядом, я призналась:
— Я не знаю, малыш, но что бы ни случилось, мы сделаем это вместе.
Он кивнул, задумавшись, и я поняла, что он думает об Инессе. Поцеловав его, я снова положила голову ему на грудь. Засыпая, я почувствовала, как рука Валентина скользнула вниз по моей спине, и он прошептал сам себе:
— Больше никакого одиночества. Я никогда больше не буду один.
Мои губы растянулись в легкой довольной улыбке.
А потом я задремала.
Влюбленная. Свободная от кошмаров.
И с полным сердцем.
Глава 23
Лука
Две недели спустя…
Кирилл встал из-за обеденного стола, когда все закончили прием пищи. Он вышел из комнаты и направился в кабинет моего отца. Мой отец, Заал и я поднялись со своих мест, чтобы последовать за ним.
Я оглянулся и увидел, что Валентин смотрит нам вслед. Он никогда не говорил во время таких приемов, да и Зоя тоже. Они ели и отвечали на вопросы, когда их спрашивали, но ужин с Братвой, казалось, выбивал их обоих из колеи. Я вспомнил, каково это быть новичком в этой «нормальной» жизни. Где ты больше не сидишь взаперти, как чертово животное или, в случае Зои, не являешься мишенью. Черт, Заалу было все еще трудно, но, по крайней мере, у него была Талия. Зоя и Валентин казались потерянными, но при этом они никогда не отпускали друг друга, и до сих пор были вместе.
Это было самое главное в этой жизни.
Заал уже пытался наладить отношения с Валентином. Медленно, но он пытался. Зоя тоже старалась проводить время с семьей, с Талией, позволяя моей сестре погрузиться в ее жизнь, как Талия делала со всеми, кого встречала.
Но Киса? Мое сердце сжалось, когда я подумал о том, как она вмешалась, чтобы привести Зою в нашу жизнь. И я видел, что Зоя ее обожает. Но именно такой и была моя жена.
Лицо Кирилла засветилось интересом, когда он официально познакомился с Валентином. Массивный мужчина вошел в дом моих родителей с бритой головой и изуродованным шрамами лицом, с красной отметиной в дюйм толщиной от ошейника, который был обернут вокруг его шеи долгое время. Я знал, что видит Пахан: русское чудовище. Обучен убивать, эксперт по пыткам и через Зою связан с нашей семьей. Валентин был влажной мечтой Пахана. То, что он умел делать, и то, как он был сложен и выглядел достаточно угрожающе, чтобы наши враги упали в покорности к его ногам.
Глаза моей мамы расширились, когда Валентин вошел в комнату впервые две недели назад. Он выглядел как персонаж из фильма ужасов по сравнению с милым лицом Зои, его рука крепко сжимала ее. Но мама взяла себя в руки и прижала его к груди. Он был принят нашей семьей.
Кто-то прочистил горло. Когда я поднял глаза, в дверях стоял отец. Он махнул рукой, приглашая меня войти внутрь. Я вошел в кабинет и занял свое место по другую сторону стола от Кирилла, который налил нам по стопке.
Откинувшись на спинку кресла, Кирилл начал разговор:
— Итак, Арзиани… — он сделал паузу и выпил водку высшего сорта.
Я замер, отчаянно желая узнать, что удалось выяснить нашим инсайдерам и инсайдерам Заала.
Кирилл покачал головой. Впервые за все время я заметил на его суровом лице намек на беспокойство. Мой желудок сжался от нарастающего напряжения. Кирилл никого и ничего не боялся, он был так уверен в нашей Братве, что это граничило с высокомерием.
Когда он поставил стопку обратно на стол, его лицо исказилось от гнева. Прочистив горло, он заговорил:
— Арзиани — это подпольное грузинское предприятие. Но отличное от всего, что я слышал ранее. Из этого могу сделать вывод, что Арзиани управляет своей империей, эта международная империя, как новый Сталин. Его люди организованы и имеют военный ранг.
Кирилл сунул руку в карман и, достав оттуда серебряную булавку, бросил ее на стол. Я наклонился вперед, рассматривая эмблему из двух сложенных мечей. Кирилл указал на булавку.
— Их эмблема. Они носят ее на своих черных униформах.
Заал посмотрел на меня. На его лице тоже отражалась ярость. Эти ублюдки держали его в своих руках еще ребенком. Он хотел, чтобы они умерли.
— Насколько мне известно, таких людей сотни по всему миру. Они живут в тайне. Сам факт того, что им удалось скрыться от нашего преследования, говорит нам все, что нужно о них знать — они хороши. Опасны. Никого подобного мы еще не встречали. Они не действуют как криминальная семья или какая-либо другая группировка, которую мы наблюдаем в этой жизни. Они — это их собственная сущность.
Мы молчали, впитывая эту информацию. Мой отец наклонился вперед и поднял эмблему. Он провел большим пальцем по мечам и спросил:
— И как мы добудем о них информацию?
Кирилл указал на Заала, который заерзал на своем сидении и заговорил:
— У одного из моих людей есть двоюродный брат в Грузии, который беспокоится об одном из членов своей семьи. Парень убегал среди ночи. Однажды его отец проследил за ним. И потом рассказал, что мальчик был на слете. Слет Ночных Призраков, как его называют. Он сказал, что его сын что-то пообещал мужчине, стоящему на возвышении сцены. Отец стал расспрашивать его об этом, когда они вернулись домой. Но на следующий день его сын исчез. И с тех пор его никто не видел.
Заал посмотрел каждому в глаза и объяснил:
— Они считают, что он был завербован этими призраками и увезен для работы на них.
— Кровавая яма, — понимающе проговорил я.
Заал кивнул.
— Я думаю также. Это и ГУЛАГи, и любые другие предприятия, занимающиеся подобным делом.
— Дерьмо, — сказал мой отец, озвучивая мысли каждого из нас. — Они представляют для нас угрозу? — спросил он.
Я резко повернул голову, смотря прямо на него. Отец встретил мой яростный взгляд и побледнел:
— Лука…
— Они заслуживают смерти. Угроза они нам или нет, — холодно ответил я. Мои руки почти сломали деревянные подлокотники кресла. — Они, бл*дь, заставляли меня драться. Они стирали мои воспоминания своими наркотиками и насиловали меня. Снова и снова, в течение многих лет.
Я пытался отдышаться, затем прорычал:
— Угроза они или нет, но я пойду к ним и разорву их на части.
Я чувствовал ярость Заала, который добавил:
— А все, кто останутся, будут моими.
Глаза моего отца расширились, и он стал беспокойно переводить взгляд с меня на Заала.
— Лука…
— До нас дошли слухи, что они скоро прибудут в Нью-Йорк.
Моя кровь мгновенно превратилась из теплой в обжигающе горячую, когда Кирилл продолжил разговор.