Страница 38 из 70
— А что такое Кровавая Яма? — с тревогой спросила я. — И что там происходит, кроме того, что дети вырастают чудовищами?
— Бои. Бои на смерть. Это абсолютное кольцо смерти. Господин зарабатывает свои деньги через азартные игры. Он руководит тайными подпольными ГУЛАГами по всему миру. Каждые несколько месяцев он приводит чемпионов в Кровавую Яму, чтобы проверить, кто является самым жестоким бойцом смертельного поединка.
Я села, чувствуя, как в животе поднимается тошнотворное чувство. Валентин заметил, как я пошевелилась. Глядя ему в глаза, я сказала:
— Ты не можешь забрать у меня Заала. Я живу ради того, чтобы найти его, чтобы снова быть с ним. Я уже собиралась постучать в его дверь, когда ты похитил меня с улицы.
Я слышала, как дрожит мой голос. Но я была в отчаянии.
— Ш-ш-ш. — На этот раз Валентин успокаивал меня и, положив руку мне на запястья, снова прижал мою грудь к своей.
Он обнял меня и сказал:
— Я не убью твоего брата. Он — твоя Инесса.
Мое тело растаяло в объятиях Валентина, и мои глаза начали закрываться. Я больше ничего не говорила, и он тоже. А что еще можно было сказать? Он должен был спасти свою сестру, а я — своего брата. Я понятия не имела, как мы выберемся из этой передряги, но сейчас нам обоим нужен был отдых. Мне было приятно лежать в его объятиях.
Мне было достаточно утешать чудовище.
Потому что этот монстр заслуживал моей заботы.
Он нуждался в том, чтобы его любили.
Он нуждался во мне.
***
Охранник вырвал меня из рук Заала. Я кричала и тянула руки к моей sykhaara, чтобы спастись. Но его тоже удерживал охранник. Заал кричал, его зеленые глаза были широко раскрыты, пока он пытался вернуться ко мне. Я посмотрела на Анри, который тоже боролся, чтобы вернуться, но ни один из них так и не смог освободиться.
Охранник опустил меня на землю. Я попыталась было убежать, но бабушка крепко удерживала меня за плечо. Я замерла, почувствовав, как дрожит ее холодная рука. Я взглянула на нее снизу вверх. Лицо бабушки побледнело.
Услышав крик, я повернула голову и увидела мужчину, Левана Джахуа, заставляющего моих братьев-близнецов развернуться к нам лицом. Я разыскала глазами остальных членов своей семьи. Нас выстроили вдоль стены.
Я нахмурилась, но не понимала, что происходит. А потом я услышала, как мама шмыгнула носом. Папа положил ей руку на плечо, и она прошептала:
— Они собираются убить всех нас, кроме моих мальчиков. Милый, они собираются убить нас всех.
Мой папа ничего не сказал в ответ. Мне было страшно. Я была так напугана.
Я снова взглянула на мужчину по имени Джахуа. Мне нужен был Заал. Я знала, что он спас бы меня. Я переступила с ноги на ногу, собираясь побежать к нему. Как только решилась на это, воздух наполнился громкими звуками, похожими на раскаты грома. Я закричала от этих звуков. Затем что-то ударило меня в плечо. Я попыталась протестовать, но жгучая боль пронзила мою руку. После этого что-то вонзилось в мою талию и в бедро. Перед глазами у меня все плыло, и я упала на землю. Я пыталась подняться, пыталась кричать, но кто-то упал на меня сверху. Я не могла пошевелиться. Мне было так холодно, так холодно. И затем мои легкие что-то сдавило и все вокруг потемнело…
Я проснулась, задыхаясь, но кто-то держал меня в своих объятиях. Холод проникал в мои кости, но сильные руки согревали меня. Они укачивали меня вперед-назад, и запах пряностей заполнил мои ноздри, добавляя тепла. Болезненные воспоминания начали исчезать, а затем и вовсе исчезли, когда передо мной появилась пара мягких кристально-голубых глаз.
— Валентин, — произнесла я сдавленным голосом.
— Ты спала, — сказал он и стал растирать мои руки. — Ты кричала. Ты кричала, чтобы кто-то спас тебя, затем говорила, что не можешь дышать.
Слезы наполнили мои глаза, как и всегда, когда мне снился этот кошмар. Я стала поднимать свою руку, чтобы вытереть слезы, но Валентин опередил меня. Мы вместе отдыхали и исцелялись уже четыре дня. И каждый день мы рассказывали друг другу больше о себе. Он говорил мне о своей жизни с матерью-наркоманкой, а затем о своей и его сестры Инессы жизни в приюте. У меня кровь стыла в жилах, когда он рассказывал о Ночных Призраках, которые приходили каждые несколько месяцев за детьми: за грузинами, которых выкупали из сиротского приюта, чтобы забрать их для смертельных боев или для сексуальных утех.
Я рассказывала ему о своих годах жизни, проведенных в бегах. О годах, когда я не выходила из дома. О днях, когда я только читала и училась бороться, справляться с пытками на случай моего похищения, когда бы меня обнаружили.
Валентин сказал мне, что гордится мной. Он называл меня своим котенком, своим маленьким котенком. Это всегда помогало мне чувствовать себя в безопасности.
— Kotyonok, ты в порядке? — спросил Валентин.
Но я не была в порядке. Мое тело хотело чувствовать себя живым. После тяжелых воспоминаний и ощущения смерти, я нуждалась в его объятиях больше, чем когда-либо.
Я хотела, чтобы он взял меня. Хотела, чтобы он сделал меня своей, полностью принадлежащей ему.
Ладони Валентина все еще находились на моих руках. Я взглянула на его шею. Раны от ошейника уже затянулись. Кожа все еще была воспаленной и болезненной, но он поправлялся. Он был сильным. С тех пор, как он стянул со своей шеи ошейник, с тех пор как наркотики перестали отравлять его организм, цвет его кожи вернулся к натуральному, естественному тону. И его крепкое и мускулистое тело было подтянутым и сильным.
Я нуждалась в нем больше, чем в воздухе.
И не видела причин, чтобы ждать еще дольше.
— Kotyonok (котенок)? — снова спросил Валентин.
Глядя в его обеспокоенные голубые глаза, я подняла руку и провела вниз по его груди до низа живота. Моя кожа покрылась румянцем, едва я почувствовала, как твердые мышцы Валентина напрягаются под моими прикосновениями. Невольное шипение вырвалось из-за его стиснутых зубов.
Ладони Валентина покинули мои руки, и он присел на корточки. Он смотрел, как я поднялась на колени, придвинулась ближе, медленно наклонилась и прижалась губами к центру его груди.
— Зоя, — простонал он.
Но я продолжала молчать. Я двигалась вверх по его телу. Мое теплое дыхание заставляло его светлую кожу покрываться мурашками. Добравшись до нижней части его шеи, я взглянула вниз, чтобы посмотреть на его мужское достоинство. Твердое и эрегированное, прижатое к его животу. Тепло нарастало в моем лоне. Чувствуя непреодолимую потребность в этом мужчине, я наклонилась и лизнула шрам на его шее. Тот шрам, который образовался за долгие годы ношения металлического ошейника.
Тело Валентина застыло. Я слушала, как он пытается взять под контроль свое тяжелое дыхание. Заметила, как его ладони сжались в кулаки по бокам его тела. Но когда я в последний раз поцеловала его в шею, то услышала сдавленный стон, вырвавшийся из его горла. Тогда он толкнул меня обратно на матрас.
Через несколько секунд Валентин уже нависал над моим телом своими огромными размерами, медленно продвигаясь к моему лицу. В его глазах я распознала голод, когда он посмотрел на мои губы. Я облизнула их и руками слегка коснулась его талии. Шея Валентина напряглась, и он грубо произнес:
— Я собираюсь украсть еще один поцелуй.
Волна жара накрыла меня с головой, и я ответила:
— Хорошо.
Валентин собрался придвинуться ближе, но я остановила его, вытянув руку напротив его груди.
Он тут же замер и нахмурился:
— Зоя? — переспросил он.
Проигнорировав все нервы, которые пытались проникнуть в мое сердце, я сказала:
— Я хочу этого с тобой.
Подняв голову, чтобы проникнуть в его личное пространство, я добавила:
— Я хочу, чтобы ты, Валентин, украл у меня все остальное.
Мускулы на его плечах напряглись, и он, громко выдохнув, прижался своими губами к моим. Его рот был горячим и обжигающим, и я в предвкушении вцепилась в твердые мускулы его спины.