Список обреченных

— Ну, пойдем чаю попьем, — предложил он ассистенту.

Они ушли на веранду, но чай только и успели, что разлить по чашкам.

Олегу пришло сообщение на телефон.

«Вам снова звонили, — писал Леша. — С того же номера. Я взял трубку, сказал, что вы еще работаете и никак не можете разговаривать. Он сказал, что напишет, и просил передать вам его письмо как можно быстрее. Пришло, пока я писал. Вот оно».

«Олег Николаевич, мы с Вами давно знакомы, и я решил Вас предупредить, — гласило послание. — По нашим сведениям Вы укрываете человека по имени Андрей Альбицкий. Это крайне опасный человек, возможно, самый опасный человек в России. Вы очень рискуете! Кстати, у него арестованы счета и заблокированы все карты. Он с Вами не расплатится. Если он еще у Вас, вы обязаны нас проинформировать. Ответьте мне или перезвоните».

Олег поймал вопросительный взгляд Димы.

— Что случилось? — спросил ассистент.

— СБ знает, что Альбицкий у нас. Приказывают выдать.

— У него резы плохие. Может быть, они правы?

— Он нам доверился.

«Леша, напиши ему от моего имени: «Спасибо за предупреждение, но я не знаю, о ком Вы говорите, Виктор Петрович»», — набил Олег.

«Он ответил, — написал Леша. — Вот: «Вы сегодня совершили ужасную ошибку, Олег Николаевич. Ваш протеже вас предаст, на секунду не задумавшись. Если не убьет. Ему не впервой. Берегите себя».

Виктор Петрович Палий всегда был честен насколько, насколько вообще может быть честен человек, имеющий отношение к данной организации. По крайней мере, пять лет назад, когда они общались в последний раз, это было так.

Но для них же ложь — это не грех, это профессия. Для всех.

— Дима, пойдем посмотрим, как наш клиент, — сказал Олег.

И они вернулись в кабинет, к биопрограммеру.

— Спит? — спросил Олег.

Дмитрий загрузил сигнал с модов, введенных Альбицкому.

— Нет.

Олег колебался еще секунду и переслал Андрею оба СБшных письма.

Он ответил мгновенно:

«Самый опасный человек в России сидит в Кремле. Вам ничего не угрожает. Я сейчас спущусь».

Дальше события развивались стремительно.

«У нас гости под окнами, — писал Леша. — Весь переулок перегородили. Три черных микроавтобуса с красной полосой по борту. У арки две легковушки. Такие же. Все забаррикадировали начисто. Пытаются въехать под шлагбаум».

«Сотри все, связанное сам знаешь, с кем, — приказал Олег. — В том числе это сообщение. И звони Герману Львовичу».

«Уже, — отчитался Леша. — Адвокату сейчас позвоню».

«Ок».

«Они требуют открыть».

«СБ?»

«Да. У них ордер на обыск. По их словам».

«Тяни время, сколько сможешь. Желательно до приезда адвоката».

«Грозятся распилить дверь».

«Пусть пилят. Все равно ограбят начисто».

Наконец, в кабинете появился Андрей.

— У меня обыск в офисе, — сказал Олег.

— Этого следовало ожидать. Извините. Боюсь, что офисом они не ограничатся. Жаль, что не получается у вас остаться, Олег Николаевич. Действительно хотел выспаться. Мое присутствие требуется для завершения анализа карты?

— Нет, все в памяти.

— Отлично! Когда будет готово, закачайте ее в облако и сотрите оригинал. Я сам с вами свяжусь.

— А если он не успеет обработать результаты.

— Закачайте то, что есть. Оригинал не должен попасть к ним в руки.

— Хорошо.

— Могу я воспользоваться машиной?

— Возьмите Фольксваген Марины.

— Нет. Его слишком легко связать с вами. «Тахион», если можно. Понимаю, что машина не ваша. Но даю слово чести, что она к вам вернется.

— Тогда с вас еще одно слово чести. Там в бардачке ваш пистолет. Дайте мне слово, что вы им не воспользуетесь.

— Только в тире и в лесу по баночкам.

— Даете слово?

— Да.

Олег обвел взглядом комнату, порылся в карманах.

— Куда же я дел ключи?

— Вы их забыли в замке зажигания. Все в порядке.

— Да? Ок.

— Спасибо за все. Прощайте!

Альбицкий ушел. Послышался гул мотора, и Олег Николаевич с Дмитрием еще минут десять смотрели, как удаляется и слабеет сигнал с модов на компьютере.

«Обыскивают кабинет, — пришло сообщение от адвоката. — У Леши отобрали телефон».

«Герман Львович, дверь распилили?» — спросил Олег.

«Не успели, я приехал раньше».

«Спасибо. Что их интересует?»

«Пакуют технику. Всю. Биопрограммер, компьютеры, планшеты, телефоны».

«Ну, это с концами».

«Боюсь, что да. Но обжалуем, конечно».

«Препараты?»

«Ноль внимания».

«Ну, хоть что-то».

«Все забрали. Лешу везут на допрос».

«Едешь с ним? Я оплачу».

«Конечно. Берем 51-ю».

«Хорошо, что еще не отменили».

«Да, осталось право не свидетельствовать против себя. Как ни странно».

— Ну, что, Дима, ждем гостей дорогих, — сказал Олег и кивнул в сторону компьютера. — Сколько ему еще?

— Пишет, что три часа.

— Понятно. Сможешь подежурить?

— Да, я все равно не засну.

— Я попробую. Разбуди меня, как закончит. Или, когда за нами придут.

— Хорошо, Олег Николаевич.

Олег поднялся к себе и честно пытался уснуть, пока не начало светлеть небо, и в саду не запели первые птицы. Тогда пришло сообщение от Германа: «Мы закончили. Ничего нового они не узнали».

«Мне их ждать?»

«Боюсь, что да».

«Сможешь приехать? Если в состоянии, конечно».

«В дороге посплю. Приеду, естественно, а то еще подкинут что-нибудь».

«У меня целый шкаф того, что можно подкидывать».

«Кроме того, что у тебя в шкафу, бывает еще оружие и взрывчатка».

«От клиента нож остался».

«Ох! Выкинь куда-нибудь».

Олег оделся и спустился в кабинет.

Там, за монитором, еще сидел Дмитрий.

— Он закончил анализ? — спросил Олег.

— Да. Все не решался вас разбудить. Тут такое! Авгиевы конюшни!

Олег сел рядом и взглянул на экран.

Глава 4

Цифры вверху изменились. «Результат диагностики: положительный, 100 %». И под ней: «Потребность в психокоррекции: необходима, 100 %». И чуть ниже еще одна красная надпись: «Террористическая опасность».

Под надписями располагался краткий текстовый отчет.

— Он нам еще наврал с три короба! — сказал Дима. — Смотрите!

— Не совсем. Честно пытался врать поменьше. Но да, умалчивал.

Начиная с того, что никогда не собирался делать коррекцию. И оправдываться перед СБ тоже.

«Альбицкий Андрей Аркадьевич, — гласил отчет. — Тридцать один год. Образование высшее. Уроженец Москвы…»

Он казался Олегу моложе. Лет двадцать пять максимум.

«Программист, предприниматель».

«Считает, что СБ отобрала у него бизнес и организовала убийство его жены и его друга. Соответствие действительности: восемьдесят пять процентов. Создал подпольную организацию Лига Свободы и Справедливости (ЛСиС), целью которой является поиск и убийство людей из «черного списка». Список составляют его сторонники по материалам прессы и жалобам пострадавших от «произвола»».

На «черный список» стояла ссылка. Олег кликнул по ней.

Госчиновники, судьи, сотрудники СБ, следователи, полицейские…

Рядом с каждой фамилией стояла должность, вина и комментарий: «проверяется, идет следствие, идет суд, приговор, в работе, приговор исполнен». Исполненных приговоров было немного. Около пяти. Но, кажется, обо всех этих убийствах Олег Николаевич уже слышал.

— Что за следствие и суд? — спросил Олег.

— Похоже, они построили целую систему альтернативных институтов. Пока не понимаю, как это работало.

Тем временем, Дима прокручивал список вниз. Госчиновники обвинялись в хищениях из бюджета, воровстве, взяточничестве и подавлении оппозиции, судьи — в вынесении заведомо несправедливых приговоров, СБшники — в рейдерстве, убийствах и фабрикации дел, следователи — в фабрикации дел, полицейские — в избиениях и пытках подозреваемых.

Дмитрий хмыкнул.

— Знаете, Олег Николаевич, я бы тоже за это убивал.