Страница 11 из 18
До дачи они доехали на такси.
Ключ лежал там, где сказал дядя.
В доме пахло сыростью и пылью. Раньше Владимир Михайлович и Марина Ивановна проводили здесь каждые выходные. Кара с мамой тоже были частыми гостями. Но после смерти жены дядя сюда больше не приезжал.
После небольшого тамбура они зашли в просторную гостиную. Насколько Кара помнила, там стояли широкий диван, два кресла, раскладной стол, сервант с посудой. Большой, плоский телевизор был прикреплен к стене.
– Сколько времени? – спросила девушка.
Дима посмотрел на свою руку:
– Без пятнадцати десять.
Кара сняла плащ и повесила его в шкаф.
Дима стоял рядом, неподвижный как статуя, и даже не пытался помочь. Его силуэт стал еще темнее.
– Сколько здесь комнат? – Сдавленно спросил он. Создавалось впечатление, что ему трудно говорить.
– Две спальни, гостиная и кухня.
– Хорошо. Бери продукты, иди в спальню, замкни за собой дверь и никому не открывай пока твой дядя не приедет.
Кара не на шутку разозлилась.
– Ты не собираешься спросить меня, для начала, где находится рубильник, который включает электричество, мне то свет не нужен, а тебе?
Дима молчал.
– Да что ты вообще за человек, – начала было Кара, но осеклась. – Ты вообще человек?
– Пожалуйста, сделай, как я сказал, – попросил мужчина.
Девушка прекрасно помнила план помещения. Пылая гневом, она резко развернулась и пошла в спальню, привычно ведя рукой по стене. Зайдя в комнату, громко хлопнула дверью и крутанула ручку замка, бросила, набитый продуктами, пакет на стол, открутила крышку с бутылки и сделала большой глоток прямо из горлышка, взять с собой стакан она забыла.
«А как не забыть, если суровый мужчина постоянно темнит и диктует, что делать», – гневно подумала девушка, доставая из упаковки кусочек нарезанной колбасы.
В комнате было холодно. Отопление работало от электричества, но Дима его, похоже, включать не собирался.
Накатила усталость. События последних дней легли на плечи тяжелым грузом. Хотелось заснуть и больше ни о чем не думать.
Кара стащила с кровати пыльное покрывало, не раздеваясь, залезла под холодное одеяло и закрыла глаза…
Раздался громкий треск ломающихся досок. Девушка подскочила от неожиданности и увидела в паре метров от себя красный силуэт.
– Дима? – осторожно спросила она.
– Девочка моя, – мягко произнесла женщина. – Это я, тетя Марина.
Силуэт не дрожал, значит, гостья либо говорила правду, либо верила в свои слова. К тому же голос действительно казался очень знакомым.
– Моя тетя умерла, – возразила девушка.
– Почему ты так решила? – женщина мелодично засмеялась. – Я жива и прекрасно себя чувствую, лучше, чем когда либо.
«Нет. Этого не может быть, – повторяла про себя Соколова. – Моя тетя умерла, умерла».
Внезапно она поняла, почему голос Димы кажется ей таким знакомым.
«Его зовут не так, – подумала Кара. – Его имя…»
Неожиданно красный силуэт оказался рядом. Шею девушки пронзила острая боль.
Часть II F / 11
ГЛАВА 1
Великий Новгород XII век.
Цветана, Микола и Фекла пришли в полнолуние на поляну перед болотом, зажгли костер и стали ждать. Холодный ветер качал деревья, наполняя лес зловещими тенями, отовсюду доносился скрип ветвей, взволнованно ржали стреноженные лошади. Неожиданно на краю топи возникла ведьма. Она не шла, а словно плыла над землей. Будто это был дух бестелесный, а не человек. Одета она была в черный плащ. Из-под капюшона, который полностью закрывал лицо, свешивались длинные седые пряди волос.
– Боярыня, – проскрипела Скрева. – Зачем пожаловала? Видно, стряслось что-то серьезное, раз ты решилась меня вызвать.
Цветана молчала. Она оцепенела от страха.
– Иди за мной, а холопов своих здесь оставь. Держи меня за руку, – ведьма протянула костлявые, бледные пальцы. – И глаза закрой. Если подглянешь, сгинешь в болоте.
Цветана послушалась.
Они шли медленно. Почва под ногами слегка пружинила. Боярыня чувствовала лед ведьминых пальцев на своем запястье. От болота тянуло гнилью.
Внезапно запахи и звуки пропали, ветер стих. Это было странно. Они словно оказались в другом месте. Ноги уже не пружинили, подошвы ступали по ровной, твердой поверхности. Цветана почувствовала, что больше не дрожит о холода. Сквозь закрытые веки просачивался яркий белый свет. Откуда? Ведь на улице ночь. Женщине очень хотелось открыть глаза, но она верила ведьме, поэтому зажмурилась еще сильнее.
Опора под ногами внезапно пропала. Девушка вскрикнула. Она почувствовала, что стремительно несется в низ. Ветер ударил в лицо. В ушах зашумело. «Неужели ведьма решила меня убить?» – мелькнула в голове жуткая мысль, но Цветана по-прежнему чувствовала ледяные пальцы на своем запястье. Значит они падали вместе.
Все прекратилось также неожиданно, как и началось. Подошвы сапожек плавно коснулись твердой поверхности.
Запахло сырой травой, хвоей и цветами…
Скрипнула дверь…
– Пригнись и входи – сказала ведьма. – Цветана опустила голову и сделала шаг.
Воздух был спертый, ароматы сушеных трав и пряностей смешивались с запахом мертвечины.
Цветана еле сдержалась, чтобы не сморщить свой аккуратный маленький носик.
– Можешь открыть глаза, – сказала ведьма.
Боярыня с облегчением послушалась.
Они находились в небольшой комнате, единственным освещением которой был огонь в каменном очаге. С закопченного, деревянного потолка свешивались пучки сушеных трав и овощей, свиные ноги на крюках, на столе лежали потроха и перья. На полу была расстелена коровья шкура
– Садись туда, – Скрева ткнула скрюченным пальцем на узкую, покрытую грязными тряпками, лежанку.
Цветана послушалась.
Ведьма, кряхтя, примостилась рядом.
– Что за беда с тобой стряслась?
У боярыни на глазах выступили слезы.
– Вот уже многие лета как я повенчалась со своим мужем Истиславом. Но нет у нас детей. Одна надежда на твою помощь.
Скрева так и не сняла капюшон. Казалось, что вместо лица у нее темнота. Она сидела неподвижно. Цветана почувствовала, как по телу пробежала дрожь.
– И на что ты готова чтобы стать матерью? – скрипнула ведьма.
– Сделаю все, что скажешь, – прошептала Цветана.
– Быть посему.
Ведьма медленно встала, подошла к столу и начала доставать с полок какие-то плошки и кастрюльки. Тарахтя, расставила их на столе, взяла пестик, растолкла пучок трав, достала из холщевого мешочка, висящего справа на стене, что-то отдаленно напоминающее крылья летучей мыши, может, это они и были, растерла все в ступке, зачерпнула из котла воды, смешала ингредиенты в серебряной чаше. Потом она взяла со стола большой нож, полоснула им по своему запястью и протянула руку над зельем. Кровь полилась вниз, содержимое чаши задымилось. Скрева взяла деревянную коробочку, открыла крышку, окунула узловатый палец в темно-зеленую мазь и провела им по своей ране. Кровь остановилась. Потом она достала с полки пузырек из темного стекла и налила туда приготовленное зелье.
– Вот, будешь пить по глотку на ночь.
Цветана выхватила бутылочку.
– Благодарю! – воскликнула она, сняла с пояса вышитый, туго набитый монетами мешочек и положила ведьме в руку.
Скрева взяла награду и сунула ее куда-то в складки своего плаща.
– Иди, – сказала она Цветане и показала рукой на дверь. – Когда зелье закончится, пришли свою служанку, ту, что ждет на поляне. Чувствую – она преданная девушка.
Цветана открыла створку и вышла на улицу. Она оказалась на той же поляне, где ее ждал немой Микола и Фекла только с другой стороны. Слуги стояли к ней спиной и смотрели вглубь болота, откуда вышла ведьма.
Услышав шаги, они обернулись.
– Барыня! – радостно закричала Фекла. – Рассвет скоро. Мы уже отчаялись.
– Видишь, все хорошо, – радостно сказала Цветана. Она почувствовала, что очень устала, глаза слипались.