Страница 2 из 17
Профессор Джон Оксфорд, выдающийся вирусолог, возглавлявший группу исследователей останков сэра Марка, сказал журналистам, что баронет «умер на позднем этапе эпидемии, когда вирус почти истощил свои силы. Мы хотим понять, как действовал вирус, когда он был наиболее опасен и когда подходил к концу своей циркуляции. Образцы, которые мы взяли у сэра Марка, могут помочь нам ответить на некоторые очень важные вопросы» [4]. Ученые целых два года пытались получить разрешение от епархии Йорка на проведение эксгумации. Этот трудоемкий процесс включал в себя специальное слушание под председательством представителя Верховного суда. После этого ученые из команды профессора Оксфорда, одетые в полный комплект защиты от биологической опасности и сопровождаемые медицинскими экспертами, духовенством, сотрудниками по охране окружающей среды и потомками сэра Марка Сайкса, наконец присутствовали при вскрытии могилы. После короткой молитвы надгробие убрали, и саркофаг был открыт внутри герметичной палатки, прежде чем исследователи в защитных костюмах и респираторах открыли гроб. После стольких месяцев подготовки это был напряженный и волнующий момент. Но исследование, похоже, было обречено на провал.
В верхней части свинцовой оболочки была обнаружена трещина, а это означало, что шансы найти неизмененный образец вируса были весьма малы. Гроб раскололся под тяжестью земли, и труп сильно разложился. Тем не менее команда смогла извлечь образцы легочной и мозговой ткани через эту трещину. Причем гроб оставался на месте в могиле во время этого процесса, чтобы не тревожить тело слишком сильно. Хотя состояние трупа было разочаровывающим, исследование образцов тканей, взятых из останков, в конечном итоге выявило ценные генетические следы H1N1 и установило состояние патогена на момент смерти сэра Марка [5].
Эксгумация тела сэра Марка Сайкса представляла собой всего лишь одну попытку найти объяснение смертельной болезни, опустошившей земной шар в последний год Великой войны[3]. В течение трех последовательных волн, с весны 1918 по лето 1919 года, явление, ставшее известным как испанский грипп, унесло жизни примерно 100 миллионов человек во всем мире. Болезнь не сразу была названа испанским гриппом или более причудливым прозвищем «испанка». Изменяющееся существо – испанский грипп – было скользким зверем, трудно поддающимся определению за исключением общих характеристик сильной дыхательной недостаточности, кровотечений и лихорадки. По мере того как вирус прогрессировал, многие врачи и гражданские лица задавались вопросом, действительно ли эта апокалиптическая болезнь была гриппом.
С точки зрения национальной идентичности в испанском гриппе не было ничего изначально испанского. Поначалу, в первые месяцы 1918 года, большинство врачей полагали, что они имеют дело с чем-то не более серьезным, чем агрессивная вспышка обычного гриппа. Но поскольку эпидемия продолжалась, и король Испании Альфонсо XIII стал жертвой вместе со многими своими подданными, этот опасный штамм вируса гриппа активно обсуждался в испанской прессе.
Дебаты такого рода были возможны, поскольку страна заняла нейтралитет во время Первой мировой войны. В других странах, в Великобритании и Соединенных Штатах, цензура сделала невозможными подобные обсуждения за пределами страниц медицинских журналов, таких как Lancet и British Medical Journal. По закону «Об обороне Соединенного Королевства» (DORA, Defence of the Realm Act), газетам не разрешалось публиковать материалы, которые могли бы вызвать страх или смятение. Когда в июне 1918 года появился термин «испанский грипп», лондонская The Times воспользовалась случаем высмеять эту болезнь как мимолетную причуду. К осени 1918 года, когда смертельная вторая волна испанского гриппа поразила население всего мира, последствия этой болезни оказалось невозможно игнорировать. В Соединенных Штатах было зарегистрировано 550 000 смертей, что в пять раз превышает общее число военных потерь, в то время как в Европе умерло более двух миллионов человек. По оценкам ученых, в Англии и Уэльсе от гриппа и его осложнений, в частности пневмонии, умерло около 200 000 человек, или 49 человек на 10 000 населения.
В июне 1918 г. лондонская The Times высмеяла испанский грипп как мимолетную причуду. К осени, когда смертельная вторая волна гриппа поразила население всего мира, последствия болезни стало невозможно игнорировать.
Сегодня, несмотря на регулярные страхи по поводу птичьего гриппа, ОРВИ, ВИЧ и Эболы, трудно представить себе сценарий, в котором что-то столь банальное, как грипп, могло бы вызвать такой уровень заболеваемости и смертности. Хотя большинство из нас за свою жизнь несколько раз болеет гриппом, а вакцинация против него эффективна лишь приблизительно на 50 процентов, почти все выживают при минимальной медицинской помощи. Что же тогда было такого особенного в испанском гриппе, и почему он оказал такое разрушительное воздействие?
Чтобы получить некоторое представление об этих особенностях, нам необходимо определить природу гриппа и рассмотреть краткую историю болезни. В общих чертах грипп – это комплексное заболевание, вызываемое вирусом, который передается воздушно-капельным путем и распространяется между людьми в микроскопических каплях через кашель или чихание.
То, что люди находятся в тесных контактах, способствует распространению инфекции, особенно в переполненных общественных местах, таких как школы, военные лагеря и больницы. Во многих случаях школьники первыми подхватывают вирус и затем заражают членов своей семьи [6].
Хотя испанский грипп представлял собой самую смертоносную мутацию вируса гриппа, само по себе заболевание не является чем-то новым. Упоминания о гриппе как недуге восходят к классическим временам, когда Гиппократ стал свидетелем очевидной эпидемии гриппа в Греции в 412 году до н. э., а Тит Ливий зафиксировал подобную вспышку в своей «Истории от основания города»[4].
Само слово «грипп» появилось примерно в 1500 году, когда итальянцы ввели этот термин для обозначения болезней, которые они приписывали «влиянию» звезд[5]. Другим возможным источником было итальянское выражение influenza di freddo – влияние холода [7].
К XV веку болезнь называют в Англии «мюр» или «кайра». По-видимому, она убила двух монахов аббатства в Кентербери, в то время как вспышка sudor Anglicus, или английской потливой горячки, была задокументирована после битвы при Босворте в 1485 году [8]. К 1562 году лорд Рэндольф пишет из Эдинбурга лорду Сесилу, описывая симптомы, наблюдаемые у Мэри, королевы Шотландии. Рассказ лорда Рэндольфа будет знаком каждому, кто стал свидетелем вспышки гриппа.
Сразу же по прибытии сюда королева познакомилась с новой болезнью, распространенной в этом городе, называемой здесь «новая знакомая», которая также прошла через весь ее двор, не пощадив ни лордов, ни леди, ни французов, ни англичан. Это настоящий мор, с болями в желудке и сильным кашлем, у некоторых длится долго, а у других быстро проходит.
Королева провела в постели шесть дней. Появилась видимость опасности, но мало кто умирает от этой болезни, за исключением некоторых старых людей [9].
К XVIII веку, «Веку просвещения», дух научного исследования позволил врачам и ученым тщательнее регистрировать эпидемии и строить предположения о природе этой болезни. Когда врачи пришли к пониманию того, что грипп распространяется как инфекция, а не вызывается загрязненным воздухом и туманами, регистрация крупных эпидемий стала важной задачей. Одна особенно опасная вспышка в 1743 году возникла в Италии, и по мере того, как она распространилась по Европе, термин «грипп» стал широко употребим и впервые был использован в печати в Gentleman’s Magazine в мае 1743 года [10]. Гораций Уолпол, описывая его последствия в письме от 25 марта 1743 года, сообщал, что «ни в одной семье не было меньше пяти-шести больных» [11]. Многие люди были вынуждены нанимать новых рабочих. Гернье, аптекарь, взял двух новых учеников и все же не мог обеспечить лекарствами всех своих пациентов. Следующее поколение стало свидетелем одной из самых страшных вспышек гриппа в истории, описанной Эдвардом Греем в «Отчете об эпидемии простуды» в 1782 году по просьбе Общества содействия медицинским знаниям [12].
3
До Второй мировой войны Первую мировую войну называли Великой войной.
4
«История от основания города» – основное произведение Тита Ливия, касается истории Древнего Рима.
5
Игра слов: influence («влияние») и influenza («грипп»). – Прим. пер.