Страница 28 из 70
В этом нет никакого гребаного смысла.
Я встречаюсь с супермоделями, актрисами, великолепными наследницами со своими реалити-шоу.
Обычные девушки никогда не попадались мне на глаза.
Что, черт возьми, происходит?
— Меня влечет к Бетани.
— Джесси? Это ты? За все годы совместной работы ты впервые мне позвонил.
Сжимаю переносицу из-за надвигающейся головной боли.
— Ты такой забавный, придурок.
Дэйв хихикает.
— Что случилось? И откуда у тебя мой номер телефона?
— Может уже прекратим нести эту чушь?
— Извини, ничего не могу с собой поделать. Ну, как дела?
Расхаживаю по комнате, чувствуя себя чертовски нервно после моего общения в коридоре с няней. Я думал, что душ и мастурбация снимут напряжение, но тридцать минут и два оргазма спустя, я все еще борюсь, чтобы кровь в моем теле была равномерно распределена.
— Все в порядке.
— Как продвигаются новые песни?
— Очень хорошо, но...
— Ты хочешь начать пользоваться машиной.
Я останавливаюсь и смотрю на пустую стену в комнате Бена.
— Откуда ты знаешь?
— Мне уже звонила Бетани.
Я резко поворачиваю голову к двери, готовый выбежать и устроить этой женщине взбучку за её длинный язык. Черт! Стон поднимается из глубины моего горла при мысли о моём языке где-то на ней или в…
Нет! Прекрати, твою мать!
— Звонила?
— Да, она сказала, что ты взял машину вчера и что она нужна ей сегодня для какого-то свидания за ланчем.
— Свидание? Она сказала, что у нее свидание? Ты ведь отказал ей, да? Мне нужна машина, чтобы поехать в спортзал.
— Полегче, сделай глубокий вдох. Я знаю, что тяжело приспособиться к тому, что ты не всегда добиваешься своего, но обещаю, что это к лучшему.
— Подожди, так ты сказал ей, что она может воспользоваться машиной сегодня? — Чудовище внутри меня облизывает зубы. — На чьи деньги ты купил эту машину? Не знаю, что тебе сказала эта чертова няня, но я был трезв и работал до упаду в течение всего этого времени. Я заслужил эту машину, и если у тебя есть с этим гребаные проблемы, ты можешь отвалить, а я пойду куплю себе свою собственную чертову машину! — Я практически задыхаюсь, и останавливаюсь, чтобы отдышаться.
— Ты закончил?
Нет, черт возьми, я еще не закончил! Что со мной происходит? Почему мне кажется, что я вот-вот выпрыгну из собственной кожи при упоминании о няне ребенка Бена?
— Бетани всего лишь сказала, что ты много работаешь, что все, что она слышит из твоей комнаты, это твоя гитара, и она позвонила, чтобы убедиться, что я не против, что ты сейчас водишь машину. Я сказал, что меня это вполне устраивает, пока ты не провалил проверку на наркотики и алкоголь.
— Погоди, какая проверка на наркотики и алкоголь?
— Каждое утро в девять часов будет приходить специалист, чтобы взять анализ мочи…
— Ты издеваешься?
— Пока ты проходишь проверку, ты можешь пользоваться машиной.
Падаю на кровать и смотрю в потолок.
— И после тридцати дней чистых анализов, если ты принесешь мне несколько песен, я достану тебе телефон.
— Вау, спасибо, папочка, — сухо говорю я.
— Всегда пожалуйста, сынок. А теперь иди и обсуди с Бетани расписание вождения. Вы оба взрослые люди. Уверен, ты что-нибудь придумаешь.
— Твою мать.
Дэйв смеется.
— Хорошо, что ты вернулся, Джес.
Линия замолкает, а я продолжаю смотреть в потолок.
Еще шестьдесят дней, и я вернусь к нормальной жизни.
А до тех пор должен найти что-то, что не только развлечет, но и вдохновит меня, о, и дополнительный вызов, я должен сделать это без наркотиков или алкоголя.
Я в полном дерьме.
Монстр в моем животе ворчит: «Ну-ну, размечтался!».
Мне всегда было интересно, почему мужчины, которые теряют свои волосы, просто не бреют голову, а зачесывают их с одной стороны, чтобы попытаться покрыть блестящую безволосую кожу головы.
Когда Пол обращается к группе выздоравливающих алкоголиков и наркоманов, я размышляю о многих причинах, почему он просто не сбреет все это. Может быть, он благодарен за каждый последний волосок, который у него остался, и хочет носить их с гордостью, отрастив все шестнадцать волосков в фут длиной и используя их как защиту для лысины.
Боже, вот о чем я думаю? Размышляю о тонкостях мужского облысения?
Я бы убил за стакан ледяного виски двадцатипятилетней выдержки, сигарету и шикарную женщину у меня на коленях, которая бы не спорила с каждым моим гребаным словом.
— Например, можно найти какое-нибудь хобби, чтобы заменить зависимость. Кто-нибудь испытал это и хотел бы поделиться? — Пол пристально смотрит на меня, как это бывает после каждого вопроса, который он задает. Если он пытается быть незаметным, чтобы заставить меня поделиться, то делает дерьмовую работу.
— Я начал решать головоломки, — говорит Оскар, пьяница, потерявший жену и детей при разводе из-за пристрастия к дешевой водке. — Когда мне хочется выпить, я сажусь за обеденный стол и решаю головоломку.
— Это здорово!
Ободряющая улыбка Пола заставляет других парней в группе вставлять свое собственное глупое дерьмо. Один работает над своим мотоциклом, другой начал собирать монеты. Бла, бла, бла, скукота…
— Это очень хорошо. Просто замечательно, что вы все нашли какое-то здоровое и продуктивное занятие, когда тяга становится невыносимой. — Взгляд Пола снова останавливается на мне, и я выдерживаю его взгляд, пока он не отводит свой. — Отлично, давайте закончим молитвой о терпении, и увидимся здесь завтра, ребята.
Они молятся.
Я закрываю глаза и представляю себе каждую женщину, которую когда-либо видел обнаженной.
Как только нас отпускают, я вскакиваю, стремясь попасть в спортзал. Еще тогда, перед выпивкой – ладно, перед наркотиками – я провел свой лучший мозговой штурм во время тренировки в моем домашнем спортзале. Написал кое-что из своего лучшего материала. Я чувствую, что частичка этого возвращается с каждой тренировкой.
Выхожу в коридор и прохожу мимо офисов, где сейчас работает мой брат. Я держу голову опущенной, чтобы не быть замеченным одним из его сотрудников. Не знаю, как много Бен рассказал церковными служащими, и мне действительно все равно, пока они не беспокоят меня или не сдают меня средствам массовой информации.
Я делаю последний поворот и направляюсь к стеклянной двери, где вижу ожидающий меня «Лексус». Ухмыляюсь и расправляю плечи, странно взволнованный следующей словесной перепалкой с Бетани по поводу ее гребаного свидания за ланчем.
И что это за размазня приглашает на обед женщину, которую хочет трахнуть?
— Эй! Джесси!
— Бл*дь. — Я поворачиваюсь, глядя на того, кто выкрикнул мое имя достаточно громко, чтобы все услышали.
Сюзетта. Она сидит в кресле в дальнем конце вестибюля, но встает, когда я подхожу. На ней убийственно короткий топ, узкие джинсы и черные туфли на каблуках, созданные для клуба, а не для церкви. Ее глаза светятся так, как я видел миллион раз раньше.
— Ты здесь.
Я ухмыляюсь.
— Что случилось... э-э-э...
— Сюзетта.
— Точно. Сюзетта. — Я ничего не забыл. Одержимость няни симпатичной брюнеткой и ее придурковатым женихом делает ее имя нарицательным. Но я хочу, чтобы она думала, что ее можно забыть. — Что ты здесь делаешь?
Дай угадаю.…
— Я здесь встречаюсь с Беном, но, — она подходит ближе и шепчет, — я надеялась, что встречу тебя.
Хм, продолжай.
Засовываю руки в карманы, чувствуя волнение от такого рода отвлечения.
— Ну, вот и я. И что теперь?
Ее лицо краснеет, отчего она кажется еще более невинной, чем я ожидал, судя по фотографиям.
— Где твой жених? — Я стараюсь, чтобы она видела, как изучаю ее тело-сиськи, бедра, длинные ноги. Ты ведь не для него так оделась, плохая девочка? — Он не придет?