Зеркала и лабиринты

– Стало быть, поправьте меня если я ошибаюсь, – попросил я своего собеседника, – билет, который вы купили в результате очередного вмешательства господина Фэйда, спасшего вас от очередной гибели, принёс вам выигрыш?

Селак кивнул несколько раз, сопровождая этот жест довольной ухмылкой на своём, столь далёком от понятия «привлекательный» лице.

– Я выиграл сумму столь баснословную по меркам моей страны, что оставаться доживать свои годы там не имело никакого смысла. Через сеть финансовых консультантов и прочих пираний, норовивших откусить от меня кусок пожирнее, я инвестировал какую-то сумму в довольно консервативные активы, предпочитая быть уверенным в сохранности средств, нежели в интенсивности их роста. Это место, я имею виду регион, подошёл мне по климату, да и есть здесь что-то, что я всегда мечтал увидеть и почувствовать собственной шкурой, если ты меня понимаешь парень!

Я утвердительно кивнул, не желая, чтобы Селак отвлекался на сторонние вопросы.

– Я купил квартиру в самом дорогом жилом комплексе города «Скай-Рокет», стало быть. И представь себе, нет, ты только вообрази, каково было моё состояние, когда на второй день после заселения в свою квартиру, я в коридоре лицом к лицу встретился с Фэйдом!

Мне действительно было не просто представить предложенную ситуацию, особенно с учётом того обстоятельства, что Селак все эти годы, на протяжении которых образ Фэйда являлся ему как предвестник самых неожиданных событий, не распространялся о таинственной личности непрошенного визитёра. Весьма ожидаемо, что переживший целый калейдоскоп несчастий, мужчина воспринял появление Фэйда вблизи своего нового жилища как очередное знамение недоброй минуты.

– Вот – вот, верно мыслишь. парень! – заявил Фрэйн Селак, словно прочитав мои мысли. – Я замер на месте, страх парализовал меня, протянувшись вдоль позвоночника прямиком к мозгу. Все мысли улетучились мгновенно, только представь, я думал, что в следующую минуту произойдёт всё что угодно! Мысли мои буквально дрожали в сознании, как руки паралитика.

«Что это будет?» – только и пробормотал я, утратив всякий контроль над чреслами.

Землетрясение, цунами, извержение неизвестного науке вулкана, метеорит прямо на наш дом? Что еще?

Я понимающе кивнул, предварительно бросив взгляд туда, где еще совсем недавно давился смехом ненавистный мой друг Сапфир. В заполненном тенью пространстве лестничного пролёта никого не оказалось.

– Не уверен на сколько сказанное мною будет отражать реальность, господин Селак, – проговорил я, стараясь придать своим словам тон успокаивающий, – но мне кажется, что я могу вас понять.

– Нет, парень, едва ли, –отозвался Селак. – В этот вот раз всё было по-другому!

– По-другому? – недоумевающе спросил я.

– Ага. По-другому, – лицо Селака сперва приобрело выражение вымученной улыбки, такой улыбкой обычно прикрывают страх или унижение, затем и эта «маска» спала, обнажив обескураживающую растерянность. – Фэйд теперь был вовсе не таким, коим являлся мне всякий раз за минуту до несчастья. Теперь он был не один, за его спиной была еще раскрытая дверь его квартиры, сто тринадцатый номер, и в проёме двери стояла женщина, его супруга, стало быть.

– Госпожа Сиро, – подтвердил я.

– Ага, она самая, – кивнул Селак. – Фэйд и жена обменялись парой слов, что-то настолько бытовое и банальное, что я и поверить не мог своим ушам. Ничто материальное не увязывалось с образом этого «вестника апокалипсиса», – Селак откашлялся и сплюнул в пепельницу на полу. – Затем он посмотрел на меня, секунды ему хватило, чтобы узнать меня. Каждый его шаг тонул во всепоглощающей тишине, ни одно движение, представь себе, не издавало ни звука. Он подошёл ко мне и взглянул прямо в глаза.

«Не бойся, старина Фрэйн», – сказал он, улыбнувшись и похлопав меня по плечу. – «Тебе нечего более бояться. Оставь все страхи и сомнения позади».

– Вот так он вам и сказал? – переспросил я, уже заканчивая очередную запись в блокноте.

Вместо ответа, Селак несколько раз кивнул, стыдливо отводя взгляд в сторону.

– Я буквально обомлел, парень… Тебе не понять. Но что-то дотронулось до моего, покрытого рубцами страха, сердца. Что-то буквально коснулось его, заставив меня на мгновение замереть, но лишь на мгновение, потому что в следующий миг я выдохнул и ощутил лёгкость, которую не испытывал так давно, что и припомнить не могу.

Я внимательно посмотрел на Селака, в этот момент его лицо выражало столь странную эмоцию, которая меньше всего увязывалась с отталкивающей грубостью лет, отпечатавшейся на коже сетью глубоких морщин. Я хотел бы зафиксировать этот факт в своём блокноте, однако у меня не было подходящих слов.

– Он ушёл, как ни в чём не бывало. А я всё стоял там, один на один с тем чувством внезапного покоя, силясь совладать с единственной, и, пожалуй, самой важной мыслью – что же делать теперь.

Селак окончил свой рассказ, снабдив меня столь исчерпывающими подробностями своей истории, из которой я словно придирчивый самелье извлекал отдельные нотки той информации, которую считал важной в своём деле.

Выходило так, что господин Фэйд, бесследно исчезнувший не так давно, имел обыкновение оказываться в столь разных местах и временах, что видеокамерам наблюдения в коридоре было вполне простительно не уловить его очередного исчезновения. Однако это понимание не снимало вопроса «куда же он исчез на этот раз?». Анализируя историю Селака, я приходил к выводу, что Фэйд, подобно охранителю человеческих судеб, появлялся там, где в нём больше всего нуждались, и очередное его исчезновение могло быть продиктовано делами столь важными, что мне и не следовало бы в них влезать. Но, в то же самое время, госпожа Сиро, супруга господина Фэйда, наняла меня, доверив мне это дело, и она ждала ответа на свой вопрос. Профессиональная этика диктовала мне требование идти до конца во исполнение своей задачи. Трудно поручиться за частного детектива, который проваливает своё самое первое дело, уповая на некие принципы. С другой стороны, всепрозревающий Фэйд не мог не предвидеть того обстоятельства, что его супруга не станет сидеть сложа руки в его отсутствие. И если он и ранее вёл такую вот жизнь, то почему госпожа Сиро обеспокоилась поиском ответов только сейчас? Она утратила веру?

Я вновь стоял в коридоре, окутываемый тьмой, светильники в потолке погасли. Единственный довольно тусклый, но тёплый, островок света озарял дверь квартиры сто тринадцать в противоположном конце коридора.

– Ты неисправим! – очередное язвительное замечание, брошенное в меня словно камень, доносится из самой глубокой тени в том конце коридора, что буквально утонул во тьме. – Ты наступаешь на одни и те же грабли, раз за разом, не зная, когда остановиться. А всё потому, что не слушаешь ни меня, ни здравого смысла!

Это Сапфир, мой заклятый друг, что извечно является в час высоких надежд, дабы преподнести мне чашу сомнений.

– Я думал, что уже не услышу тебя, Сапфир, – отвечаю я, оглядываясь во тьму, посылая туда свою улыбку. – Ты не остался и не дослушал историю господина Селака…

– Этот несчастный помешался. Что его слушать, бредни одни. Старик сбрендил и убедил себя, что этот пресловутый Фэйд был с ним при всех его невзгодах. То, что ты слушал его, говорит не в твою пользу, детектив!

Язвительное замечание сопровождается едким смехом, который, тем не менее, остаётся в пределах тени, скрывающей фигуру Сапфира.

– И тем не менее, – говорю я в полголоса, и вовсе не из-за страха потревожить кого либо, а скорее в силу понимания, что самые сокровенные мысли часто озвучиваются неотвратимостью поступка, – кто бы что не говорил, а слишком многие люди ищут его…

Дверь в квартиру за номером сто тринадцать теперь выглядит совсем иначе. Вместо стильной, блестящей поверхности на меня смотрит ветхая, пожелтевшая от количества лет, деревянная перегородка. Она держится на двух, хрупких петлях, не примыкая вплотную, и выпуская наружу тёплый, струящийся свет.