Тринадцатая

Лидия Чарская

Тринадцатая

© ЗАО «ЭНАС-КНИГА», 2014

Глава I. Лесное убежище для девочек

– Итак, дети, завтра приезжает одна маленькая сиротка, которую вы должны принять как любимую подругу. Вы это сделаете, не правда ли?

Двенадцать голосов отвечают дружным хором:

– Да, Марья Андреевна, мы будем ласковы с ней!

– Прекрасно, – произнесла с улыбкой та, которую звали Марьей Андреевной, еще молодая девушка с добрым лицом и густыми русыми волосами. – Признаться, я и не ожидала от вас иного ответа. А теперь я пойду устроить в спальне место для новенькой, приготовить для нее кровать и ящик в комоде. Вы же можете поиграть до ужина. Вам еще остается три четверти часа.

Ласковая улыбка озаряет опять лицо воспитательницы – милое худенькое личико с чуть заметными черточками на лбу, обрамленное пышными волосами.

И Марья Андреевна легкой походкой спешит к двери.

Теплый июньский вечер врывается в комнату. Окна распахнуты настежь. Запахи древесной смолы и цветов, растущих на клумбах под окнами, – гвоздики, резеды, левкоя и душистого горошка – сливаются вместе и издают чудесный аромат. Заходящее солнце румянит стволы сосен. Деревья стоят такие розовые и прекрасные при его вечернем освещении. А кругом – тишина, нежная, ласковая тишина вечнозеленого соснового леса…

В самой его середине спряталась небольшая усадьба. Лес спереди, лес сзади, справа и слева, лес кругом, все тот же милый, старый, чудесный лес. В его честь и называется усадьба: «Лесное убежище для девочек», о чем гласит большая черная доска с золотыми буквами, прибитая к воротам над главным входом.

Вокруг главного здания двухэтажного деревянного дома, где живут пансионерки с их воспитательницей и учительницей Марьей Андреевной Миртовой, с доктором Анной Васильевной, с няней, старухой Ненилушкой, и со стряпухой Лизой, расположены другие постройки, поменьше – помещения для сторожа и кучера, дворницкая, баня, конюшня, сараи и прачечная. Еще дальше – домик начальницы и учредительницы Лесного убежища, Валерии Сергеевны Симановской, и небольшая церковь-часовня возле него.

Три-четыре года тому назад Лесная усадьба стояла одиноко, и в ней никто не жил. В то время Валерия Сергеевна Симановская, богатая вдова помещика – хозяина усадьбы, жила в Петербурге. В ее доме находилась тяжелобольная: маленькая дочурка Валерии Сергеевны, Люся, лежала при смерти. Госпожа Симановская была в отчаянии. Она приглашала к своей бедной Люсе лучших докторов столицы, умоляя их спасти девочку, ездила по церквям и служила молебны о спасении дочери. Но жизнь Люси висела на волоске. С каждым днем девочке становилось все хуже и хуже, с каждым часом Люся таяла, как свеча.

И в душе Валерии Сергеевны созрело решение совершить в случае выздоровления Люси большое доброе дело.

– Господи, – шептала она в слезах, преклоняя колени перед образом Спасителя, – не отнимай у меня моей дочурки! Пошли ей исцеление, Господи!.. За одну спасенную и возвращенную мне девочку я постараюсь сохранить жизнь и здоровье двенадцати другим. Обещаю тебе это, милосердный Господи!

И тут же Валерия Сергеевна поведала всем своим родным и знакомым, что она решила, лишь только Люся поправится, устроить убежище для двенадцати маленьких болезненных девочек, которым родители по бедности не могут обеспечить надлежащего ухода и лечения.

Между тем Люся стала медленно, но верно поправляться. Через какой-нибудь месяц Валерия Сергеевна уже перевезла девочку и ее младшего братишку Славу в свое лесное поместье, а еще через полгода большой дом в лесу оживился присутствием двенадцати маленьких девочек, нуждавшихся в свежем, смолистом лесном воздухе и здоровой пище.

Слабенькие, болезненные дети бедных родителей нашли под гостеприимным кровом доброй лесной помещицы все необходимое для поправки здоровья. К ним были приглашены опытный доктор и воспитательница-учительница, так как, развивая силы и здоровье в питомицах усадьбы, Валерия Сергеевна, или «мама Валя», как называли ее воспитанницы, решила в то же время готовить их к поступлению в гимназии или другие школы.

Таким образом, госпожа Симановская сдержала обещание, данное ею Богу. Двенадцать девочек были осчастливлены по случаю выздоровления ее маленькой Люси, вырваны из нужды, лишений и недугов.

Глава II. Лесные девочки

Светлое платье Марьи Андреевны исчезло за дверью, а девочки все еще не расходились по своим местам, а стояли оживленной группой посреди большой светлой комнаты, называемой классной. Здесь они и занимались, и проводили свободное от занятий время.

Обстановка классной была незамысловатой. Большой стол занимал середину комнаты. Вокруг стола стояло двенадцать стульев. Столько же маленьких шкафчиков ютилось вдоль стен. Здесь, в этих шкафчиках, прятались тетради, книжки и игрушки воспитанниц приюта.

– Девочки, – подала голос старшая из «лесных девочек», как их прозвали окрестные крестьяне и помещики, черненькая, худенькая, высокая Липа Стручкина, десяти или одиннадцати лет, – мы должны сделать что-нибудь приятное для новенькой, приготовить ей какой-нибудь сюрприз, чтобы облегчить ей переезд в чужое место, к незнакомым людям! Вы слышали, что сказала Марья Андреевна? Она – круглая сиротка.

– Да! Да! Ей, должно быть, нелегко, бедняжке. Папа ее, моряк, утонул год тому назад в море, как вчера говорила мама Валя. Матери своей новенькая и не помнит даже, а тот старичок-родственник, друг ее папы, у которого она жила этот год, больше не может держать ее у себя, потому что он сам небогат и к тому же обременен большой семьей. И вот бедную девочку привезут сюда, к нам, – добавила рыженькая Софочка – бойкая, шаловливая девочка, с глазами, похожими на горящие угольки, – и обвела подруг быстрым взглядом. – Что касается меня, то я непременно скажу ей блестящую речь при встрече! – неожиданно заключила она.

– Девочки! – крикнула своим звонким голоском Наташа Чижова, белокурая восьмилетняя девчурка с голубыми глазенками, – давайте попросим завтра утром Марью Андреевну сходить с нами в чащу леса, чтобы нарвать для новенькой незабудок!

– Да! Да! И поднесем ей завтра большой букет! – подхватила Ляля, шестилетняя крошка, самая маленькая пансионерка с коротко остриженной головкой, похожей на круглый шарик, общая любимица, баловень всего Убежища и закадычная подруга Наташи.

Высокая тоненькая Вера, горячая, вспыльчивая, но добрая девочка, нервно перебила подруг:

– Нет! Нет! Цветы – это слишком мало. Я предлагаю другое. Когда нам за ужином подадут нашу порцию пастилы, пусть каждая отложит свою пастилку для новенькой. Я соберу их, уложу в большую коробку, перевяжу ее ленточкой, и мы все вместе поднесем коробку новенькой. Кто согласен – подними руку!

Двенадцать ручонок, чистеньких и грязных, закапанных чернилами, с кляксами на ладонях и с царапинами на пальцах, одинаково дружно поднялись и замахали над белокурыми, русыми и черненькими головками.

Ганя Сидоркина, тихая маленькая девочка, дочь ушедшего из деревни в соседний город на заработки мужичка, подобранная год тому назад Валерией Сергеевной с сильным воспалением легких в сыром углу подвала, – эта самая Ганя Сидоркина произнесла приятным голоском:

– Мне нечего подарить бедной сиротке, но зато я буду застилать ее постель каждое утро и каждый вечер, обметать пыль с шкафчика и вытирать мокрой щеткой пол около кроватки, чтобы ей не пришлось самой этого делать.

– А я ей буду рассказывать сказки! – весело крикнула смугленькая Наля, умевшая выдумывать чудесные волшебные рассказы, которыми она забавляла подруг.

– А я научу ее воспитывать куклу и приучать ее к порядку, – и Саша Кудряшова, или Саша-растеряша, как прозвали все эту девятилетнюю, всегда все забывающую и рассеянную девочку, выступила вперед.