Страница 47 из 70
История произвела на меня сильное впечатление, да что там говорить, она меня буквально шокировала. Было жаль девушку Веру, которая не смогла пережить случившееся. Было жаль ее родных, которым Анатолий свои поступком разом сломал жизнь. А самое страшное было то, что поплатилась за это наша дочь, которой было всего четыре, и которая не успела еще нагрешить в своей короткой жизни. Я уткнулась в ладони и заплакала, выплескивая со слезами злость на Толю и отчаяние. В этот момент я его ненавидела, всеми фибрами души, и мне было плевать что он мертв, а мертвых принято прощать и отпускать.
Спать я так и не легла, до утра просидев на кухне. Проснулся Паша, взглянул на меня и все понял. Сварил нам кофе, сделал омлет и заставил меня съесть добрую половину. Потом взял на руки и отнес в кровать.
- Отдыхай, - укрыв меня одеялом, сказал он. И прежде чем успел выйти из комнаты, я уже крепко спала.
Следующие дни ничего интересного не происходило, я, по большей части, лежала перед телевизором, бездумно глядя в экран, или спала. Сначала списывала все на депрессию, но додумавшись померить температуру, выяснила, что заболела. Паша теперь каждый вечер присылал смс сообщения, с пожеланием спокойной ночи, и это было единственное, очень приятное новшество, в моей жизни за последние дни. О своей болезни я ему не говорила, ну подумаешь температура, зачем попусту отрывать человека от дел. На третий вечер болезни мне, внезапно, стало хуже. Тело ломило, оно покрылось испариной, появилась сильная слабость и озноб. Я даже не смогла дотянуться до телефона, чтобы ответить на очередное Пашино сообщение. Рука сначала повисла в воздухе, а потом упала плетью, а я провалилась то ли в сон, то ли в какое-то забытье. Следующие несколько дней помню смутно, вроде видела Пашу, а может мне он просто снился. Иногда, сквозь пелену, явственно проступал запах уксуса, который ненавидела с детства. А иногда слышались голоса, правда, я не понимала чьи, да и смысл слов совсем до меня не доходил, и я снова проваливалась в беспамятство.
Когда пришла в себя, первое что увидела, это обеспокоенное лицо Юрия Петровича, нависшее надо мной.
- А что, мне уже требуется патологоанатом? - слабым голосом смогла проговорить я и даже попыталась улыбнуться.
- Пашка, иди сюда, - позвал он и засмеялся. - Девочка не успела открыть глаза, уже шутки шутит, значит в себя приходит.
- Привет, - улыбнулся Паша, присев рядом со мной, взял мою руку, поднес к губам и поцеловал. - Как же ты нас напугала.
- А что такое? Я ничего не помню.
- У тебя был сильный жар. Ты двое суток, почти, в отключке провела.
- Правда? - удивилась я. - Простите, что переполошила вас, я не хотела.
- Ну раз все в порядке, я, пожалуй, пойду, - сказал Юрий Петрович и положил руку мне на лоб. - Паша, температура у нее спала, но, на всякий случай, проверь к вечеру. Может опять слегка подняться.
- Хорошо, - Паша пожал Петровичу руку. - Пока. Передай нашим, что в ближайшие дни появлюсь на работе.
- Договорились, - ответил он и серьезно посмотрел на меня. - До свидания, девочка. Не пугай нас так больше, ладно.
- Постараюсь, Юрий Петрович и...спасибо вам, - от души поблагодарила я его. Было приятно, что этот малознакомый, но симпатичный человек, беспокоится обо мне.
- Как он здесь оказался? - спросила я, когда Паша проводил Петровича и вернулся в комнату.
- Я позвал. Он отличный врач и много повидал на своем веку, он мне и помог, научил как снимать жар. У тебя ведь температура поднялась выше сорока градусов.
- Спасибо вам. Если бы не вы, я бы не справилась, - приподнялась на локте, но почти сразу легла обратно. За эти дни я очень ослабла. - Паша, помоги мне подняться, очень хочу сходить в душ, от меня уксусом воняет.
- Какой душ? Только глаза открыла, а уже куда-то надо. Лежи спокойно, сейчас буду кормить тебя куриным бульоном собственного приготовления.
- Паша, мне кажется я вся еще и потом провоняла, мне очень надо туда, - взмолилась, мне было не по себе, что он меня видит такой.
- Сейчас ты поешь, а вечером, если не станет хуже, отпущу тебя в душ, - безапелляционно заявил Павел, а я поняла что спорить бесполезно. - Кстати, если тебя это утешит, я сам там не был двое суток. Петрович заезжал только днем, взглянуть как ты, и ехал на работу, а я боялся отойти от тебя надолго. Так что и от меня несет далеко не розами.
- Хорошо, - ответила я и улыбнулась. А потом Паша с ложечки кормил меня бульоном, хотя я и сама уже была в состоянии ее удержать.
Я видела, что он вымотан до предела, лицо усталое, под глазами образовались черные круги. Похоже, за эти двое суток Паша очень мало спал. Было и жалко его и приятно одновременно.
- Ложись, - подвинулась я, когда он отнес грязную посуду на кухню и вернулся в комнату. - Поспи, со мной уже все в порядке.
- Обещай, что пока не будешь вставать, ты еще слаба, - укладываясь рядом, пробормотал Паша.
- Обещаю, - произнесла я, но он меня уже не слышал, он спал.
Паша пробыл со мной еще два дня, за это время я совсем окрепла и стала гораздо лучше себя чувствовать. На третье утро он разбудил меня и виновато сказал:
- Юль, мне на работу нужно. Мужики там зашиваются совсем. Итак сезон отпусков, еще и я не выхожу.
- Конечно, иди, - кивнула я. - Мне гораздо лучше, не переживай. Паша поцеловал меня и отправился трудится. Я решила, что мне тоже не помешало бы и села за компьютер.
Следующие пару дней я много гуляла, недалеко от дома, и окрепла окончательн. Работала, принимая по несколько клиентов в день, и много ела, сказывались те дни, когда валялась с температурой и не могла запихнуть в себя хоть что-нибудь. Паша звонил ежедневно, и мы подолгу болтали. О новостях он молчал, а я не спрашивала, если они появятся, он непременно скажет. А вот третий день принес результат, да такой, какого я никак не могла ожидать. А началось все с того, что Паша позвонил мне с утра, хотя обычно мы созванивались вечером.