Бухта дельфинов

Следующий раз мы увидели дельфинов через пару лет на Бали в местечке Ловина. На рассвете балийцы вывозят туристов на разноцветных лодках-омарах в океан, и, если повезёт, можно встретить дельфинов. Это одна из статей доходов местных жителей. И вот рано утром мы отправились на лодке в океан. Нам повезло, мы встретили группку дельфинов в пятнадцать-двадцать особей. Около тридцати лодок с туристами и пятнадцать-двадцать дельфинов.

Затем был фридайв-лагерь в Египте, в Дахабе, где я и познакомилась с Косаткой, тогда ещё Таисией Авдеевой, там, во время нашего заплыва в море мы услышали дельфинью речь. Самих дельфинов я даже не увидела, но почувствовала, как и все участники нашего фридайв-лагеря, радость от одной только вибрации их звуков. Да, звуки дельфинов пронизывали наши тела в воде, как солнечный свет, и заряжали нас радостью и как будто исцеляли. Я почувствовала это очень хорошо тогда.

И уже совсем по-настоящему моя мечта осуществилась в Мексике, где мы прожили полгода, и где у Тихого океана родился наш третий ребенок – Ваня. Мы поплыли с нашими друзьями на лодке в океан, чтобы наблюдать китов и дельфинов. Китов мы не встретили в тот день. Увидели несколько черепах, манту, а потом только пустой океан вокруг, томительное ожидание. И вдруг лодка оказалась в стае из трёх-четырёх сотен дельфинов. Дельфины прыгали вокруг нас вверх на три-четыре метра и крутили по два-три сальто и выполняли другие удивительные акробатические трюки. Это завораживало!

Мой старший сын Максим, на тот момент семилетний, тут же прыгнул в океан. Рожденный в воду, он уже с трех лет великолепно плавал.

И я надела ласты и прыгнула в воду за сыном, несмотря на предостережения водителя лодки, что под дельфинами ходит акула. Но страха не было. Нет, это было такое волнение, такой восторг – оказаться в открытом океане, и всюду под тобой, над тобой, вокруг тебя скользят, ныряют, выпрыгивают дельфины. Они выпрыгивали совсем рядом, на четыре-пять метров вверх, мы чувствовали их свет, их энергию…

Да я поплавала, наверное, всего-то минут семь или десять с дельфинами, но в лодку я залезла другой. Я изменилась. Я стала светлее и добрее после этого плаванья. Словно произошла перенастройка души: интуиция обострилась, чувства и восприятие мира стали тоньше. Именно после того плаванья с дельфинами в Тихом океане у берегов Мексики мне захотелось пойти ещё дальше. Теперь мне стало важным наладить контакт с дельфинами, но не такой, как в дельфинариях, когда они лежат на полу, а на их фоне фотографируются. Нет, я захотела научиться с ними общаться в их родной стихии, в воде, а не на суше. А ещё, больше узнать о том, кто же они такие. Конечно, вот тут точно сказалось знакомство с сообществом Косатки. А еще этот сумасшедший учёный Чарковский, сумасшедший своим фанатизмом, и гениальный в своём сумасшествии, который хотел вырастить из детей людей-дельфинов, основоположник водных родов. Мы с ним встречались, и его манипуляции с детьми вызвали у меня и ужас, и одновременно восхищение. Этот человек кого-то исцелял, кого-то же, наоборот, отвращал надолго от воды. Но, пусть его методы и негуманны, сама его идея, что люди могут плавать в море так же свободно и спокойно, как дельфины, заразила меня, и я захотела открыть этот дар в себе, в моих детях и поделиться им с другими людьми.

В интернете я перекопала кучу информации. Что дельфины – телепаты, и что это родственники человека, пошедшие по иному пути эволюции. Увидела я и фильм Рика О`Барри «Бухта» о том, как дельфинов варварски истребляют в Японии, а затем часть продают в дельфинарии. После этого мы никогда не ходили с детьми в дельфинарии. И не только потому, что дельфины попадают в дельфинарии из той кровавой бойни в Японии или из рыбацких сетей в России, не только потому, что их разлучают с семьями. Но и потому, что нельзя держать существо, которое проплывает на свободе до двухсот километров в день, в двадцатипятиметровом аквариуме.

А ещё в Мексике начала рождаться моя вторая книга из серии «Ши по пути к себе», посвященная океану. В моей книге киты, дельфины, другие животные и птицы создавали сообщество по борьбе с вредоносной деятельностью человека, и более того, они привлекали в свое общество и самих людей, осознанную их часть.

И всё это – работа над моей второй книгой из серии «Ши по пути к себе» и мечта соприкоснуться ближе с дельфинами – привели меня, шаг за шагом, к организации семейного лагеря в Коктебеле, где есть особенный дельфинарий, в который уже давно, чтобы пообщаться и сблизиться с дельфинами, приезжают и Чарковский, и фридайверы. Я была уверена, что Таисия Гордеева, на чьи семейные фридайв-лагеря в Египте и Таиланде я два раза приезжала, о которой писала хорошие статьи, конечно же, даст мне контакты тренера в дельфинарии, с кем нужно договариваться. Но всё пошло совсем не так. Таисия в резкой форме отказалась дать мне контакты, хотя я и писала ей, что мы не будем составлять ей конкуренцию. Нам нужно буквально пару раз прийти к дельфинам, услышать рассказ про их повадки и характеры, узнать, как их тренируют в дельфинарии. В итоге, контакты тренера, Аси Черноморцевой, мне дали другие люди. Они же посоветовали мне поселиться в той же гостинице, где Таисия селила своих людей. Мол, лучше места для семей не найти. И хотя хозяйка этой гостиницы сказала, что ещё половина номеров свободны, и мы прекрасно поместимся все вместе, Таисия потребовала от меня, чтобы я не селилась с ними в одной гостинице в период с мая по сентябрь. Это, конечно, было смешно. Но я надеялась на то, что всё ещё уладится на месте. Попытаюсь здесь найти с ней контакт, но она пресекла мои попытки к общению. Она отвечала мне так резко и надменно, что сказочница, живущая внутри меня, тут же прозвала её Косаткой.

«Ложимся в шавасану, – послышался голос Саши, – расслабляемся».

Глава 3. Море

От нашей гостиницы до моря идти, если одной или с Машкой, то минут десять. А если с детьми, коляской и бабушкой, ну, то есть моей мамой, то все – двадцать пять. Вначале вниз мимо «Александрии», «У Александра», «Александры» – одинаковых четырехэтажных пансионатов, обнесенными бетонными заборами, рядом с которыми высажены до головокружения благоухающие жасмины, розы и кактусы. Потом перейти шоссе. Водители здесь не любят уступать, а наоборот, прибавляют газу, как только видят ногу пешехода на их территории. А после дороги тянется аквапарк, и напротив него, в зарослях дачки с табличками на воротах «сдается» или «мест нет».

В первый раз после приезда мы с моей подругой Машей пошли на море ранним утром одни, пока дети и мама ещё отсыпались.

Сразу за дорогой Машка устремилась в заросли.

– Ты посмотри, что здесь растет. Грецкий орех!

Да он же зелёный!

Зелёный и вяжущий, и черешня тоже ещё кислая. Но это же вкус детства. И с этим вкусом во рту мы проскочили дальше мимо закрытых ещё магазинов, тандыра, где двое красавцев-армян, молодой и старый, уже разжигали печь, торговых рядов.

И вот, наконец, море, серовато-темное, дышит, галечный пляж, лежаки сложены, чайки.

Маша видела море в первый раз после очень долгой с ним разлуки. Я много раз видела море… И три океана, Атлантический в нашем первом с мужем автопутешествии в Европу. И Индийский – на Бали, куда мы уехали на год, чтобы исполнить нашу совместную мечту – научиться чистому сёрфингу. И Тихий – в Мексике, где родился Ваня. Двое из трех наших детей были рождены у океанов.

Маша плещется, купается, кричит. А я лежу на солнышке, и мне почему-то не тепло. Я вспоминаю наш разговор с мужем перед отъездом сюда.

В последнее время я понимаю, что меня вообще нет. У меня нет своих мыслей. Нет своих желаний! Я вообще не знаю, чего я хочу. Потому что я все время исполнял твои желания.

– Но, Олег, почему же ты молчал все это время? Почему не говорил мне, что делаешь что-то только из-за меня?

– Разве это не было очевидно?

– Не было. Откуда же было, если ты молчал.

Олег покачал своими черными волосами, посмотрел на меня сбоку.