Операция «Наследник»

В общем, когда китайские войска подошли к космодрому, Евгений дослужился до старшины. Служба была не из лёгких. Постоянные попытки проникновения, какие-то диверсии. Много проблем создавали местные, китайская политика внедрения действовала давно. Надо сказать, что китайцы приветствовали своих соотечественников, которые женились или выходили замуж за русских. За каждого рождённого в такой семье ребёнка они получали из Китая пособия. Дети в таких семьях тоже воспитывались соответствующим образом. После того, как китайские войска перешли границу, оказалось, что у них есть сильная поддержка в лице полукровок. А их оказалось сотни тысяч. В общем, служилось весело. Приходилось даже проводить зачистки в прилегающих к космодрому районах, помогать Внутренним войскам.

Когда появилась вероятность захвата космодрома, из Москвы пришёл приказ всё вывезти, особенно специалистов с семьями и всю информацию, сам космодром заминировать и уничтожить. Руководство решило завершить проект орбитальной платформы и за несколько дней в космос ушли все приготовленные элементы конструкции, на последнем корабле улетали специалисты, которые должны были собрать и обслуживать платформу в космосе. Срочная эвакуация гражданского населения, а ведь там целый посёлок со всей инфраструктурой, вывозили оборудование и технику, демонтировали всё, что можно демонтировать и вывезти. Минировался ЦУП, все здания. Оборону держали местные казаки и военные, вопреки расхожему мнению, что танки и самолёты у китайцев из фольги, оказалось, что неправда, мощные танки и самолёты. Глушили связь, отключались приборы, которые были собраны из китайских микросхем, планшеты и компьютеры не работали. Но русский менталитет, Женя сам видел, как в тайге стоял старинный ИС-2, снятый давно с вооружения, но сохранившийся у местных казаков, сдерживал наступление танковой роты китайцев, расстреливая их с большого расстояния.

Успели. Выскочили. На Космодроме остался комендант Селиверстов, он впустил китайцев, а потом подорвал ЦУП, вместе с собой. Его наградили Героем, посмертно. Успели выскочить, не попали в зону поражения, когда Космодром, вместе с китайскими военными накрыли ядерными ракетами, стёрли в пыль всё, что там находилось в радиусе 20 километров. Мировое сообщество выразило большое «Фу», по поводу применения ядерных боеприпасов, но на самом деле жидко обгадилось, понимая, что это может случиться с каждым и в любой момент. Китайцы откатились к старым границам, а жизнь Жени в корне изменилась.

Ему вручили «Орден Мужества», вручали по новому месту службы, на Урале, часть расформировали, кто-то уехал на Чукотку, кто-то на Байконур, казахи пока китайцев не пускали, но там тоже уже всё кипело, подогреваемое Западом. Их роту должны были отправить на точку, в расположение пусковых ракетных шахт, но вдруг его вызвали в штаб полка, при котором они были временно прикомандированы. В помещении «ленинской» комнаты стоял длинный стол, за которым сидели местный «молчи-молчи», начальник особого отдела майор Синеухов, командир полка, полковник Симонов и какой-то штатский в сером костюме. Невзрачный, невыразительный, с какими-то серыми волосами, в общем, посмотришь на него и сразу забудешь, даже описать не сможешь, если спросят. Женя напрягся, встал по стойке смирно, отдал честь:

– Товарищ полковник, старшина Смирнов по вашему приказанию прибыл.

– Садитесь, старшина,– полковник указал на стул, который стоял напротив стола, посередине комнаты,– как служба?

– Идёт, товарищ полковник.

– Какие планы на дальнейшую жизнь, вы же «срочник», не хотите остаться в рядах вооружённых сил России?

– Никак нет, после увольнения хочу поступить в лётное училище.

– А не хотите ли послужить России в другом качестве?

– Что надо сделать?

– Старшина, это очень секретно, вы должны подписать бумагу, только тогда мы сможем вам что-то рассказать,– сказал майор Синеухов.

– Тогда извините, товарищ майор, я не могу подписываться на что-то, не зная деталей.

– Значит, вы отказываетесь?

– Да, вынужден отказаться, товарищ майор,– он встал,– я могу идти?

– Свободен,– рявкнул полковник, явно раздосадованный ответом Жени.

Евгений встал, отдал честь, кругом, и строевым шагом направился к двери.

– Постойте, старшина,– голос вроде не громкий, без всяких интонаций, но пробирает до печёнки, что-то ёкнуло в животе,– я могу вам рассказать, знаю, вы никому не расскажете, вы же сын Василия и Екатерины Смирновых, я знал их в Сирии, настоящие патриоты, думаю, вы из того же теста, отец ваш был кремень.

– Но, товарищ генерал,– вдруг вскочил Синеухов, – есть регламент.

– Да, в жопу твой регламент, майор, оставьте нас со старшиной Смирновым.

Полковник и майор встали и вышли из комнаты.

– Садись, сынок,– генерал указал на стул.

Женя сел.

– Короче, мы формируем новый отряд специального назначения, это будет элита элит, под патронажем ВКС. Сам понимаешь, всё очень секретно, всего открыть не могу, но даже если этот мир погибнет, эти ребята должны выжить. Не отказывайся, если ты подпишешь бумаги, ты уже не будешь принадлежать себе, но ты сможешь послужить своей Родине и даже спасти человечество.

– И сколько у меня есть времени на подумать?

– Ровно одна минута.

– Я согласен,– что-то повлияло на решение, голос, манера говорить, что-то кричало в голове, что не надо этого делать, живи, как живётся, но ещё что-то орало, что никогда себе не простишь, если откажешься.

– Майор,– крикнул генерал,– возьмите подписку и завтра жду его на аэродроме.

Женя подписал кучу бумаг, собрал свои нехитрые пожитки, попрощался с сослуживицами, сказал, что переводят в Беларусь, всё по легенде. Утром личный водитель командира полка Сашка отвёз его на УАЗике на аэродром, где ждал генерал. Он что-то сказал по рации и через десять минут на поле сел Ми 24, «Крокодил», мощная машина. Женя первый раз летел на такой, хотя дед рассказывал много про эту машину и сравнивал её с «Чёрной Акулой» Камова. По словам деда Камов успел первый показать своё детище военспецам, милевцы чуть не успели, хотя их машина была более продумана, в результате на вооружение поступили оба вертолёта.

Летели долго, два раза садились на дозаправку, Жене выходить не разрешили, поэтому он закемарил.

– Эй, старшина, хорош спать, приехали,– крикнул кто-то.

Он открыл глаза, двигателя слышно не было, вокруг тишина, за иллюминаторами ночь. Двери открыты, единственное освещение кабины – рассеянный свет приборов из кабины пилотов, он сделал шаг к двери, стал на край, под ногами была чернота, ничего не видно.

– Прыгай,– сказал голос, он прыгнул, больно ударился ступнями, его подхватили с двух сторон и куда-то поволокли, он ничего не видел, только чувствовал, что ребята в бронниках. Его затолкали в машину, двигатель сразу взревел, машину без фар ринулась в темноту,– тихо-тихо.

– Да я и не кричу, мы где?

– Потом, старшина, всё узнаешь.

Ехали молча, за окном машины светало, вернее, посерело, стала различима дорога, справа и слева высокие кедры, просёлок, с наезженной колеёй, то ли глина, то ли песок, а может вперемешку. Машина – обычная буханка, неслась по просёлку уверенно. В салоне, кроме водителя два бойца, в полной боевой, «лифчики» снаряжены полностью, на лицах балаклавы, каски-сферы, у одного «Кедр», у второго «Вал», только без оптики и с собранным прикладом, на бёдрах в кобурах «Гюрьзы». Боевая единица, разведка.

– Вы кто?

– Дед Пихто, нас послали тебя забрать, на базе всё объяснят,– специально хрипит, изменяет голос, тот, что с «Кедром», стопудово старший в группе, второй промолчал, ясно, снайпер, они редко говорят, молчуны.

Когда рассвело, подъехали к первому КПП, там проверили документы, потом проехали второе КПП, сразу за ним Женю высадили.

– Бывай,– прохрипел старший.

Машина развернулась и уехала. Он остался стоять, справедливо полагая, что за ним придут. Долго ждать не пришлось, к нему подошёл здоровенный детина в «комке», расцветки «Тайга», не совсем уставная форма, но здесь, не до чинов, надо полагать, так как никаких знаков отличия на товарище не было, шёл он вразвалочку, напоминая медведя.