Воскрешение вампира

Дж. Раймер, Томас Прест

Воскрешение вампира

© Перевод А. Новикова, Е. Бирюковой, Л. Здановича и др. под редакцией Л.И.Моргуна. 2020

Оглавление

Глава 179. ГОСТИНИЦА – ПРИБЫТИЕ ЩЕГОЛЕЙ – ЮНАЯ НАСЛЕДНИЦА

Может ли такое быть правдой, и если да, то как до жути странно, что существо, наполовину принадлежащее миру призраков, все еще бродит по подлунному миру, пробуждая ужас в сердцах всех, кто соприкасается с его зловещим влиянием.

Как страшно само бытие вампира Варни!

Есть и кое-что хорошее в этом – мы собирались сказать «человеке», и все же вряд ли будет оправданно наделить его таким определением, – если учесть присущий ему странный дар возобновляемого существования. Если и на самом деле его телесное разложение не было результатом смерти, и что лучей «холодной девственной луны» было достаточно, чтобы его оживить, то кто сможет сказать, когда этот процесс закончится, и кто посмеет утверждать, что и сегодня по улицам огромного Лондона не могут ходить подобные существа? И ужасна сама мысль о том, что, возможно, убаюканные безупречной внешностью того, кто выглядит как гражданин мира в самом широком смысле этого понятия, мы можем впустить вампира в свой домашний круг!

И все же такое возможно. Ведь мы видели, что Варни был человеком благородной вежливости и утонченных манер, и что, вероятно, накопив столь обширный опыт за время долгого общения с обществом – общения, растянувшегося на множество лет, – он научился приспосабливаться к вкусам и чувствам всех персон и практиковать на них то умственное обаяние, которое наделяло его столь опасной властью.

Иногда также могло показаться, что он сожалеет о своем фатальном даре бессмертия, и якобы с радостью стал бы таким, как все люди, и жил и умер так, как жили и умерли те, кого он видел вокруг себя. Но, будучи вынужден подчиняться сути своего естества, он никогда не мог набраться смелости и предпринять меры по уничтожению самого себя – такому уничтожению, которое окончательно лишило бы его возможности воскрешения.

Безусловно, изобретательность такого человека могла бы подсказать некие средства, чтобы положить конец его существованию, и после которых в бренных останках его тела больше не тлела бы ни единая искра той жизненной силы, которая столь часто вновь и вновь разгоралась в полноценное пламя.

Вероятно, некая из подобных попыток может стать его концом, и мы увидим, что вампир Варни не обратится в прах, подобно всем обитателям этого мира, а претерпит некий бурный распад и будет навсегда вычеркнут их списка живых существ, населяющий сей огромный мир.

Но, чтобы прекратить сии размышления и перейти к реальным фактам, мы сейчас перевернем еще одну страницу в странной и бурной истории вампира Варни.

Одним грозовым и ненастным ноябрьским вечером заляпанный грязью и насквозь промокший тарантас подкатил к дверям лондонской гостиницы. Это заведение не числилось среди первоклассных, но прославилось своей респектабельностью и располагалось тогда на Барлингтон-стрит рядом с Олд-Бонд-стрит, где в те годы среди светской публики было модно демонстрировать себя и, как полагали некоторые, свою элегантность. Впрочем, мы, ныне живущие, с улыбкой смотрели бы на их костюмы, модные всего лишь пятьдесят лет назад, но пятьдесят лет порождают странные мутации и революции в одежде, манерах и даже образе мыслей.

Экипаж, хотя и не из самых шикарных, все же имел достаточно аристократических претензий, чтобы создать в гостинице немалую суматоху. Даже хозяин, увидев корону на его дверце, решил, что не помешает лично поприветствовать гостей, оказавших ему честь тем, что выбрали его гостиницу.

Гостями же оказались пожилые мужчина и женщина, молодой человек фривольной и пижонистой внешности примерно двадцати двух лет, и молодая леди, настолько закутанная в шали, что виднелась лишь часть ее лица. Впрочем, и этого немногого хватало, чтобы признать ее красавицей.

Вся путешествующая компания явно ухаживала за девушкой и заботилась о ней, но было ли такое отношение вызвано душевным расположением или неким более интересным мотивом, пока нельзя было определить наверняка, поскольку эти факты выявятся раньше, чем мы далеко углубимся в этот маленький эпизод.

– Шагай осторожнее, Аннет, – сказал пожилой господин, когда девушка вышла из экипажа. – Смотри под ноги.

– О, да-да, – поддакнула пожилая дама, которая была не такая уж и пожилая, хотя и перевалила на вторую половину шестого десятка. – Да, иди осторожнее, милочка.

Девушка не ответила на эти добрые советы, но, оттолкнув руку молодого пижона, вошла в гостиницу самостоятельно.

Дама немедленно последовала за ней.

– Итак, Френсис, – сказал господин слуге, который спустился со своего места позади экипажа. – Итак, Френсис, надеюсь, ты в точности помнишь, что сказал тебе мой брат, лорд Лейк?

– Да, сэр, – ответил Френсис, однако далеко не с самой уважительной интонацией.

– Ты помнишь, ты ведь помнишь, Френсис, как мой брат велел тебе прислуживать нам с этим тарантасом так же, как ты прислуживал бы ему.

– О, да.

– О, да! Что ты имел в виду, говоря мне «о, да!»?

– Хотите, чтобы я сказал «о, нет!»?

– Френсис, это возмутительно! Ты уволен.

– А вот что я думаю о вас и об увольнении, – заявил Френсис и щелкнул пальцами перед носом пожилого господина. – Я никогда не должен был прислуживать вам, мистер Лейк. Я конюх лорда Лейка, но никто не сможет передать меня такому лицемерному типу, как вы, так что вы лишь вынули слова из моего рта, ибо я намеревался уволиться сам, да и Джордж тоже. Эй, Джордж!

– Да, – отозвался кучер, – чего надо?

– Согласен быть на побегушках у Джонатана Лейка?

– Да чтоб он сдох, – лаконично ответил кучер.

– Теперь, мистер Лейк, – добавил Френсис, – вы знаете, что мы о вас думаем. Вы мошенник. И мы проехали с вами настолько далеко, лишь бы мисс Аннет, нашей юной леди, не пришлось трястись и мучится почтовой карете, когда в карете моего господина и ее отца намного удобнее. Мы отвезем ее к каретнику, у которого стоят остальные кареты моего господина и дожидаются его возвращения в Англию, а потом вы нас больше не увидите.

– Негодяи!

– О, валяй, продолжай. А ты мошенник. Верно, Джордж?

– Заправский мошенник, это точно, – подтвердил кучер. – И еще: мы не верим и слову о том, что здесь происходит. Леди Аннет есть леди Аннет, да будут благословенны ее нежные глазки. Пошли, Френсис, я промок.

– И я тоже, – согласился Френсис и встряхнулся, разбрызгав не меньше воды, чем только что вылезший из воды ньюфаундленд. – Я готов, мистер, и ты наше решение знаешь, а мы не из тех, кто свои решения меняет. Мы служим нашему хозяину, но не будем служить мошеннику.

Несколько слуг из гостиницы подошли к двери, чтобы послушать этот весьма любопытный обмен репликами, и он их немало удивил. В любом случае, как бы они этот диалог ни восприняли, он не повысил их уважение к новым постояльцам. Один из слуг по имени Слоп догнал карету и окликнул Френсиса:

– Постой! Постой!

– Ну, что?

– Я говорю, молодой человек, просто скажите, где вы остановитесь переночевать, и я зайду к вам повидаться и опрокинуть стаканчик.

Френсис склонился над крышей кареты и крикнул:

– Джордж! Джордж!

– Здесь я, – отозвался Джордж.

– Тут один из гостиничных слуг хочет с нами познакомиться. Думаю, мысль неплохая – сам видишь, он сможет рассказать нам о леди Аннет, и что дамы там делают. Что на это скажешь, Джордж?

– Хорошая идея, Френсис.

– Очень хорошо. Эй, тебя как звать, старина?