Учитель

«Ну, черт!» – выругался еврей мысленно, делая рывок и возвращая того мальчишку, что рванул на помощь, а уже после ныряя за вторым, который из-за собственного непослушания чуть не угодил в могилу.

Опустившись в прозрачную воду, Том напрягал зрение, пытаясь рассмотреть силуэт ребёнка. Нигде нет. Мужчина вынырнул, набираясь воздуха, заметив ревущую Лили, что судорожно ждала на берегу. Ещё одна попытка опуститься глубже, так, что его уши заболели от высокого давления. Наконец, Шульман заметил ребёнка и схватил его за отросшие волосы, толкая вверх.

Мальчик громко вздохнул с отрывистым всхлипом, откашливая большое количество воды, песка и ила. «Гребаные дети! Я чуть от инфаркта не умер!» Лили стоя на коленях крутилась возле брата, пока Томас в кустах выжимал свои трусы, наблюдая её округлую задницу, опуская взгляд ниже.

«Хоть что-то, мать твою, хорошее!» – выругался он, натягивая брюки, продолжая смотреть, «Не зря я не люблю детей. Ходишь за этими червяками, кормишь, поишь, одеваешь, обучаешь, а он пошёл, да в озере утонул! Ну что за чертовщина? Для чего столько денег и времени тратить?»

Ближе к вечеру они подъехали к дому, не нарушая молчания. Участок был вспахан и засеян, а Лили приехала расстроенной, но, все же, отдохнувшей и хоть немного отвлекшейся от своей рутины.

– Хочешь зайти на чай? – спросила она Шульмана.

Том отрицательно помотал головой, ссылаясь на занятость, на что Лили с успокоением выдохнула, чмокнув его в щёку, и шёпотом поблагодарила.

Глава VI

Томас, прихрамывая, шёл к своему кабинету, поправляя черную рубашку, развязывая передник.

– Эй, ты! Криворукий носорог, смотри за тем, что ты мать твою, делаешь! – прикрикнул Том на одного из работников, подходя ближе, – Ты знаешь, что алкоголь – легковоспламеняющиеся вещество, обсосок?! Читай регламент и инструкцию, прежде чем работать!

Шульман пошёл дальше, минуя бар и столики, но был остановлен своим племянником, несшим небольшую коричневую кожаную сумку с вещами.

– Том! Том! – Шульман обернулся, – Твои вещи!

– Хмм… Всё, что я велел, принёс? – спросил он, забирая багаж, – Если ты что-то забыл, я погоню тебя ко мне домой пинками, ага?!

Томас вошёл в свой кабинет, посмотрев на часы и скидывая пропахшую телом рубашку, тут же надевая чистую на крепкое, мощное, полное жизни тело с широкой спиной, длинными и едва заметными в покое мышцами. Жёсткие и плотные руки накидывали на массивные плечи рубашку. Короткие кудрявые волосы тянулись от густо заросшей бороды к шее, становясь шире на груди, сужаясь на поджаром животе и снова растекаясь уже в области паха. Пальцы стали быстро застёгивать пуговицы снизу вверх, прикалывая цепь для часов. Том никогда не был особо хилым и слабым, скорее худощавым и жилистым, но война быстро его исправила, добавив веса, позволяя телу подналиться мужскими соками. Дальше привычный любимый одеколон, пиджак и шляпа. Оставшиеся вещи он взял с собой, швырнув пропахшие в сторону, пересекая холл заведения.

Лили сидела перед зеркалом в своей комнате, подкрашивая густые ресницы. Идея Томаса знакомства с её родителями девушку особо не прельщала. Во-первых, через неделю у неё сдача последнего экзамена, через две – защита диплома и долгожданный выпуск, а значит, помощь Шульмана ей будет не нужна. Во-вторых, сам еврей не привлекал её как предстоящая перспектива. Да, он серьёзный, умный, галантный и определённо производил хорошее впечатление. Но куда деть его хамскую и грубую природу, что была передана ему с молоком? В-третьих, он был самым настоящим фанатиком, хоть и отрицал это. Он постоянно навязывал ей свою веру. Том для неё был деспотом, пусть даже очень милым и обходительным. Делай так, не делай это! Он жил по своим законам и правилам, которым пытался подчинить и её. В-четвертых, Шульман был ей как отец, ведь разницу в возрасте никто не отменял, тем более, если она составляет восемнадцать долгих лет. Она могла перечислять сколько угодно, лёжа в постели, утыкая взгляд в потолок. Но стоило раздаться телефонному звонку, как она тут же хватала трубку, забывая обо всём. Ставший привычным за три месяца голос на проводе, такой хрипловатый и медленный, с лёгким акцентом и особым растянутым слогом пускал приятные мурашки по её бледной коже. Они могли беседовать часами, пока девушка не засыпала с трубкой в руках, посреди разговора обо всём. Иногда Томас позволял себе более развязные темы, и Лили тактично уходила от них, зная к чему это может привести. А давать пустые надежды ей не хотелось. Что не говори, но девушка привыкла к нему, к его присутствию в её жизни. Ведь под покровом Шульмана она наконец-то смогла почувствовать себя слабой, даже немного ребёнком.

Лили вернулась в спальню из размышлений, и ей показалось, что внизу стало слишком шумно. Поправив платье и проглотив любопытство, она скользнула вниз.

В гостиной в кресле широко расставив ноги сидел Том, одетый, как самый настоящий джентльмен: белоснежная наглаженная рубашка, чёрные брюки и до блеска надраенные ботинки. Чем-чем, а вот чистоплотностью и опрятностью Шульман мог похвастаться, и этим очень даже подходил аккуратной Лили. Серые глаза, напряжённые брови и лоб, короткая и ухоженная борода. Вряд ли он походил на учителя.

Девушка скользнула внутрь, наблюдая за тем, как папа разливает мужчине и себе алкоголь. Томас явно не влился в коллектив, не вызвал у её родителей восторг или хотя бы симпатию. Старшие братья тоже смотрели на него косо. Обстановка царила напряжённая.

– Томас, ты что пришёл в гости к моим родителям? – немного обиженно поинтересовалась Лили, присаживаясь на боковину кресла, в котором сидел еврей.

– Вроде того, – сказал мужчина, обхватывая осиную талию девушки, несколько раз проведя по ней рукой.

Мистер Янг недовольно хмыкнул, но мужчина не убрал с её поясницы руку.

–Лили, ты не сказала, что у мистера Шульмана есть свой бар…

Девушка удивлённо посмотрела на Томаса, тот утвердительно кивнул.

– Да?

Лили впервые слышала об этом, подумав что Шульман просто из собственной хитрости пытается произвести впечатление. Отец девушки от этой новости явно оживился и менее строго рассматривал кандидата, прибавив тому баллов за отличный скотч и хорошее чувство юмора, а так же за то, что еврей уже твёрдо стоял на ногах. Для Лили же это значило лишь одно – теперь ей от Тома не отвертеться. «Запасной план – сказать отцу, что Шульман еврей».

***

Томас сидел за большим столом, переглядываясь с Лили. Та показалась еврею немного задумчивой и отстраненной. Шульман водил глазами по её братьям. Два рослых и крепких парня с разницей в возрасте пару лет сверлили его в ответ.

«Щенки» – подумал Том, переключая внимание на её отца. Высокий, почти облысевший и черноглазый мужчина с язвами и нарывами на руках. Для своих лет ещё достаточно крепкий. Шульман смотрел в его лицо и не мог не вспомнить, что служил с ним в одном полку два года. Кто же мог подумать, что он будет сидеть здесь через много лет и выбивать у него единственную дочь. Сам мистер Янг тоже узнал Томаса. Встретить живого сослуживца, который не спился и не стал конченным после войны, где их учили только бить и убивать – редкость. Лишь четверть смогла приспособиться к мирной жизни.

Джонатан Янг всегда отличался особой жестокостью. Томаса пугали его безумные идеи в качестве трофея брать себе золотые зубы, уши и другие части тела умершего противника. Но особой его страстью всегда было душить. Цепкая хватка, пара минут, и человек умирал без синяков или кровоподтеков на коже.

«И этот человек вывел целый генофонд! Безумие, да и только.» – взмолится еврей, попивая чай.

– Лили, мы с Томасом прошли плечом к плечу войну! – заверил мужчина, достав из шкафа бутылку спиртного, потяжелев от принесенного евреем скотчем.