Гендальев

А сейчас ты получаешь диплом, напиваешься и ещё непонятно чем травишься, говоря, что ты это заслужил? Ты ничего не заслужил, Витя, ты ничтожество. Бесполезное, тупое ничтожество. Жалкий слизняк, беспомощный мальчик и задрот. Дальше так продолжаться не может, и сегодня я ставлю точку.

Гендальев наконец перестал стонать и уставившись на сестру, промямлил:

– Какую ещё точку?

– А такую, я собиралась устроить тебя на первую работу, но ты на неё не пойдёшь. Ты поедешь в армию, Виктор.

Он вылупился на неё широко раскрытыми глазами.

– Да ты что, Оксана, какая армия, у меня же и зрение плохое, и время я потеряю, надо опыта набираться по специальности.

Сестра снова разозлилась и замахнулась на него дубинкой. Витя отпрянул, загораживаясь рукой.

– Набираться опыта? Зрение плохое? – вскричала она. – Да ты, собака, меня только опозоришь, и тебя уволят! Работа – это тебе не вшивая шарага с продажными преподами! Да и с чего ты взял, что у тебя есть выбор?! Служить в армии – это твоя обязанность! Установленная законом обязанность, а твоё зрение тому не помеха, поедешь в допустимые войска! Сволочь ты тупая! Тюлень!

Она перевела дух и продолжила уже спокойнее.

– Ты молчи и слушай меня, я тебе уже сказала, что решение принято, ты вообще здесь никто, блевота из-под унитаза. Опека заканчивается сегодня, и твоя задача запомнить последние инструкции!

Витя больше не стал ничего говорить, он лишь приподнялся и уселся на полу, прислонившись спиной к холодной батарее.

Ничего, думал он, это пройдёт, сейчас извинюсь, сделаю покорное лицо, а завтра она скажет о том, что прощает в последний раз.

– Не стоит тешить себя надеждой, что я просто психую, – словно прочитав его мысли, сказала сестра. – Я долго вынашивала это решение в голове, глядя на твоё безобразное поведение и то, что я говорю сейчас, это результат долгого и тщательного обдумывания.

Ты даже не представляешь, насколько я обеспокоена. Как бы я тебя не обзывала и не унижала на словах, я всегда чувствовала за тебя ответственность. С того момента, как погибли родители, я не раз проклинала тот час, когда сумасшедший папаша, напившись, сел за руль. Но я никогда, я никогда всерьёз не думала о том, чтобы сдать тебя в детский дом. То, что я не смогла дать тебе нормального воспитания – не моя вина, ведь ты мне не сын. К тому же, даже будь я матерью, тебе нужно было мужское воспитание, а не бабье. Ты только посмотри на себя Виктор, ты же вылитая, бесхребетная баба!

Это его ничуть не оскорбило. Говори что хочешь, думал Гендальев, я знаю, что у тебя просто истерика, плевал я на твоё мнение.

Оксана продолжала:

– Да, конечно в том, что я одинокая и практически уже старая дева, нет твоей вины, это моя проблема, которую я так и не смогла решить, но даже если бы я и привела в наш дом мужика для себя, тебе отцом он вряд ли бы стал.

Она говорила уже будто сама с собой. Всё это начинало уже надоедать Гендальеву и шок от побоев резиновой дубинкой, постепенно прошёл.

– Слушай, Оксана, ну извини, ну что я могу ещё сделать? Ну, выпили, вчера, ну диплом ведь получили!

– Заткнись, – перебила она его усталым голосом. – Заткнись, не то снова получишь.

Она сунула ему под нос дубинку.

– Я понимаю, с тобой разговаривать бесполезно. Ты бесполезный сам по себе, в принципе. Я слишком много баловала тебя и слишком много позволяла. В общем, в сентябре, ты едешь в армию. Я тебе ещё раз повторяю, это не шутка и чем раньше ты это осознаешь, тем лучше для тебя.

Он вымучено улыбнулся и нетерпеливо посмотрел на висящие на стене часы.

– Можно мне хоть пойти умыться?! Я понял, в армию, ладно, всё ясно.

– На место сел!

На этот раз она не ограничилась пустой угрозой, а больно ударила дубинкой по его жирной ляжке.

Витя взвыл и принялся растирать ногу.

– Да что с тобой! Ты что, взбесилась что ли?!

– Ещё? – она снова замахнулась.

Непутёвый братец умолк.

Она продолжила, словно ничего не было:

– Перед уходом в армию, мы пойдём к нотариусу и составим на меня доверенность. Пока ты будешь служить, я продам эту трёшку и куплю две однокомнатные квартиры для тебя и для себя. После твоей демобилизации мы больше вместе жить не будем, и дальше ты будешь уже сам по себе.

Я сделала для тебя всё, что могла, Виктор, и это, поверь мне, гораздо больше, чем делают иной раз даже матери для своих детей. В армии ты либо научишься быть мужчиной, либо нет, я не знаю. К сожалению, зависит всё лишь от тебя и стопроцентного лекарства от никчёмности не существует. Это как бросить в воду щенка: либо выплывет, либо нет. Хотя не знаю, допустимо ли такое сравнение по отношению к такому убогому созданию как ты. Взгляни на себя, Виктор Гендальев! Двадцать один год, ты живёшь в свинарнике, старшая сестра тебя кормит, решает твои проблемы, а ты только шляешься с другими маменькиными сынками, играешь в компьютер и дрочишь!

Гендальеву стало неприятно. Воистину, сегодняшний разговор был единственным в своём роде. Он встал и, казалось, даже его страх перед дубинкой пропал.

– Оксана, хватит! – он повысил голос. – В армию, так в армию, достаточно с меня оскорблений!

Это ещё больше её разъярило, она закричала:

– Ах, достаточно!? «Оксана хватит»?! Ты что-то не понимаешь, сучёныш, тебе добавить? Ты будешь ещё на меня голос повышать, псина?

Он поднял руки в примирительном жесте и внезапно осознал: всё, что она говорит сейчас – правда. Ему даже стало интересно, на минуту проснулся детский азарт и жажда приключений. В конце концов, множество парней его возраста идут в армию. Что здесь такого?

– Оксана, прости, – сказал он тихо. – Прости меня, Оксана, я всё понял. Хорошо, я сделаю всё, как ты хочешь. Честно, я понял. Прости меня, Оксана, прости.

Сами собой потекли слёзы из глаз, он почувствовал как дорога ему эта невысокая, суровая, но ещё молодая женщина.

Плача, он подошёл и обнял сестру.

– Прости, Оксана, прости…

Она оттаяла и обняла его тоже.

– Ладно, Витя, ладно. Ничего. Год пролетит незаметно, ты вернёшься и начнёшь новую жизнь. Меня не будет рядом, но я всё равно буду здесь, в нашем городе. Пройдёт время, и ты будешь рад, что всё так повернулось. Через пару лет ты станешь достойным мужчиной и заживёшь нормальной жизнью. Как все нормальные люди. Ну, всё. Всё, успокойся. Иди, умойся, и будем завтракать.

Часть первая. Как все нормальные люди

Год в армии и впрямь пролетел незаметно. Тяжело было лишь вначале, потом всё пошло как по маслу. Ему даже понравилось.

Он сделал всё, что требовала сестра. Оформил доверенность у нотариуса, пошлялся ещё месяц до конца лета и явился в сентябре в военкомат.

Времена жуткой дедовщины в армии прошли, поэтому всё, что испытал тяжёлого на себе Гендальев, ограничилось злыми насмешками над его телосложением и фамилией. Множество раз за первый месяц службы ему пришлось рассказывать одну и ту же историю о том, как его покойный отец сменил в молодости фамилию в честь волшебника из «Властелина колец».

Самым трудным, пожалуй, был подъём в шесть утра. Привыкал он к этому очень долго, ведь в армии нельзя было опоздать, или прогулять, здесь вообще было нельзя ничего, что прямо не разрешили, и это угнетало. Виктор Гендальев привык во всём полагаться на старшую сестру и знал: что бы ни случилось, он всегда может рассчитывать на поддержку. Но здесь поддержки не было и, как правильно сказала сестра, он оказался в положении щенка, брошенного в воду: либо выплывет, либо утонет. В его случае «утонуть» значило бы превратиться в полное ничтожество и, вернувшись домой через год, постепенно опускаться до уровня уличного попрошайки.