Гендальев

Он спускался по лестнице на первый этаж, когда неожиданно зазвонил телефон. Достав трубку из кармана, Гендальев сильно удивился. Звонил начальник отдела Полуоткатов, что было очень необычно, так как сношался он как правило, всегда с Миланой, а уж она, в свою очередь, перепоручала что-то из мелких задач Гендальеву.

– Да, здравствуйте, Семён Вадимович! – он постарался вложить в интонацию как можно больше уважения.

– Привет, привет, – заговорил быстрый голос, – Витя, ты где находишься сейчас?

– Я в арбитражном суде, Семён Вадимович! Сейчас вот закончилось заседание по делу…

Полуоткатов его перебил, ему явно было неинтересно какое заседание, и по какому делу сейчас закончилось.

– Я заеду за тобой, подожди меня у входа, ты мне будешь нужен.

Какой ещё ответ можно было дать начальнику твоего начальника в подобной ситуации, кроме как:

– Конечно, Семён Вадимович!

Начальник разъединился, и Виктор быстро вышел из здания, будто Полуткатов уже давно его там ждёт.

Холодный октябрьский ветер усиливался, вдобавок ещё и накрапывал противный дождь. Гендальев натянул шапку и застегнул до конца куртку, удерживая под мышкой портфельчик из кожзаменителя.

Как и следовало ожидать, Полуоткатого ещё не было и в помине. Тем не менее, он решил не отходить от входа в суд, ведь ждать ему велели именно здесь. По расположенной вблизи проезжей части сновали туда-сюда машины. Возле суда парковка была запрещена.

Прошло минут двадцать, прежде чем Виктор заметил, наконец, синий седан Полуоткатова. Не дожидаясь, пока начальник позвонит, Гендальев быстро направился к дороге. Машина остановилась посреди дороги, и Полуоткатов призывно замахал рукой. Виктор открыл дверцу пассажирского сиденья и сел рядом.

– Здравствуйте! Ой, я мокрый, вам тут сейчас сиденья намочу.

– Хрен с ними, давай, дверь закрывай быстрей, ветер этот галимый, фу!

Он закрыл дверь и с готовностью закивал, мол, да, он согласен, ветер действительно галимый. Машина тронулась.

– Протри очки свои, вон все мокрые, – скомандовал Полуоткатов.

– Ах, да, – хохотнул Виктор. – Да уж привык пока стоял. Он достал платок из мокрых брюк и протёр толстые стёкла.

– Зачем на улице то стоял? Я же сказал: позвоню, как подъеду, – спросил Семён Вадимович, хотя такого он не говорил, и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Ладно, слушай, Витя, у нас важное дело есть, по предприятию. Мне нужна будет твоя помощь. Ты слышал, наверное, про Куропаткиных?

– Те, что отравились колбасой и в суд подали на нас? Конечно, слышал, – подтвердил Гендальев.

– Да-да, – нетерпеливо сказал начальник. – В общем, завтра в первой половине дня надо будет кое-что сделать. Что именно, я тебе расскажу чуть позже, а сейчас мы едем в областной суд, зайти к одному крупному судье.

Он сделал паузу, ожидая, что Витя издаст какой-то звук, подтверждающий принятие этой части информации.

– Ага, – сказал Витя.

Полуоткатов кивнул и продолжил.

– Значит, ты сейчас со мной будешь на встрече и твоя задача молчать, а лишь сказать судье: «здравствуйте, Вениамин Рустамович» и, когда будем уходить: «до свидания Вениамин Рустамович». Сказать надо именно так, чтобы он запомнил твой голос. Это на всякий случай нужно, для чего, потом сам поймёшь, сейчас только слушай. Всё остальное время, ты просто сидишь рядом со мной и молчишь. Всё понятно?

– Да, всё понятно, – подтвердил Виктор.

– Хорошо, пока это все инструкции.

И давая понять, что молчать нужно начинать прямо сейчас, Полуоткатов прибавил громкость на проигрывателе.

Салон заполнил гаденький голосок: хоп мусорок, не шей мне срок, машинки зингера иголочка сломалась…

Они миновали большой перекрёсток и пост ГАИ.

Всех понятых, по-олу блатных, да и тебя бля мусор, я в гробу видала, – продолжал свою дивную историю голос из колонок.

Гендальев думал о предстоящем визите в областной суд. Странно, ведь областной суд занимал верхнюю ступень судейской иерархии в регионе. А дело Куропаткиных пока ещё рассматривалось лишь в районном. То есть дело, конечно, наверняка попадёт позже и в областной, но это уже будет следующая инстанция и рассмотрение там будет в порядке обжалования, когда проигравшая сторона подаст апелляцию.

Ну да ни его ума это дело, начальству виднее.

Чтоб кандражка долбанула прокурора подлеца, – заявила дрянь из проигрывателя.

Они выехали на центральную площадь, посредине которой возвышался большой, испачканный птичьим помётом, памятник. Квадратом, напротив друг друга стояли здания областной администрации, полиции, ФСБ и областного суда.

Проехав немного дальше, Полуоткатов встал на обочине дороги и включил аварийные сигналы. Парковочное место искать было некогда. Время не ждёт.

– Так ещё раз, Витя, – сказал он. – «Здравствуйте, Вениамин Рустамович», «до свиданья Вениамин Рустамович», всё запомнил?

– Да, Семён Вадимович!

– Хорошо и вот ещё что. В какой-то момент в кабинет зайдёт помощник судьи, запомни, как он выглядит, тебе завтра надо будет с ним встретиться.

Сказав это, Полуоткатов взял с заднего сиденья красивый кожаный портфель и открыл дверь.

– Это оставь, – брезгливо указал он на жалкий портфельчик Гендальева. – Паспорт только возьми для вратаря.

Гендальев послушно вытащил из портфеля паспорт и сунул во внутренний карман куртки. Вратарями Полуоткатов называл судебных приставов, проверяющих на входе документы. Вероятно, за их задачу сторожить «ворота». Подошло бы, наверное, больше привратник, хотя… Привратники стояли на воротах в замок, в твердыню. А здание суда вряд ли подходило под характеристику «твердыня», ведь твёрдого здесь ничего не было, одни лишь раздутые эго маленьких людей, ежедневно компенсирующих дозы полученного от своих властелинов унижения на тех, кто в данный момент от них зависел.

Полуоткатов раскрыл над головой большой чёрный зонт и быстрым шагом направился к зданию. Гендальев семенил рядом.

Зайдя в суд, он, не здороваясь, показал приставу удостоверение. Что это было за удостоверение, Гендальев не знал, но у него такого не было, и он привычным движением раскрыл свой паспорт.

– Он со мной, – заявил Полуоткатов и судебный пристав не стал вчитываться в документ.

– Проходите, – сказал «вратарь».

Здесь всё было гораздо богаче, нежели в убогом арбитражном суде. На полу стоптанные, но всё ещё красные, ковровые дорожки, хорошо работала вентиляция. Кабинеты судей отгораживали массивные деревянные двери. (Может всё-таки замок?)

Полуоткатов натянул на зонт чехол и сунул подмышку, вместе с портфелем.

– За мной, – скомандовал он.

Они поднялись по величественной мраморной лестнице на третий этаж и миновали ещё один коридор.

Остановившись у двустворчатой двери, начальник посмотрел на часы, и уверенно постучался костяшками пальцев.

– Войдите, – раздался приглушённый голос.

Многозначительно посмотрев на Гендальева, Полуоткатов открыл дверь.

Они вошли.

Это был просторный кабинет с огромным окном, флагом и гербом на стене. Перед окном стоял громадный дубовый стол, за которым сидел толстый лысый человек.

– Приветствую, – сказал Полуоткатов и направился прямо к столу.

– Здравствуйте, Вениамин Рустамович, – сказал Гендальев, чувствуя, как ноги становятся ватными.

Его снова обуял этот дикий, иррациональный страх. Наверное, так же древние люди когда-то боялись саблезубых тигров, притаившихся в темноте. Кто бы мог подумать, что через века люди станут с таким же чувством бояться другого хищного зверя, не имеющего ничего общего с дикой природой. И имя этому зверю будет Власть.

Лицо Вениамина Рустамовича напоминало каменное изваяние. Этот человек явно страдал ожирением, однако по его поведению было видно, что это его нисколько не волнует.