Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 33 из 35



Глава 10. Долгая дорога домой

Светало. Леший с Призраком так и не спали. На то было несколько причин. Рассказ Лешего. Постоянный шум там, снаружи, не смолкавший до тех мгновений пока не стало всходить солнце, а спать сейчас, уже глупо. Именно утро, тот момент, когда одни животные идут спать, а другие только-только просыпаются. Безопасней только вечером.

–Значит, ты пришел не по своему желанию сюда?

–Значит да. Но я все больше и больше понимаю, что «ЗОНА» это именно то, что мне было нужно. Она изменила меня. Кардинально. -Леший не стал вдаваться в подробности своей прошлой жизни. Он не рассказал про свою ориентацию, да и сейчас она была не важна. Ведь теперь он сталкер. Он не любит, не чувствует. Он выживает. -Она открыла мне глаза, а то, какими путями мы приходим сюда не имеет значения. Бандит ты или наркоман. Немощный или спортсмен, «ЗОНА» тебя изменит и подстроит под свои каноны.

–Да, пожалуй ты прав… Хотя меня «ЗОНА» ни как не изменила. Я убивал людей и тут.

–Не может быть. В «ЗОНЕ», такого просто не может быть. Как? Почему?

–Просто знай, что убивал и «ЗОНА» не меняет человека, пока он сам не захочет изменится.

Сергей во время рассказа Лешего долго думал о том, что было около трех дней назад. Он убил людей. Так же расстрелял как фашисты тех, «антифашистов» в подвале. Лишь причина была другой. У одних казнь во имя великой цели, у других казнь во имя спасения. Но все равны. Все убийцы.

–Ладно. Мы потом поговорим с тобой. Сейчас утро, нужно идти. Мы так бежали, что идти до лагеря около полтора часа, мы уже не в депо.

–Далеко? Где именно?!

–Свалка возле, здесь складировали металлолом, который потом на поезда и на литейные заводы, перерабатывали. В основном бытовые вещи из железа, стройматериалы. Тут кстати я и нашел «Звезду».

–«Искру»!

–Кусок стекла с охренительным свойством?!

Оба засмеялись звонким и не привычным в этой тишине смехом. Обстановка заметно разредилась. В окна вагончика стали проскакивать первые лучи солнца, багрового солнца.

–Красота-то какая!

–А то! Это брат, чудеса природы. Ладно. Давай выдвигаться, сегодня нам обещали собачонку на кухне.

–И то верно, давай.

Оба встали, собрали снаряжение. Его благо было не много. Леший взял в руки свой посох, фляжку. Сергею достался его автомат, снабженный оптическим прицелом.

–Теперь можно и умереть.

–И не говори, жалко хряпнуть нечего.

Сергей проверил автомат, заряжен. Затвор взведен. Рома же проверил, осталось ли на дне спасительной фляги хоть что-то. Осталось. «ЗОНА» похоже, не хотела убивать их. Она гордилась своим новым творением. Предвкушала триумф этих людей, дальше, в будущем.



Две фигуры показались около вагончика. Сталкеры вышли. Они медленно направились по дороге, еще вчера протоптанной ими. Тишина, лишь лучи солнца мягко ласкают все, чего касаются.

–Неужели -Сергей продолжал цепочку мыслей, он размышлял. -от этого места отгородились. Зачем? Какова причина? Зверюшки… ну и что? Ну, зверюшки, они ни чем не отличаются от тех, нам привычных. Просто они другие, но они такая же часть этой земли. Они имеют право на жизнь вне клетки. Зачем такое зверство? Зачем вышки, пулеметы? Почему человеку нужно все держать под контролем, ведь все выходит иначе. Он сам загоняет себя в пучину хаоса и анархии. Вторая мировая война, холодная война. Распад СССР. Киевский «периметр». И ничего бы этого не было, ели бы не человек. Наглый, эгоистичный. -он поморщился в раздумьях. Леший было хотел окрикнуть сталкера, который шел слева от него. Но видя лицо, слыша его чуть слышный шепот под нос, осекся. -Почему нужно заковать весь мир в оковы цивилизации? Почему его меняют, ведь так просто, взять и приспособиться к условиям жизни. Не меняя ничего. Не похабя этот мир. Последний мир.

–Ты чего там?

–Да я подумал просто об этом месте.

–Пожалел его?

–Да, откуда ты знаешь?

Сталкеры шли медленно, Призрак летал в своем мире, воображении, Леший наоборот вглядывался до боли во все, что видел перед собой. Они шли около обломков человеческой жизнедеятельности. Ржавые, никому не нужные вещи. Где-то вдалеке, между москвичом и УАЗом была натянута паутина, чуть поодаль непонятно сияние между обломков завлекало путников. Леший невозмутимо шел прямо. Вперед

–Я тоже об этом думал, об этом все думают. И всем снится один и тот же сон…

–Стриженова и…

–Устенко. Да, это всем снится. Ходит легенда, что это последние мгновения нормальной жизни в «ЗОНЕ». Уже сформировавшейся, но выжидающей.

–Авария две тысячи восьмого года?

–Именно. Знаешь, бытует мнение среди нас, что «ЗОНА» появилась за долго то Припяти, задолго до коммунизма. До феодализма и каменного века. «ЗОНА» была тут всегда, это знаешь, как антитело в организме человека. Происходит заражение, оно и активизируется. Вот и произошло заражение земли, человеком. Легенда гласит, что «ЗОНА» собрав всю свою энергию, изгнала человека, призвав, к себе на помощь невиданные силы природы, совершенные существа и образования, ловушки. Теперь, «ЗОНА» растет и медленно очищает, лечит землю. Для нас, это язва на теле земли. А для земли, мы язва, пытающееся контролировать лекарство. Попросту привыкнуть и выжить под его действием. Вот такой вот парадокс.

–Интересно…

–А та авария на ЧАЭС, ни что иное как «выброс»…

–Выброс?

–Да-да. Выброс. В се той же легенде гласится, что собрав всю негативную энергию полученную от человека, «ЗОНА» извергнув ее стирает его самого со своей территории не трогая самой природы. Да и сам ты посмотри, ты видишь изменения, помимо того, что тут не может жить человек? Легенда в чем-то права. Хотя да, природа тут все же другая. Но это скорей всего «остаточные явления», знаешь, как у человека после гриппа! Вот так и тут, по лихорадит чуть-чуть да и оправится. Когда людей не останется…

–Ну а почему легенда?!

–Потому, что нет прямых доказательств. Все кто их получали, умирали, так и не успев об этом рассказать миру. Рассказать о том, что пора остановиться. Процесс необратим, мы вымирающий вид, пуская сейчас это не так… но лет через сто…

Оба поморщились. Тишина окутывала путников сразу же после их разговоров и отступала перед новыми. Было о чем поговорить. Призрак все же предпочел бы помолчать. Он уже любил тишину, не мог без нее.