Страница 11 из 11
– Не надо, я справлюсь. – Гуров пристально смотрел ей в глаза. Поведение Аникеевой настораживало. Особенно то, как оно изменилось после загадочного телефонного звонка. – А вы можете сделать для меня еще одну вещь, Татьяна?
– Конечно. Какую?
– Я хотел бы получить список всех людей, которые были уволены за последние полгода благодаря стараниям Завладской и созданного вами антикоррупционного комитета. Таких много?
– За полгода? – снова переспросила она. – Нет, не очень. Человек пять или шесть, наверное. Я составлю список. Когда он вам нужен?
– Чем скорее, тем лучше.
Аникеева призадумалась.
– Я сделаю его через час. Хорошо?
– Хорошо, – согласился Гуров.
Она буквально выпорхнула из кабинета заведующей. Не нужно было иметь повышенной наблюдательности, чтобы понять, насколько Аникеева торопилась. К кому? Кто ей звонил? Мужчина? Женщина? На секунду Гурову пришла в голову мысль выяснить это, но затем он от этой затеи отказался. Во-первых, это могло не иметь никакого отношения к делу, а только к сугубо личным делам Татьяны, а во-вторых, даже если бы он и установил личность того или той, с кем собиралась встретиться Аникеева, ему бы это ровным счетом ничего не дало. На данный момент единственной реальной зацепкой являлся Павел Савельев.
Гуров запер кабинет Завладской, положил ключ себе в пальто и энергично направился в противоположный конец коридора. На ходу он сверился со своими наручными часами. Ровно одиннадцать. Если письмо с угрозой – не розыгрыш, до предполагаемого убийства Юлии оставалось восемь часов.
Вторник. 11 часов 1 минута
Лобанов не стал подъезжать к парадному крыльцу больницы, а скромно припарковал свой темно-зеленый «Лексус» в трех метрах на противоположной стороне улицы. С этой точки он прекрасно мог видеть любого входящего и выходящего из здания, при этом не привлекая к себе повышенного внимания. Слегка приспустив боковое стекло, он курил, откинувшись на спинку сиденья, и левой рукой, утянутой в черную перчатку, монотонно, в такт льющейся из магнитолы музыки, постукивал по рулевому колесу. Мобильник в кармане утепленного плаща заиграл тарантеллу, и Лобанов достал аппарат. Не сводя глаз с выхода из больницы, нажал кнопку соединения.
– Ну, что там у тебя? – без всяких приветствий прозвучал в трубке баритон звонившего, однако Лобанову не требовалось никаких усилий, чтобы узнать собеседника и понять, чего он от него хочет.
– Жду. – Он склонился вперед и убавил звук работающей магнитолы. – Честно говоря, не нравится мне все это, Альберт. Палево какое-то.
– В смысле?
– Я позвонил ей в кабинет, но вместо нее трубку взял какой-то мужик. И есть у меня такое смутное подозреньице, что это ментяра. Как пить дать ментяра.
– Ты дуешь на воду, Илья. – Похоже, что собеседник Лобанова, в отличие от него самого, был в неплохом расположении духа. Более того, он, судя по всему, был не один. До слуха Лобанова доносились посторонние голоса, звон посуды, женский смех. – С чего вдруг такие нелепые выводы? Почему непременно ментяра?
– Чувствую, Альберт. У меня нюх на этих тварей, если ты еще не забыл. – В голосе Лобанова появилось раздражение. – Я тебе из тысячной толпы мента вычислю. И по голосу, и по походке, и еще бог знает по чему...
– У Завладской нет и не может быть никакой связи с ментами. – Собеседник откровенно старался погасить излишний пыл Лобанова. – Мы же это уже сто раз проверили и перепроверили. А вот почему ее нет на рабочем месте?.. Ты ведь говорил, что она сама позвонила тебе сегодня.
– Да, позвонила. В половине второго ночи. Сука! Сняла меня с одной чудной бабенки. Только о себе и думает. Я имею в виду Завладскую.
– Я понял, – незримый собеседник весело рассмеялся. – И что?
– А ничего. – Огрызнулся Лобанов. – Я приехал, как смог. То есть, минут пятнадцать назад. В кабинете у нее мужик, самой ее нет. Я звоню ей на мобильник, а эта зараза отвечает мне: «Я сейчас не могу говорить». – Он передразнил ее нарочито низким голосом. – И бросает трубку. Чего тут прикажешь делать?
– И что ты сделал?
– Я позвонил этой дуре, Танечке. – Лобанов спустил пониже стекло и бросил наполовину искуренную сигарету «Давыдофф» в снег. – Сейчас вот жду, когда она выйдет. А дальше... Хрен ее знает, Альберт. Нехорошее у меня предчувствие. Какой-то поганый запах в воздухе.
– Какой запах?
– Подставы. Ментов чую, говорю же тебе.
– Расслабься, Илья. – Постороннего голоса и женского смеха в трубке уже не было. Вероятно, звонивший соизволил отделиться от своей шумной компании и отошел куда-то в сторону. – У тебя просто очередной приступ паранойи. Главное, отдай им аванс. Хоть этой Тане отдай.
– А договор?
– С договором я решу. Тут обязательно Завладская нужна. Но аванс отдай. В обмен на расписку, конечно.
– Давай не будем меня учить, Альберт. Ладно? – обиделся Лобанов. – Не первый раз замужем, как говорится. Разберусь. Но я тебя предупредил, ситуация мне не нравится.
– Хорошо. Я это запомнил. И, если что, информируй. До связи.
Короткие гудки известили Лобанова о том, что оппонент отключился. Он тоже произвел сброс и убрал мобильник на прежнее место. Холодное зимнее солнце, присутствие которого на чистом небе никак не влияло на температуру, било Лобанова по глазам, и он вынужденно опустил «козырек». Рука в перчатке вновь забарабанила по рулевому колесу.
Появившуюся на парадном крыльце больницы Аникееву в небрежно наброшенной на плечи дорогой, но совершенно безвкусной шубейке и натянутой почти по самые глаза лохматой шапке наблюдатель заметил сразу. Татьяна поозиралась по сторонам, увидела на противоположной стороне темно-зеленый «Лексус», о котором Лобанов сообщил ей по телефону, и бегом устремилась в нужном направлении. Ее легкие, без каблуков, туфельки, которые она не посчитала нужным переобуть, утопали в глубоком снегу.
Лобанов не вышел из машины и даже не склонился, чтобы открыть Аникеевой пассажирскую дверцу. Ей пришлось делать это самой. Плюхнувшись на сиденье, она тяжело отдышалась. Пробежка утомила ее. Волосы выбились из «конского хвоста», и плохо расчесанные патлы висели на лице. Лобанов покосился в ее сторону, с трудом скрывая презрение.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.