Магия оборотня

Не везде стеллажи стояли ровными рядами. Кое-где они расступались и давали место для небольших столиков и кресел возле них. А что? Удобно. Почитать можно и здесь, а можно и с собой прихватить сочинение, если судить по тому, что в некоторых комнатах до сих пор книги лежат.

Задумавшись о Гнезде Дракона, я прошёлся до дальней стены, отметив, что в библиотеку ведут и другие двери. Ещё одну я нашёл, дойдя почти до конца центрального прохода, в той же стене, что и та, через которую мы вошли. Наверняка, эта дверь выводила не в галерею, а куда-то ещё. Проверять пока не стал, а прошёл дальше к торцевой стене. Там тоже была дверь.

Однако по виду она отличалась от других, была чуть шире и выше. И выглядела, как та самая дверь, которая не открывалась. Этим-то она и привлекла моё внимание. Но в отличие от неоткрывшейся у этой была примечательная дверная ручка, представлявшая из себя голову дракона с кольцом в пасти. Открывалась дверь поворотом кольца.

А за дверью была комната, похожая на мой кабинет. Письменный стол, кожаное кресло за ним, сбоку полки для бумаг. А ещё стеллаж – такой же, как в библиотеке, и тоже заставленный книгами.

Комната вызывала недоумение. Зачем кабинет в библиотеке?

И ещё одна странность – на столе в хрустальном блюде лежало кольцо. Это была первая драгоценность, встреченная мной в стенах Замка.

Массивное кольцо было сделано из светлого металла. На том месте, где обычно крепился камень, металл выровняли плоским ромбом, на котором вырезали рисунок из уже знакомых двух драконов, но теперь между ними вклинилось дерево. Весь рисунок хитро окружили рамкой из совсем крохотных узоров-загогулин. Маленькое изображение поражало тщательно проработанными деталями и заставляло удивляться мастерству неведомого умельца.

Я провёл кончиками пальцев по гравировке кольца, их закололо от магии. Удивился – зачем магия перстню?

Странное кольцо, чересчур массивное для женской руки. Видел я, конечно, что и мужчины перстни носят – тот же князь и другие дворяне. Про Тимофеичера даже и говорить нечего, у него на иные пальцы, аж, по два кольца было напялено. Неужто, и Ррус Трёхлапый кольца носил?

Я вертел перстень в руках, и вдруг он скользнул мне на мизинец. Схватился было за палец, но в голову вдруг стукнулась мысль, от которой я так и сел, напрочь забыв про перстень.

Насколько я помнил все россказни про Рруса Трёхлапого, всегда разговоры велись про него, его детей, Риану, Расту… А где же бабушка? Тьфу! Жена Рруса где? Ведь сыновей-то ему кто-то родил? Ни в рассказах о ней не упоминается, ни на портретах мы её не видели…

Стоило выйти из кабинета, как выяснилось, что Янсель меня уже потерял и очень удивился явлению «из стены». Он снова не видел дверь, которую я прекрасно и лицезрел, и ощущал.

– Вот же она!

– Да нет здесь ничего. И в магическом зрении ничего непонятно. Фон от разных заклинаний настолько велик, что невозможно отследить вход. Похоже, здесь использовались маскирующие заклинания даже от видящих магию.

– А такое разве бывает?

– Я только слышал, что бывает. А узнать, сам понимаешь, неоткуда. И всё-таки другого объяснения просто нет.

Ладно. Пусть маскирующие заклинания от видящих. Я схватил Янса за руку и попытался провести его в кабинет.

Как бы не так!

Я-то порог переступил, а вот затащить мага не смог. И хотя мы держались за руки, я слышал, что Янс мне говорит, а он меня уже нет.

– Да уж! Намудрили предки, – пыхтел я, вернувшись в зал библиотеки и плюхаясь в кресло. – И чего такого особенного в том кабинете? О, Янс, смотри, какое кольцо я там нашёл. Как думаешь, дорого стоит?

…кольцо и сокровища

Я дёрнул кольцо с пальца. Оно не снималось.

Опять штучки Замка и предков? Как же они мне надоели! Ничего не понятно – то не открыть, туда не пройти, а теперь и кольцо намертво на пальце засело. Да сколько можно?

Янс спокойно взял мою руку и принялся рассматривать перстень. Покрутил кисть руки в разные стороны, но не прикасался к кольцу.

– Ты знаешь, Гор? Твоё кольцо очень дорого может стоить… очень-очень дорого. Цена кольца – всё твоё лордство, Лагор!

– А? – наверно я выглядел глупо с разинутым ртом и вытаращенными глазами.

– Этот перстень – артефакт. Родовая печатка, Гор. Это та последняя точка, окончательно и безоговорочно подтверждающая твой статус лорда.

– А почему он не снимается?

– Просто наложено такое условие. Должны быть варианты снятия, но мы их не знаем.

– И как узнать эти варианты снятия.

– В принципе, такие вещи фиксируются в записях для посвящённых. И для наследников в том числе. И скорее всего, эти записи как раз в той комнате, куда ты не смог меня затащить. Такая информация не для посторонних глаз и ушей.

– Разве ты посторонний? Ты ж столько сделал для меня, для всех нас…

– Какой же ты наивный и доверчивый, твоя милость, – слегка усмехнулся Янсель. – Ты ещё не знаешь и не слышал, как могут предавать родные братья, дети, отцы… и безоглядно доверяешься совсем постороннему человеку, которого знаешь всего несколько месяцев.

Я хлопал глазами удивлённый словами мага.

– Твои предки подстраховались на этот счёт, Гор. Постарались максимально обезопасить таких наивных наследников. Посторонние могут получить доступ к таким тайнам только после принесения полной безоговорочной клятвы верности.

Меня как водой окатили. Янсель как-то один из уроков посвятил теме клятв, специально для меня, Ура и Лийсы. Вернее, уроков было два. Один для всех о классификации клятв по видам и обрядам. И отдельно только для нас троих рассказ о том, в каких случаях и какие клятвы можно произносить относительно безболезненно. Как наиболее эффективно строить схему и, наоборот, как использовать слабые моменты, чтобы обойти условия клятвы, принесённой по ошибке или по принуждению. Янс наотрез отказался давать эту информацию остальным из-за её специфического употребления.

Маг разъяснил, что практически все клятвы можно обойти так или иначе, кроме одной – безоговорочной. Эта клятва не подразумевала никаких обходных путей, её было невозможно истолковать никакими способами, кроме одного – полная преданность тому, кому приносишь клятву. То есть даже возникновение мысли, не говоря о действии, допускающей возможность предательства того, кому клятва принесена, тут же включало механизм срабатывания в зависимости от выставленных условий, и чаще всего это была смерть.

Наиболее зависимым в этой паре – дающий клятву и принимающий – конечно, был дающий. И добровольно данная безоговорочная клятва дорогого стоила. Значит, принимающий был достоин.

М-да, наверно, я действительно наивный. Мне такие условия даже в голову бы не пришли.

– Ты слишком молод, Гор. И на самом деле не знаешь, насколько коварна жизнь. Впрочем, я готов принести безоговорочную клятву. Правда, с одним условием: не требовать от меня тайн, которые я обязался хранить по условиям прежде данных клятв.

Я был потрясён. Янсель упрекает меня в излишней доверчивости и тут же демонстрирует свою, добровольно соглашаясь на безоговорочную клятву.

– Почему?

– Наверное, потому что я устал за тридцать лет быть всё время один, не доверяя окружающим. За последние месяцы с вами я нашёл своеобразную семью и безоглядную дружбу. Пока тролль не заломал меня, я толком даже не понимал ценности дружбы. Один друг был, и того не уберёг… – маг энергично растёр лицо. – В конце концов, я просто любопытен. У меня возникает ощущение, что за шестьсот лет наши знания в магии пришли в упадок. Только один этот замок полное тому подтверждение.

– Семью? А правда, Янс. Ты ведь никогда не рассказывал о своей семье… – я осекся.

Лицо мага вдруг перекосилось, будто ему стало нестерпимо больно.

– Извини…

– Ты ни в чём не виноват, Гор… Просто баронства Липуре теперь не существует… – я проклинал своё любопытство и жалел, что задал этот вопрос. А Янс продолжил устало: – Я разговорился с одним из слуг графа Пли’Статель, он из наших мест, но меня не знает. Он сказал, что баронство упразднено уже лет двадцать как. Что с прежними баронами и их домочадцами не знает… Больше, чем уверен, что и здесь найдётся след Тифчира.