Падение Преисподней Шеагральминни

Глава 7: Гори, наша могила.

Сотрясая само пространство вокруг, Корим с разбега, с огромной силой своих рук и окто, ударил по собравшимся почти у входа мертвецам, отбросив их тем самым далеко вперед. Получив немалый импульс, своими телами они сбили нескольких еще сражавшихся впереди стражей, а остановились только при столкновении с самой дальней стеной. Беречь силы теперь всем героям было ни к чему, и всех собравшихся, кроме Литого Рыцаря, они могли бить в полную силу. Группа перестроилась еще по пути, пустить защищенного щитом и доспехами Корима впереди всех, чтобы тот, также, светом своего окто, смог ошеломить противников, и предотвратить возможные внезапные атаки. Вслед за Коримом, внутрь залетел сам Кирк, а за ним уже остальные. Без какой-либо команды, Филони зарядила свой лук окто из нескольких стрел. Она как раз собиралась дать залп вперед, ожидая увидеть внутри одних только мертвецов, но осеклась, увидев картину немного иную и неожиданную. Внутри, как и думал Кирк, были не только одни мертвецы.

Жар огня достигал тогда и их, почти застилая глаза слезами, а сами пожары разразились по всем сторонам хранилища. Здесь, в прямоугольном помещении не больше 20x20x5 метров, ранее ровной линией, а теперь хаотическим бардаком, у стен стояли уже уничтоженные ящики и бочки. Некоторые из них горели, дым от чего проходил будто через потолок, явно имеющий некоторые отдушины. Даже с учетом этого, в некоторых местах помещение оставалось весьма задымленным, скрывая в дыму некоторых, еще охочих до сокровищ, стражей. Тут и там еще сражались не то стражи со стражами, не то стражи с заключенными, не то все те же еще живые люди отбивались от мертвецов. Задача живых тогда была, по своей сути, проста – добраться до еще не сгоревших сокровищ, и, забрав как можно больше, сбежать. Задача мертвецов была и того проще – убивать всех, кто приходит в хранилище. Воистину, окружающая картина выглядела жутко, даже для меня, некроманта. Хранилище тогда больше напоминало огромную камеру смерти, в которой массово угарным газом травились люди. Весь пол был завален трупами, и больше всех их было около тех самых сокровищ. Монеты из ящиков и бочек лежали на полу, наполовину заваленные теми же трупами людей, желавших их забрать, и совсем скрывались под лужами крови. Некоторые еще живые стражи, скрывшись за сокровищами, отстреливали подходящих людей из арбалетов и луков, а кто-то и вовсе просто пытался покинуть эту бойню, но то и дело спотыкался на трупах и оружии, и добивался там живыми мертвецами. Лязги мечей не затихали, и в общей сложности внутри было не больше тридцати живых людей, и столько же живых мертвецов. Тел на полу, скорее всего, набралось уже не меньше пары сотен. Почти все, кто еще оставались в живых, почти полностью были обессилены. Это был бой на изнеможение.

- Время пришло! – громко крикнул Корим, ударив тяжелым щитом между телами по мгновенно разлетевшемуся кусками в стороны полу. - Наша цель – расчистить путь господину Кортю к Литому Рыцарю. К остальным – никакой пощады!

Эти слова услышали все. Десятки мертвых глаз, еще горящих пламенной волей своего хозяина, тут же обратили ненавидящие будто все живое взгляды на них, оставляя прочих живых людей без внимания. Те же живые люди, понимая, что бой теперь будет продолжаться в другом месте, мгновенно отвели взгляды, и без промедления бросились к еще оставшимся в горящих бочках и ящиках сокровищам, все еще по пути сталкиваясь друг с другом. Из-за тех же ящиков огонь по подходящим к сокровищам людям открыли лучники и арбалетчики, не желающие делить однозначно свои сокровища с кем-либо еще. Даже я уже почти не обращал внимания на то, что происходило у стен, ведь настоящая битва явно обходила их стороной. Корим рванул вперед, занеся над собой свой тяжелый меч, тут же зарядив его белоснежным окто, и сразу осадив им ближайших мертвецов, уже бросившихся к группе наших героев. Между тем, наступила чудовищно долгая для осознания собравшихся секунда задержки, в которую мертвецы, наступая со всех сторон, были еще достаточно далеко, но уже вот-вот должны были вступить в бой. Пофисс, крепче сжав рукоять своего экзотического крючковатого меча, исчез в зеленой вспышке окто, и появился из нее же совсем рядом с ящиками, за дымом, с ходу срубив одному из арбалетчиков голову. Те явно не ожидали подобного вторжения в свои владения, и бросили оружие дальнего боя, подобрав с тел рядом мечи и алебарды. Остальные члены группы, подготовив оружие, заняли позиции, чтобы отбивать атаки мертвецов. Кози, покрыв все свое тело слоем мерцающих синих кристаллов окто, встал правее Корима, готовясь отбивать атаки справа. Кирк стоял левее Корима, и, пусть не владел окто для уничтожения связи мертвецов с их хозяином, вполне был готов отражать атаки слева столько, сколько потребуется для их удержания. Филони отошла чуть назад от Кирка, зарядив лук несколькими стрелами из окто, готовясь поливать залпами всех, кто попытается приблизиться к возлюбленному ее сестры, которую она все еще надеялась найти. Плечо Кирка ныло, будто ранение, нанесенное ему Литым Рыцарем вовсе не исцелилось ранее Зельем Клариссы, и почти обжигало. Причина тому была одна, и он прекрасно ее понимал – теперь тот, кто оставил на нем свою внутреннюю силу, был совсем рядом, и его воля все еще пыталась поглотить тело Кирка. Через огонь и дым у стены слева, неся чудовищно горячую словно магма ненависть, к Кирку прорывался взгляд едва видимых за шлемом серых глаз. Кирк знал – это был взгляд его судьи, готовящего ему последний суд.

Медлить более было нельзя. Дышать было тяжело, и легкие поглощали и без того тяжелый воздух, пропахший смертью и продуктами горения. Как и сказал ранее Корим, задачей всех собравшихся теперь героев было убивать всех, кто встанет у них на пути. Жалеть здесь было уже просто некого – все эти люди уже умерли, даже если их тела пока были живы.

Первыми пальцы на тетиве дрогнули у Филони, и несколько вспышек разноцветного окто разорвали в клочья некоторые части тел мертвецов слева. Кровь оросила щит и доспехи бросившегося вперед с фронтальной атакой окто от своего меча Корима. Вспышка белого света мгновенно разбросала тела мертвецов, связь которых с Литым Рыцарем от той атаки была теперь разорвана. Покрывая тела противников слоем собственного окто, режущего глаза почти токсичным синим светом, Кози, защищая товарищей справа, начал скакать от одного мертвеца к другому, быстро и точно нанося удары длинной и тонкой рапирой. Филони то и дело отскакивала в сторону, чтобы получше прицелиться, и не задеть товарищей разрывными стрелами, взрывающимися то огнем, то льдом на телах врагов. Чем больше они приближались к источникам пламени вокруг, тем больше их глаза застилали слезы, а так важное для ведения боя дыхание нарушалось дымом, от чего сражаться становилось все тяжелее. Филони поняла, что от пожаров лучше избавиться заранее, и сразу зарядила лук несколькими особо мощными стрелами ледяного окто, которые разрядила во все места, где горел огонь, поочередно. Несколько стрел разорвались, оставив пар и ледяную дымку, у ящиков с сокровищами, и задели сидевших там врагов. Сокровища примерзли от замерзшей на них крови, и некоторые стражи спешно попытались отодрать их от пола, на секунду задержавшись, и мгновенно погибнув от ударов безжалостного и хладнокровного Пофисса, то и дело появляющегося рядом с ними из зеленых вспышек окто. Одна стрела Филони пролетела мимо цели, и едва не попала в по-настоящему самый горячий, раскаленный до предела предмет в этом хранилище – доспехов Литого Рыцаря, потушить которые даже столь мощному окто вряд ли бы удалось. Девушка едва не потеряла дар речи теперь, увидев, как ее стрела на лету взорвалась, будто, на мгновение, холодным воздухом приняв облик чего-то очень похожего на человека, своим телом защитившего Рыцаря. В то же время Рыцарь Корим, с каждым ударом подскакивая все дальше к центру, будто в танце со своим почти инертным тяжелым мечом, удар за ударом разбрасывал мертвецов в разные стороны. Кирк двигался вперед вслед за Коримом, и сам не раз отражая атаки бросающихся в первую очередь на него врагов, и без особых усилий драконьим мечом разрубал их плоть, вместе с броней, как масло, покрывая его клинок кровью, еще оставшейся в жилах мертвых телах. С каждой секундой врагов становилось все меньше, а обезумевшие от вида столь великой мощи собравшихся по их души октолимов живые враги у стен, бросая оружие и шлемы, наверняка пытаясь вызвать у тех хоть малейшую жалость, бросились к выходу. Они пытались проскочить справа от группы, оббежав их сражение с мертвецами стороной, но уже там, в последний раз, столкнулись с незнающим жалости Пофиссом, и все поочередно пали от его руки. Двигаться всем собравшимся становилось тяжелее, постоянно заплетаясь ногами в горах трупов, уже собравшихся по центру помещения по самую щиколотку. Мертвецы, один за одним падая на тела не более живые, одними движениями начинали поскальзываться и падать, и наши герои, уже вошедшие в кураж, без особых усилий добивали их своим окто. Но Кирк, лишь на мгновение за бой отвлекшись на дальнюю стену слева, видел происходящее теперь с теми мертвецами иначе. Их движения становились более вялыми и бессильными, и они совсем переставали шевелиться – все это происходило не случайно. Не только взгляд залитых кровью глаз Литого Рыцаря слева теперь сопровождал каждое его движения, но и взгляд других, маленьких и совершенно невинных глазок рядом с ним. Призрачные маленькие ручки его давно умершей дочери все еще держали большую, закованную в черный доспех руку отца, будто наполняя ее силой и решимостью. Сила и воля всех мертвецов, что сочились в хранилище из тел мертвецов вокруг, из отдушин наверху и в стенах, медленно наполняли тело мужчины, питая его и готовя к последней битве. Он стоял у той самой левой стены неподвижно, глазами из-под частично разрубленного и заляпанного кровью шлема следя за тем, как ведомые его волей тела негодяев снова умирают, и видел в этом своего рода иронию. Обе его руки сжимали длинные мечи, и множество мечей было воткнуто тут и там вокруг него, в залитый кровью пол, в заляпанные ей стены, и в тела стражей, пытавшихся разорвать его связь с пусть и давно умершей, но все еще дорогой ему девочкой. Их он тоже разорвал, а некоторых оружием прибил к стенам – таков был удел тех, единственным сокровищем для были деньги.