Страница 44 из 45
Матвей
— Когда первое УЗИ? — спрашиваю Настю, которая увлеченно изучает журналы, нет, не о беременности, о дизайне, она с головой ударилась в ремонт и руководит всем сама: носится по магазинам, подбирая материалы, мебель, шторы и другие нужные мелочи. Торопится заехать и жить на свежем воздухе. Мне нравится наблюдать за ней и то, какими глазами потом описывает очередную гениальную идею.
Я так люблю ее, а уже заметный крохотный животик — просто обожаю, зацеловываю и говорю с малышом, умиляя мамочку до слез. Настя стала еще желаннее и красивее. Она почему-то считает, будто быстро растет и для десяти недель — живот большой. Ничего в этом не понимаю, лично мне нравится. Главное — беременность протекает нормально.
— Что ты сказал? — поднимает голову.
— Когда УЗИ? — повторяю.
— Послезавтра. Хочешь со мной пойти?
— Конечно, хочу!
Мы ждали этого дня. Пусть на экране, да увидеть будущего ребенка, услышать сердцебиение, узнать о развитии, в целом.
Как большинству мужчин, мне свойственна выдержка и эмоциональный контроль, но когда по кабинету разнеслись ритмичные звуки, «глаза вспотели» от нахлынувших ощущений… А еще… Выяснилось, что у нас будет двойня, теперь не удивительно, почему Конфетка так спешно округляется. Это двойная радость!
И не только для нас: мои родители, которые сами находятся в новом периоде отношений, как с ума сошли с Настиной беременностью. Приезжают каждые выходные, заваливая разной полезной едой, и трясутся над каждым ее шагом, следят, чтобы не перетрудилась…
Но я-то знаю, что случается, когда оказываемся наедине: какой ненасытной и жаждущей она может быть. Все время говорит: пока хочет так сильно — значит, на пользу, и мы не остановимся. Лучшая награда — видеть эту чувственность, виновником которой называет меня.
…Моя вкусная, нежная, любимая… Так сладко стонет, прерывисто дыша… Кусает губы, пока ласкаю все ее тело… Извивается змеей… Потом подталкивает лечь, нетерпеливо садится сверху и сама задает ритм. Запрокинув голову назад, трогает свою грудь, пощипывая соски — тащусь от этого вида…
Играю по ее правилам, подчиняюсь… Силюсь с собой от желания сжать в тугих объятиях и даже причинить боль из ряда доставляющих удовольствие — но это сейчас не доступно, поэтому лишь бережно поддерживаю за бедра, насаживая на себя… Пока она не начинает содрогаться, шептать мое имя и тогда присоединяюсь к ней.
Какое это счастье… Невероятное единение и телом, и душой.
…Чуть позже, на сроке двадцать две недели мы узнали, что наши малыши разнополые. Это нужно было видеть, как Настя, с большим уже на тот период животом, скакала от радости. Лично для меня: хоть мальчики, хоть девочки, без разницы, главное — здоровые. И не стал говорить пока: хочу троих детей.
Роды предполагались естественными. Никаких противопоказаний не было. Правда, никто не ожидал, что раньше срока все начнется.
И вот везу жену в больницу.
Она тяжело дышит и мучительно стонет, пытаясь совладать с очередной болезненной волной. Сердце сжимается, глядя на нее, и собственная беспомощность угнетает…
Нас ждут. Все готово. Настю везут по коридору в «родовую», иду рядом, держа ее за руку. И тут она заявляет:
— Не ходи…
— Что? — удивлен, ведь договаривались сделать это вместе. Хочу немного разделись с ней страдания, поддержать, а подробности родов не пугают. Думаю, готов увидеть.
— Говорю: не надо, — ее лицо снова перекошено болью.
— Но… — она сжимает мою ладонь. Оказывается, Конфетка, скрытая силачка. В кисти, словно что-то хрустнуло от такого натиска.
— Уходи! — кричит.
Врач отталкивает меня, не пропуская дальше.
Ничего не остается, как ждать. Такого волнения давно не испытывал… Хочу курить — хотя с этой гадостью завязал пять лет назад.
Мимо прошла медсестра, спросил у нее, как там дела? Она ответила сухой фразой: «все по плану». И что это значит? Можно подумать: много я понимаю в родах… Порываюсь зайти, но сразу выгоняют и предлагают подышать воздухом. Как только жена родит — позовут.
Выхожу. На улице стоит какой-то мужик и нервно курит. Вероятно, по той же причине здесь.
Глядя на дым и глубокие затяжки, возникает нестерпимое желание. Он сам замечает мой взгляд. Молча, протягивает открытую пачку и зажигалку. Киваю в знак сомнительной благодарности. Отхожу в сторону. И быстро курю. Даже голова поплыла от забытых ощущений, но выбросив окурок, даю обещание не связываться с этим вновь. Немного расслабился — хватило.
Возвращаюсь. Ожидание убивает…
И в этих обстоятельствах бессилен.
Прошло около шести часов прежде, чем на свет появились наши дети.
— Одинцов? — выглянула врач, принимавшая роды. — Можете зайти.
— Как она, как малыши? — торопливо спрашиваю.
— Ваша жена умница, устала, конечно, но все позади… Новорожденные тоже в порядке: мальчик — два килограмма, девочка — кило восемьсот, оба по сорок семь сантиметров.
— А ничего, что раньше срока? — беспокоюсь наравне с радостным чувством от предстоящей встречи.
— Для многоплодной беременности это нормально. Держите стерильные вещи. У вас пять минут.
Этот день запомнится навсегда… Когда взял на руки поочередно детей, не мог отделаться от мысли: как можно быть такими крохотными, такими родными, такими сладкими и вкусно-пахнущими… Маленькое чудо. И они поистине результат нашей любви.
Благодарил свою любимую, покрывая лицо поцелуями, и уже не обращал внимания на слезы, которые текли. Не стеснялся…
Может, все неправильно началось у нас когда-то… За это извинился тысячу раз, хотя, если честно, не жалею… Обиды и разногласия остались в прошлом. Важнее, что есть сейчас: семья, дети и много счастливых моментов впереди.
Да, не подарок и характер мой непрост, зато умею любить: безгранично, всепоглощающе, убийственно…
То самое чувство…
Эпилог. Одинцовы
— Одинцов, ты опять меня обрюхатил! — закричала Настя из ванной комнаты, глядя на появившиеся «две полоски» на тесте.
Это вызвало тихий смех Матвея. Он разлегся на кровати, подперев рукой голову. И предполагал, что жена беременна, поменяв противозачаточные таблетки на пустышки. Да, решил за них в очередной раз. Оставалось ждать, когда их семья, в которой и так росли трое детей, пополнилась еще на одного, ведь Настя никогда не откажется от ребенка.
— Матвей! — она вышла, разъяренная и возбужденная. Хотя не сказать, что была сильно против такого поворота. Если к имеющимся двум сыновьям и дочери добавить еще одну девочку — будет баланс. Даже думала об этом, ведь детородный возраст диктует свои правила: сейчас или никогда.
— Что такое? — муж смотрит на нее и улыбается, делая вид, будто не понимает, желая сполна насладиться реакцией любимой.
— Ты специально, да?! — она уперлась руками в бока.
— Конфетка, да разве я мог? — подошел к ней и, обняв, поцеловал в носик.
— Уверена: твоих рук дело, — уже спокойно сказала. — Я согласилась на рождение третьего, но ведь год всего прошел…
— Технически: это была вторая беременность.
— Да какая разница, — вздохнула Настя.
— Если не хочешь… — он почти поверил, что она готова отказаться.
— Хочу! — перебила его жена. Мысль об аборте была противна и противоестественна.
— Тогда не возмущайся. У нас так хорошо получается, наши детки просто чудо… — говорит, а сам стягивает бретельки с ее плеч и покрывает нежную кожу поцелуями.
— Еще бы тебе не нравилось смотреть на свои копии…
Когда-то она хотела девчушку с чертами лица Матвея, в итоге — все трое похожи на него.
— Я не прочь смотреть на маленькую копию тебя. Может, в этот раз получится? — искренне ответил он, развернув Настю к себе спиной.
— Сомневаюсь: ты доминант, я со своей генетикой отдыхаю.
— Конфетка, ложись в коечку… Хватит болтать… — одной рукой он нетерпеливо сжимает ее полную грудь, а другой — гладит между ног.