Страница 23 из 45
Матвей лежал на полу без сознания, а позади него стояли люди: новый, присланный Андреем, телохранитель и двое неизвестных… Кинулась к любимому, желая убедиться, что он жив, крови не видно, но меня ловко перехватили, скрутили, связав и наклеив на рот скотч. Пыталась сопротивляться и вырываться, насколько силы позволяли, хотя изначально глупое и бесполезное действие. Разве могу справиться с амбалом весом не меньше ста килограмм, на что он усмехнулся и наотмашь ударил, чтобы не дергалась — скулу свело от боли, а голова поплыла в безумном вальсе. Потом Виталий, который явно главенствовал тут, закинул меня на плечо, вынося из квартиры. Матвея тоже подняли и тащили двое других.
На лифте спустились в подземный паркинг, не наткнувшись на жильцов или кого еще. Удобное время выбрали они для вторжения, когда большинство в выходные дни только к обеду выбираются из своих теплых постелей. А как насчет камер? Хотя уверена, их отключили… И причастен ли к нападению и всей этой истории сам Андрей? Если предатели есть среди его людей…
Меня засунули в салон, а Матвея в багажник. Не видела, куда нас везут, мое тело, лицом вниз, плотно прижимали к сидению, не давая пошевелиться. Примерно через час машина въехала на территорию складских помещений, как успела понять, оглядываясь по сторонам, пока вели куда-то (руки и ноги развязали, скотч убрали). Босые ступни наступали на разный мелкий мусор, что валялся повсюду, впиваясь в кожу.
Мы подошли к какой-то двери. Один из мужчин смерил меня сканирующим взглядом.
— Нахрена ты ее ударил? — он резко обхватил пальцами мой подбородок и посмотрел на расплывающийся синяк, щека «горела» и ныла надоедливой болью. — Шеф будет не доволен, что товар испорчен.
— Пройдет. Она пыталась укусить меня.
— Ладно. Надеюсь, не сильно распаляться станет, — стучит. Оттуда доносится «заходите».
«Товар?» — так, значит…
Но не это сейчас волнует: переживаю, что с Матвеем, насколько сильно ранен и куда его унесли?
— Наконец! — из-за стола встает невысокий полный мужчина и подходит. Внимательно рассматривает. — Стас не обманул… хорошенькая… — он хотел коснуться лица, но я отшатнулась назад. — Подержите ее, чтоб не брыкалась…
«Опять Стас… Когда же он исчезнет из моей жизни навсегда? А передо мной не кто иной, как тот самый сутенер».
— Что вам надо?! — голос срывается.
Мужчины схватили меня за руки, заводя их за спину. Ноги тоже зафиксировали, чтобы не пнула босса, а именно это собиралась сделать, когда его потные ладошки стали трогать меня. Хорошо, что утром надела не любимый халатик на голое тело, а футболку с шортиками. И все равно наглым образом прошелся по моему телу, задерживаясь на выпуклостях и округлостях: мял грудь, попу, гладил кожу, проверяя ее гладкость… Даже зубы осмотрел, словно лошадь выбирает. Так хотелось откусить ему пальцы, но он сильно нажал на лицо, заставляя разомкнуть челюсть и шаря пальцем во рту.
«Если сейчас разденет… или того больше…» — я не вынесу.
— А вот это ты зря, — намекнул на мои слезы, что беззвучно потекли.
Прикрыла глаза, лишь бы не видеть эту противную рожу. Внутри кипела злость и обида от унижения, несправедливости… Мои мысли занимал Матвей, с каждой минутой все больше обрастала беспокойством. Я-то в относительном порядке, а что с ним делают?
— Кто разукрасил лицо? — его рука гладит скулу, обводя место удара. — Через неделю обещал клиенту, не пройдет…
— Перестарался, — ответил один из качков.
— Ты это клиенту объяснять будешь? Ладно, что-нибудь придумаю. Отпустите ее…
О-о-о… Именно этого ждала. Как только мои руки освободились, вцепилась в шею толстяка, царапая до крови. Он увернулся, ногти прошлись еще по левой щеке, оставляя отметины и там.
«Определенно: так симпатичнее! Даже шрамы останутся» — злорадно улыбнулась. Натуральные ногти — остры и точны.
— Ах ты, сука! — заголосил сутенер, ощупывая раны.
Растерянные амбалы запоздало сообразили и снова схватили, но решила добавить впечатлений о себе, смачно плюнув в коротышку. А мне достался еще один удар… уже от него…
«Ну, что за привычка у мужчин бить женщин сразу по лицу? Да так технично, с оттяжкой, до помутнения в глазах и пронзающей боли…»
— Тварь! — бьет опять, уже по другой щеке, разбивая губу…
От металлического привкуса крови стало тошно.
Ублюдок намотал мои волосы на ладонь, выворачивая голову таким образом, чтобы смотрела в глаза. Зашипела от новой порции боли.
— Хочешь, пущу тебя по кругу? Поимеют все, кому не лень. Может, тогда успокоишься и поумнеешь? Хотя… — он задумался на несколько секунд. — Дикарки не нужны… Стрясу деньги с твоего любовника. Согласится заплатить — отпущу обоих.
В дверь постучались. Потом кто-то заглянул, сказав фразу «он очнулся», а у меня вырвался облегченный выдох от этих слов, ведь речь о Матвее.
«Ты жив… жив…» — улыбнулась мысленно.
— Присмотрите за ней, — главный вышел.
Мужчины отпустили меня. Обессиленная, рухнула на пол, опираясь руками. Голова кружилась. Так паршиво никогда себя не ощущала. И тот, из-за кого оказались здесь, руки не распускал. Да, был груб, но не бил.
— М-да… — рядом присел один из амбалов.
Осторожно взглянула на него, не понимая его досадливого «м-да». Он потянулся к моему лицу. Испугавшись этого жеста, отползла в сторону. И только потом заметила платок, который протягивал мне.
— Держи. Хотел кровь вытереть.
Я кивнула.
— Ты что с ней возишься? — вмешивается второй.
— На это не подписывался: чтобы девушку били. Сказано было привезти парочку. И все.
— Иди, порадуй шефа! Увидел слезы, кровь — и раскис… Что за «сопли»? Лучше забери свою тряпку, пока никто не заметил.
— Проехали…
Мужчина опять присаживается возле меня. Возвращаю платок. Пересекаюсь с ним взглядом. Губами он говорит одно слово, которое смогла отчетливо прочитать: «помогу». И подмигивает.
«Поможет? Серьезно, поможет? Стоит ли верить?» — услышать такое никак не ожидала. Это вселило слабую надежду. На результат позже посмотрим: сдержит обещание или нет?
В этот момент открылась дверь, впуская коротышку в окружении свиты… и… Матвея…
При виде него сердце бешено заколотилось. Единственная мысль — броситься в объятия, почувствовать тепло, аромат… Успокоить терзания и метания души, наконец.
— Настя! — он хотел подойти, но его крепко удерживали. И судя по покачиванию тела, ударили не без последствий. А мой окровавленный вид вызвал гнев любимого. — Вашу мать!
— Пустите его, — командует сутенер.
Матвей опускается рядом, прижимая к себе: нежно поглаживает мой затылок, стараясь успокоить, но меня трясет от неконтролируемых слез, стоит только ощутить его.
Матвей
Настя… Ее лицо… Мое любимое лицо… Твари не раз приложились по нему. Губа разбита и опухла. Скулы покрывают бордовые ссадины, в одном месте — кровоподтек. На руках множественные следы от чужих рук. Боюсь представить, что еще делали… Но гоню эти мрачные мысли.
Я не готов оказался увидеть в таком виде любимую. И в том, что происходит, есть моя вина тоже.
«Маленькая моя… Конфетка…»
— Тшш… — шепчу ей. Она не может успокоиться, дрожит и руками буквально вцепилась в меня, словно исчезну.
— Хватит! — вмешивается сутенер, со звучным именем Антон. Нет, против имени ничего не имею, а вот к этому говнарю хочется употребить говорящую рифму. — Цела твоя девка! Убедился? У нас дела еще сегодня.
— Сегодня я ничего не решу. Придется ждать до понедельника, юристы нужны, — отвечаю ему. Ловлю непонимающий взгляд Насти.
«Все будет хорошо» — показываю ей глазами.
— Значит, она останется у меня, пока не отпишешь бизнес, — злорадствует Антоша.
— Ты пойдешь на это? — сквозь слезы спрашивает она.
— Настя, ни о чем не волнуйся, — пытаюсь успокоить. Говорить о своих реальных планах при всех не могу, за нее ничего не жалко, все готов отдать, вот только играть по чужим правилам не стану…