Страница 41 из 50
– Как на духу. Никогда еще не был с тобой так честен, – сказал офицер с некоторым пафосом так, что Эмиль снова засмеялся.
– Да, ну вас! – махнула она рукой и тоже расхохоталась. – Все равно вас не понять. Вот вы мне скажите, вы с этим вашим чудо-спасителем знакомы? Кто он такой, где живет, чем занимается?
– Нет, – отрицательно замотали они головами. – Не знакомы.
– И не разу не встречались и не разговаривали? – продолжала она.
– Нет. А почему ты спрашиваешь?
– Так просто, интересуюсь.
Эмиль уловил нотку фальши в ее интонации.
– Что-то ты от нас скрываешь! – Сказал он. – Женщины тоже не всегда бывают честны.
И́рис не сразу ответила. Она задумчиво переводила взгляд с одного на другого, вспоминая свою лесную прогулку и встречу с Сахиром. Теперь ее интересовало, что скрывал он, почему солгал, и откуда он мог знать Эмиля, если они не встречались?
Наконец она сказала.
– Скрываю, потому что есть, что скрывать. У меня же должны быть мои собственные женские секреты. А то вам, прямо так и расскажи все, о чем я думаю. Но, если честно, мне определенно интересен лесной герой, который спас вам жизнь, и при этом он еще и классный воин. Вы помните, как он выглядел?
– У него нижняя часть лица была закрыта темным платком. Поэтому, увы, описать его сложно. Глаза, кажется, серые, но это не точно.
– Хм…, ладно. – Она печально вздохнула. – Меня ждут дела, а вас, как я понимаю, дорога. Так что…, счастливого пути, мальчики. Заезжайте почаще. Без вас здесь скучно.
Она развернулась и пошла прочь, не оглядываясь.
Проводив ее стройную фигуру взглядами, друзья переглянулись, улыбнулись и молча взошли на колесницу.
Расплатившись со всеми, кто участвовал в организации мероприятия, друзья возвращались к себе домой поздно вечером. Они несли две полные сумки денег и были радостными и счастливыми.
– Честно говоря, – сказал Серт, – когда ты предложил эту идею, я не верил в ее успех, и тем более, в такой успех!
– Завтра выходной, – смеясь, ответил Атэс. – Нам нечем торговать. Лавка пуста. Но я не думаю, что завтра стоит вкалывать только потому, что у нас закончился товар. Правильно будет, хотя бы один день нормально отдохнуть.
– Ну, мы-то можем и отдохнуть, а ребята-подсобники могли бы и поработать. Хотя бы, замочить и замесить глину.
– Не-е, не стоит, я думаю. Я уже сказал парням, чтобы завтра никто не приходил. Мы все порядком подустали, готовясь к представлению, и теперь самое правильное будет всем хорошенько отдохнуть. А после завтра с утра начнем по новой. Ко мне попросился в сотрудники и ученики наш главный конкурент.
– Неужели, Дункан?
– Да! Представляешь?! Увидев сегодня наше качество, он признал, что мы лучшие, и хочет теперь торговать нашей продукцией. Готов на любые наши условия. Потому что у него теперь из-за нас торговля почти не идет. А увидев наше представление, он вообще сказал, что ничего не умеет.
– А мне Фелиция прислала весточку.
– Тебе? Когда?
– Сегодня, – глаза Серта просто светились от гордости и счастья.
– А почему я не видел?
– Ты как раз отошел в этот момент. Что-то там решал с Галлусом.
– И что она пишет?
– Ну, если не считать личных моментов, то она готова взяться за роспись новой партии, и еще, ее подруга предлагает свою помощь. Она тоже прекрасно рисует.
– Дорси, что ли?
– Да, она. А как ты догадался?
– Что тут догадываться?! Она постоянно у нас в гостях бывает. Классно рисует, девчонка! У нее даже есть какой-то свой особенный стиль. А какие там были личные моменты?
– О! Они потому и называются личными, чтобы оставить их при себе, – загадочно сказал Серт и остановился, испуганно глядя перед собой, потому что в этот момент они подошли к перекрестку, и из-за угла дома вышли несколько вооруженных человек и преградили им дорогу.
Один из них, крупный и высокий, с косым шрамом через все лицо, держа меч в правой руке, сказал низким хриплым голосом:
– Либо вы нам добровольно отдаете сейчас все ваши денежки, либо распрощаетесь с жизнью, ребятки. Выбирайте.
Серт растерянно переводил глаза с одного вооруженного грабителя на другого, не зная, как поступить, но Атэс, не заставляя себя долго ждать, с видом испуганного ребенка подошел к здоровяку и, протягивая ему сумку, ответил:
– Жизнь, конечно же, выбираем. Жизнь по любому дороже.
Здоровяк довольно усмехнулся и протянул левую руку за сумкой.
То, что последовало дальше, Серт потом вспоминал, как во сне.
В тот момент, когда сумка, казалось, уже была в руке у грабителя, Атэс вдруг быстро схватил его за кисть и дернул вниз, выставив вперед левый локоть так, что попал бандиту прямо в нос, после чего неуловимым движением, ударив его по запястью правой руки, выбил из нее меч. Прежде чем здоровяк успел опомниться, Атэс, мгновенно развернувшись, его же мечом полосонул его по горлу и отскочил в сторону.
Хлынула кровь, и поверженный здоровяк, хрипя, повалился на землю, держась за горло и дергаясь в конвульсиях, а Атэс с мечом в руке, уже стоял наготове, чтобы отразить любое нападение бандитов.
Видимо, проделанное им не вразумило грабителей, поскольку они лишь какое-то мгновение были в шоковом состоянии, а потом с криками бросились на парня. Серт уже знал, что будет дальше, поскольку многократно видел своего друга в борьбе против нескольких человек. Как будто играючи Атэс расправился с четырьмя из них, и меньше чем через минуту они лежали перед ним на земле, корчась в предсмертных муках, а двое все еще оставшиеся в живых в растерянности стояли в стороне, размышляя, а стоит ли им теперь ввязываться.
Атэс, не спеша наклонился к одному из умирающих головорезов и, подцепив его меч носком ноги, подбросил в воздух и, крутанув, ловко поймал левой рукой. Затем он кинул меч другу, и Серт, подхватив его, подошел к нему и встал рядом.
– Ну, что, уважаемые грабители, не ожидали? Что ж, либо вы сейчас добровольно отдаете нам свое оружие и убираетесь подальше, либо прощайтесь с жизнью, – сказал Атэс. – Выбирайте, ребятки.
Головорезы переглянулись, и видя, что они медлят, он сделал выпад в их сторону и прикрикнул:
– Мечи, я сказал!
Вздрогнув, они бросили свои мечи на землю и, развернувшись, пустились наутек.
Атэс собрал у все мечи, кинжалы, ножи и все остальное оружие, которое нашел у разбойников и, отдав половину всего этого Серту, сказал:
– В общем-то, этого следовало ожидать, дружище. Наверняка кто-то, глядя на наше представление, позарился на наш заработок и подослал этих… Только вот, кто? У меня такое ощущение, что это кто-то из своих. Пойдем, что ли?
Вздохнув с облегчением, Серт только покачал головой и последовал за другом.
– А давай завтра съездим в южный лес, – предложил Азар.
– Зачем? Все еще надеешься, что встретишь ее? – усмехнулся приятель.
– Да. А вдруг. Кто знает, может быть, и встречу, – ответил Атэс прямо.
– Тогда надо спрятать все это дело, – Серт указал на сумки с деньгами. – А то в наше отсутствие могут прийти к нам в дом.
– Могут. Но я думаю, что мы завтра с утра переедем в другой квартал. Там есть общий вход, и привратник при входе.
– В Базилики, что ли? К богатеньким? Там же дороже вдвое?
– Ага! Именно туда. Я уже присмотрел одно отличное местечко. Если быть точнее, то там дороже в двое с половиной, но, зато безопасней, есть где развернуться, и можно быть уверенным, что никто не залезет ночью в твой дом.
– И что, южный лес отменяется?
– Нет, почему же. Мы за пару часов управимся, а потом можно и в южный лес.
– Как скажешь, – снова вздохнул Серт. – Я так понимаю, принц, что тебе окончательно снесло голову?
– Да-нет, …вроде на месте, – отшутился Атэс, потрогав голову руками, и оба рассмеялись.
Глава 17
Не только Эмиль и Дарий смотрели, как И́рис, чуть покачивая крутыми бедрами, идет через широкий дворцовый двор. Спрятавшись за колонной и пожирая девушку глазами, Люциус наблюдал за ней, покусывая нижнюю губу. В какой-то момент она посмотрела вокруг, и он тут же пугливо юркнул за колонну, но она успела его заметить и брезгливо поморщилась. И́рис уже привыкла к тому, что царский сын как тень преследует ее везде и следит за каждым ее шагом. Это была одна из причин, почему по вечерам, когда можно было отдохнуть от работы, она предпочитала оседлать лошадь и уехать из дворца в южный лес, или куда-нибудь еще, чтобы развеяться. Это было единственной альтернативой, избавиться от его навязчивого внимания, потому что Люциус боялся лошадей, боялся оставаться один, и если путешествовал, то только на колеснице с возницей и с охраной.