Страница 3 из 50
Наконец из-за занавески раздался надрывный натужный стон, вслед за которым последовали громкие радостные возгласы служанок и не менее громкий плач младенца.
После кажущимися вечностью нескольких напряженных часов переживания, Ятон все-таки с облегчением вздохнул, и отодвинул занавес.
Его жена лежала на постели, укрытая испачканной кровью простыней и, плача от счастья, прижимала к себе очаровательное новорожденное дитя мужского пола. Младенец, после того как его отдали матери в руки, перестал плакать и смешно уткнулся в ее грудь.
– Поздравляем, господин царь! У вас сын! – Сказал кто-то.
Ятон с любовью посмотрел на жену. Их глаза встретились.
О! Как же она была прекрасна!
В отличие от большинства женщин в их окружении, у нее был редкий цвет волос, темно-русый с золотистым оттенком и голубые, цвета неба, глаза. Небольшой милый рот, с чуть припухлой передней частью верхней губы, аккуратный ровный нос, две очаровательные ямочки на щеках…, она было просто необыкновенна. Роды длились восемь долгих часов, и сейчас, о чудо! У них родился прекрасный малыш, мальчик, наследник престола. Теперь на усталом, но бесконечно милом для Ятона лице Камиллы сияла блаженная улыбка. Царь подошел, взял супругу за руку, и наклонившись, поцеловал ее в губы. Она благодарно потерлась о его ладонь щекой, закрыла глаза и… уснула.
Царь вопросительно поднял глаза на повивальных служанок. Одна из них по имени Сенна тут же подошла и, взяв у царицы младенца, поднесла ладонь к губам своем госпожи. Ощутив ровное и свободное дыхание, она подняла глаза на Ятона и тихо с улыбкой сказала:
– Все хорошо, господин. Она просто спит. Это нормально после таких родов.
Царь встал, еще раз с любовью посмотрел на младенца и затем приказал:
– Ювелира мне сюда! Я хочу, чтобы мне сделали перстень в честь дня рождения моего сына.
Солнце только что поднялась над горизонтом, слепя своими бликами стоящего за штурвалом человека. Попутный ветер гудел в парусах, и гнал судно вперед. Касатка, так называлась пиратская яхта, легко скользила по поверхности воды, с тихим шелестом разрезая мелкие волны к явному удовольствию рулевого.
– Какой курс, Бывалый?
Хрипловатый голос вывел штурвального из задумчивости.
– Точно на восток, капитан, все, как ты сказал.
– Сто дохлых акул! Скоро мы войдем в стольные пределы, – воскликнул атаман. – Смотри в оба, чтобы мы не прозевали свою добычу. Самые упакованные торговые суда бывают именно в этих водах. А нам был предсказан большой куш.
– Все будет в порядке, Кратис. Уверен, что нам в этот раз особенно повезет.
Вернувшись в каюту, капитан заглянул за перегородку. Его жена мирно спала, и он невольно замер, глядя на неё. По его мнению, Армиль была очень красивой женщиной. Она была прекрасна в гневе, она была прекрасна в нежности, она была прекрасна в бою, необыкновенно прекрасна в постели, и вообще, по мнению Кратиса, прекрасна всегда. Гречанка с правильным чертами лица, сильными ровными ногами, крупной грудью, черными кучерявыми недлинными волосами и, что было редко для ее народа, сине-зеленого цвета большими глазами. Она умела превосходно следить за собой, и даже, будучи беременной, ничуть не потеряла своей привлекательности.
Хотя атаман никогда не был обделен женским вниманием, как и положено было главарю острова пиратов, но он пользовался успехом у женщин не только благодаря своему статусу. Кроме явно незаурядной физической силы, он был еще и очень привлекательным внешне. Крупные мужественные черты лица, светло-карие смелые глаза, смуглая кожа, поджарый мускулистый торс без малейшего признака лишнего жира, черные кучерявые волосы, мощные накачанные плечи и руки, женщины считали его просто красавцем. Однако, когда он встретил Армиль, все остальные соперницы померкли в ее неотразимом блеске. Она уверенно завоевала его сердце, после чего у него пропал интерес ко всем женщинам вообще. Что-то было в ней такое, что восхищало его и просто не оставляло места для какой-то другой особы женского пола.
Однако нужно было отдать ей должное, супруга всегда была рядом с мужем. И хотя Кратис не сомневался, что остался бы верен Армиль и в случае долгой разлуки, она предпочитала не искушать судьбу, и с момента их встречи никогда не разлучалась с ним, неизменно сопровождая его во всех его делах, будучи действительно очень ценной помощницей для своего избранника. Так и в этот раз, она пожелала быть с ним, несмотря на беременность, и он не смог ей отказать.
Сейчас супруга мило улыбалась во сне чему-то, и капитан Анаконда, полюбовавшись ей еще несколько мгновений, уже собрался развернуться и покинуть каюту, когда вдруг улыбка на лице у жены сменилась гримасой боли, и она громко застонала.
Кратис невольно остановился, и оглянулся на жену, когда она во сне тихо, но отчетливо произнесла: «Смерть, не трогай его, …пожалуйста».
В этот момент сверху раздался крик вахтенного:
– Свистать всех наверх, тысяча чертей! – и атаман заставил себя отвернуться от Армиль и подняться на палубу.
Глава 2
Стук в окно.
Камилла открыла глаза, и осмотрелась. Она лежала на своей постели в спальне, чувствуя себя вполне отдохнувшей и посвежевшей.
«Где дитя?!» – Вдруг вспомнила она, приподнялась на постели, оглядываясь, и тут же с облегчением вздохнула. Младенец мирно спал рядом с ней на постели, смешно посапывая во сне.
Какое-то время Камилла с умилением смотрела на сына, не решаясь потревожить его детский сон, а затем нахмурилась, ощутив неприятную боль в нижней части живота, возникшую, видимо, в результате ее резкого движения.
Стук в окно повторился.
Повернувшись на стук, она увидела белого породистого голубя, сидящего на подоконнике.
В тот момент, когда царица на него посмотрела, он снова постучал клювом по деревянной раме.
«Хм, голубь…, красивый! – подумала она, разглядывая птицу, и тут обратила внимание, что у него что-то привязано к лапе.
– Эй, кто-нибудь там!? – позвала она, и в комнату моментально вбежала служанка по имени Дора.
– Да, госпожа. Что прикажете?
Указав на окно, царица сказала.
– У него, похоже, письмо на лапке. Попробуй его взять, только, очень аккуратно, не спугни. Хлеба дай ему, что ли.
Служанка взяла кусок хлеба, покрошила его на ладони, медленно подошла окну и аккуратно насыпала хлеб на подоконник. Голубь тут же подошел к ней и стал клевать хлеб.
Протянув руку, она спокойно взяла птицу и удивленно произнесла:
– Смотри-ка, не боится совсем. Это с нашей голубятни. Странно, что он прилетел сюда, а не к себе домой.
Она осторожно сняла с лапки листок пергамента с запиской и отпустила птицу на подоконник. Голубь доклевал хлеб и только тогда улетел.
Развернув письмо Камилла тут же приказала:
– Позвать царя, срочно!
Ей не пришлось долго ждать, так как Ятон находился в соседней спальне.
Мгновение спустя он уже держал письмо в руках, а супруга, лежа на постели, встревоженно следила за выражением его лица.
В письме была всего одна строчка.
На Андриану напали пираты! Помогите!
Видимо, почувствовав тревогу матери, ребенок забеспокоился во сне, и царица, бережно пододвинув его к себе, приложила дитя к груди. Призвав одного из слуг, Ятон вручил ему письмо и властно распорядился.
– Срочно отправить Фемиду на помощь Андриане. Может быть, они еще успеют.
Взяв письмо, слуга побежал выполнять приказ, а царь, присев рядом с супругой на постели, вздохнул, и стал с умилением наблюдать, как она кормит сына. Младенцу было всего несколько часов отроду, и теперь, когда он был чистым и запеленатым, он вызывал у отца восторженное чувство благоговения и трепета.
– Ты уже подумала, как его назвать, милая? – спросил он жену.
– Пока нет, мой господин, – ответила она. – То, что мне приходило на ум, почему-то как-то не подходит к нему.