Отголоски судьбы

Олафури развел руками.

— Это закон.

— Это то, что принадлежит нам.

— Если вы хотите освободить ваших людей, вам надо подать прошение на имя того же кира, — советник сделал вид, что не заметил последнего замечания, — в положенный срок его рассмотрят. Теперь прошу простить меня, сэй Иланди, но время, выделенное вам, уже давно закончилось. Благословит Талла ваши дни!

Ремманос Олафури так же степенно продолжил свою прогулку. Толпа придворных, которая совсем недавно окружала двоих собеседников, тоже стала расходиться в разные стороны, оставив главного советника в полном одиночестве. Димостэнис и в лучшем настроении никогда не отличался приветливостью, а после столь показательной порки от него и вовсе следовало держаться подальше.

Труд многих аров летел к чертям под хвост. Миф о могуществе и всесилии Службы имперской безопасности был развеян как туман по ветру. Щелчок по носу был даже не болезненным, а сшибающим с ног. Да и не щелчок вовсе. Хороший, расчетливый, вовремя нанесенный удар. Когда он уже считал себя на коне и во всеоружии советники показали, что тоже умеют кусаться и списывать их со счетов пока рановато.

Дим пошел к выходу из сада. Сейчас надо взять себя в руки и не делать никаких резких движений. Не рвать на себе волосы, не бегать по городу, отстаивая свои права, ни пытаться взять реванш. Спокойно, тихо, сделать вид, что ничего не случилось из ряда вон выходящего. Только так он сможет сохранить остатки своей репутации и не терять зря время.

— Дела, как я погляжу не очень, — резюмировал Ориф, увидев мрачного главу службы.

— Ты как?

— Бывали и лучшие дни, — поморщился помощник, — Айбер мне все рассказал, я решил, что могу тебе пригодиться. Что случилось?

Дим рассказал о своих беседах с Хэлаем и Олафури.

— Н-да! — протянул Ориф. — Что будем делать дальше?

— Ждать, — хмуро припечатал Иланди. — Отрицать нечего — первая битва осталась за ними. Нам надо работать и пытаться перехватить инициативу из их рук. Что у нас есть?

Ориф протянул ему папку с бумагами. Дим открыл, изучил содержимое.

— Но ведь это материалы по вчерашнему делу, — удивленно протянул он.

— Конечно, — помощник фыркнул, — Айбер принес все копии. Зачем этому олуху-Клиту надо было тащиться к Хэлаю и требовать чего-то?

Димостэнис тяжело вздохнул.

Меньше чем через сэт их работа была прервана появлением посыльного от кира Хэлая. Иланди молча взял депешу, прочитал. Бросил на стол, поднял глаза на гонца.

— Ответа не будет.

— Что? — спросил Ориф.

Дим кивнул на послание.

— Они что совсем обнаглели? — удивленно воскликнул помощник, ознакомившись с содержимым письма. — Что значит предоставить твой дом в полное распоряжение законников? Вообще-то ты — пострадавший!

Димостэнис решился.

— Они хотят кое-что найти у меня.

— Кто?

— Советники. Поэтому Олафури и заварил эту кашу.

Ориф потер лоб.

— Так все это не случайность?

— Они думают, что я что-то у них взял.

— А ты брал?

Димостэнис покачал головой.

— Более того — даже понятия не имею, чего они от меня хотят.

Помощник поцокал языком.

— Ни дня не жалел о том, что согласился на предложение поработать на тебя. С тобой весело.

— А каково мне, — буркнул Дим в ответ на столь спорный комплимент.

— Что будешь делать?

— Мне надо выяснить, что против меня задумали советники.

— А с посланием Хэлая?

— Пусть попробует войти в мой дом, — ехидно улыбнулся Иланди. — Я как раз с утра обновил защиту.

К вечеру прибыл еще один посланник с письмом уже от императора. Димостэнис сломал печати и достал сложенный пополам лист белоснежной бумаги.

«Я, Аурино Стефан Эллетери, владыка Астрэйелля и всех людей, живущих в нем, властью данной мне матерью-прародительницей Таллой и Великим Зелосом в целях укрепления законности и интересов всего общества доверяю Службе имперской безопасности и его главе осуществлять надзор за исполнением законов и правил нашего государства всеми органами власти. Так же наделяю вышеназванную службу и его главу правом контролировать, координировать и управлять остальными службами по своему усмотрению во благо империи и ее правителя».

Дим замер. Перечитал еще раз.

— Что? — Настороженно спросил Ориф. — Еще плохие новости?

Глава службы протянул ему письмо.

— Но это же…, - помощник поднял на него ошарашенный взгляд.

Димостэнис чувствовал, как по его губам расползается довольная улыбка. Он никогда не стремился к большей власти, чем уже имел. Тем более к такой, почти неограниченной. Однако события уходящего дня показали, что иногда ее очень не хватает.

— Это то, чем мы утрем нос этому самодовольному ишаку Олафури! — удовлетворенно произнес он.

Глава 8

Для человека, который всю свою жизнь, пускай даже она длилась всего двадцать аров, прожил в провинции, столица представлялась чудом света. Белоснежные, без единого изъяна набережные, вокруг рукотворных озер, где застывшая, словно зеркала вода казалось серебряной, отражая лучи Таллы. Статные лебеди горделиво рассекающие серебристую гладь. Вековые деревья, сплетающиеся ветвями, создавая причудливый зеленый шатер, где можно было спрятаться от дождей или укрыться от палящего зноя. Тенистые аллейки, ажурные мосты через каналы с разноцветными рыбками, прорезающие весь город, тротуары, мощенные все тем же белоснежным камнем. Великолепные парки и сады, поляны, засаженные цветами, в том числе голубыми нефритами — символикой правящего Дома. Невысокие домики, белее снега, как произведения искусства, храмы с величественными куполами и шпилями, уходящими в небо.

В центре возвышался императорский дворец, и все постройки строились вокруг него, деля Эфранор на круги. Горделивая красавица стена, отделяющая Верхний район столицы Астрэйелля от остального города, искрящаяся серебром. Монументальный Эллетер[2]. Великие шедевры выдающихся творцов прошлого. Тех самых, о которых ходили легенды и предания, гласившие о том, что когда-то жили те, кто умел заковывать силу стихий в камни. Предания уже давно забылись и спутались, мастера ушли в вечные объятия Летты, а их нерушимые произведения искусства до сих пор стояли — живое напоминание о величии шактов и их обособленности от остального мира.

Глаза Элени блестели, и Дим понимал, что это не просто от полноты ощущений, но и от кружки легкого грушевого сидра, который она выпила, когда они зашли поужинать в таверну.

— Ух ты! — сделав заговорщицкие глаза, зашептала девушка ему на ухо, слегка приподнявшись на цыпочки. — Тебя здесь все знают!

Это относилось к встрече с очередным прогуливающимся грантом, раскланявшимся с главным советником. Димостэнис поморщился на замечание сестры. Именно по этой причине он уже более двух аров вот так просто не гулял по городу, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

— А это кто? — сестра кивком головы указала на объект своего внимания

По соседней аллейке шел мужчина аров пятидесяти. Среднего роста, крепкого телосложения, осанистый, с тяжелым пронзительным взглядом. Чуть позади, в полушаге от него шла молодая девушка аров двадцати пяти. Выше его почти на голову, с копной светло русых волос, белоснежной кожей и широко поставленными голубыми глазами. Она буквально светилась своей красотой и привлекала внимание проходящих мимо нее.

— Это правитель города, — ответил Дим, — и его дочь.

— Ух ты! — снова вставила свой комментарий неугомонное создание, шедшее рядом, — какой у нее браслет!

Естественно, он тоже его заметил, как и все, кто видел девушку в этот вечер. Второй такой же с самого Бала Цветов украшал запястье его величества. Вряд ли девушка надела столь заметную деталь своего туалета без разрешения. Особа, сумевшая удержать его величество около себя почти шесть миноров вряд ли была глупышкой.

Два одинаковых браслета с голубыми нефритами на двух разных запястьях. Столь неприкрытое признание отношений. Что бы это могло значить? К тому же из уст самого Аурино ни разу не прозвучало ни слова о своей фаворитке, что тоже было очень странно. Надо будет поднять этот вопрос.