Страница 14 из 58
Глава 25. Лучшая защита – это нападение
МЕЛИССА
«И зачем Ладиславу понадобилось, чтобы я присутствовала на чтении завещания? Хочет лишний раз унизить? Видимо, временному перемирию пришел конец. Ладно, перетерплю, лишь бы «его светлости» было хорошо», – размышляла я спускаясь в библиотеку, после того как в мою комнату ворвалась Верена и передала распоряжение прийти немедленно. А я, между прочим, только успела помыться после купания. К тому же вредная зараза наотрез отказалась помочь одеться, а я не представляла как они сами зашнуровывают все тесемки.
– Не госпожа, сама оденешься, – измерив меня взглядом, заявила эта ящерица.
И я решилась на неслыханное – пренебречь корсетом и надеть платье прямо на рубашку. Вот только застегнется ли?
На мое счастье оказалось, что Мелисса не очень нуждалась в корсетах, или же платье было сшито на вырост. Тесновато, конечно, но дышится все-таки легче, чем в корсете.
Постучалась, открыла дверь и застыла под направленным на меня пальцем высокого человека в черном.
Он стоял, словно проглотил кол и пялился на меня.
Все раскрылось! Все пропало! Сейчас меня объявят самозванкой и посадят в какую-нибудь местную тюрьму, а потом будут допытываться куда дела настоящую Мелиссу. Бежать! Немедленно! Хорошо, что нет корсета.
Все эти мысли пронеслись в голове с быстротой молнии, а дыхание убыстрилось, насыщая кровь и мышцы кислородом для немедленного спринта.
– А, Мелисса, входи, – будто ни в чем не бывало обернулся Ладислав.
Хочет притупить мою бдительность?
Я все еще нерешительно переминалась на пороге.
– Мелисса, вы очень изменились, когда я видел вас в последний раз, – расплылся в улыбке незнакомец, а я напряглась еще больше, хотя вроде бы, куда больше-то? Ноги еще оставались на полу, а тело уже разворачивалось, чтобы бежать сломя голову. Я и не знала, что такое может быть не только в мультиках.
И тут случилось что-то непонятное. Сердце, как безумное бившееся в горле, замерло, потом по рукам словно побежал ток, а сердце вернулось к нормальному ритму и на свое место. От меня что-то словно отделилось и устремилось к мужчинам, при этом оно поблескивало и потрескивало.
Это что я сейчас сделала?
На всякий случай спрятала руки за спину – не, это не я. Оно само.
Надо отдать Ладиславу должное – не успело потрескивающее нечто набросится на них (не знаю, что оно хотело с ними сделать) он молниеносно выставил руку и остановил угрозу. Потом сделал жест, будто собирал ткань в кулак, и блестки втянулись ему в руку.
– Мелисса, почему вы от нас защищаетесь?! – удивленно воскликнул незнакомец.
Так значит я защищалась? А что еще могу сделать? Поджарить человека? Кажется, я сама себя теперь буду бояться.
– Прошу прощения, – извинился за меня Ладислав, – но Мелисса очень тяжело переносит потерю и даже немного повредилась памятью. Ее поступки могут быть очень странными, не обращайте внимания.
Незнакомец откашлялся и опасливо на меня покосился.
– Приступим? – перевел взгляд на присевшего за стол Ладислава.
Дождавшись утвердительного кивка, раскрыл украшенную резьбой коробочку с ручкой и достал свернутый трубочкой документ.
Я смотрела во все глаза – интересно же, как здесь хранят завещания. Может, когда вернусь, роман напишу и только я одна буду знать, что все произошло на самом деле.
Словно защищая содержание от посторонних глаз, трубочку обвивали тонкие нити. Что-то мне подсказывало, что в этом странном мире, где есть место волшебству, их не так-то просто порвать, как кажется на первый взгляд. А поверх них еще красовалась печать скучного коричневого цвета.
Интересно, что случится, если кто-то посторонний попытается развернуть свиток? Нитки его задушат, или бумага самостоятельно сгорит? Но этого мне не суждено было узнать, потому что поверенный, кажется, Ладислав так его назвал, коснулся печати символом на перстне. Печать рассыпалась с сухим треском, а нити растаяли, словно их и не было.
Хм-м-м, что-то типа нашей биометрии, распознавание свой-чужой – очень удобно.
Перехватила вопросительный взгляд Ладислава и поняла, что от удивления приоткрыла рот. Черт! Надо следить за своими реакциями, кажется хозяин уже начинает что-то подозревать, потому что застывшие в глазах вопросы сменились обеспокоенностью, но тут поверенный развернул свиток, и Ладислав повернулся к нему.
Кажется, последняя воля отца очень его беспокоит. Неужели боится остаться без наследства?
Столько вопросов и ни одного ответа. Возможно, я могла бы найти какие-то следы или намеки в мастерской, где по словам Греты Мелисса проводила со старым хозяином много времени, но проникнуть туда пока не получалось.
Я еще ни разу не присутствовала на оглашении завещания, но все походило на то, что показывают по телевизору, и я слушала с вежливым вниманием.
Оказывается, помимо этого замка, Ладислав теперь владеет рыбацкими и торговыми кораблями, особняком в столице, доходными домами, какими-то рудниками. Черт! Да он завидный жених. Прям олигарх по нашим меркам. Но не про мою, вернее Мелиссину честь. Такие как он со служанками только развлекаются, а женятся на таких, как Ильен. Не зря же она прискакала. Интересно, а сама Мелисса не сохла случайно по хозяину? Высокомерный грубиян, он по-своему был красив суровой мужественной красотой и совсем не походил на мальчиков из моего мира – субтильных, прилизанных и больше похожих на девочек. А если еще вспомнить как он беспокоился, приводя меня в чувство, как целовал, а потом подхватил на руки и сам донес до комнаты – я бы не удивилась, если бы Мелисса влюбилась в хозяина.
Может и хорошо, что я временно заняла ее место – не увидит, как возлюбленный ведет под венец или что у них здесь, другую.
И тут поверенный назвал Мелиссу, а я подпрыгнула от неожиданности уставилась на него во все глаза – неужели и ей что-то завещали? А мне-то что с этим делать? Ведь я не она?
Глава 26. Недомогание
Если за всеми манипуляциями поверенного Мелисса наблюдала довольно спокойно, с умеренным любопытством, то, когда прозвучало ее имя, напряглась и подалась вперед, при этом грудь колыхнулась. Очень чувственно и очень странно, жесткий корсет такого бы не допустил.
Я сморгнул, стараясь отвлечься от навязчивых мыслей, преследующих меня с того самого момента, как увидел Мелиссу, выходящую из воды, и снова сосредоточился на голосе поверенного, но взгляд невольно искал Мелиссу.
Неужели она на что-то надеялась?
А я?
Я скорее всего боялся того, на что надеялась она – что своей последней волей отец сделает ее свободной и независимой.
Поверенный продолжил зачитывать последнюю волю, а мы, кажется, перестали дышать.
– Мелиссе, своей преданной помощнице, я оставляю свое ручное зеркало. Оставляю за ней допуск в мастерскую и мой кабинет.
Я снова покосился на Мелиссу – глаза распахнуты, рот удивленно приоткрыт – кажется, она ожидала совсем не этого.
– А моему единственному сыну и законному наследнику Ладиславу, – я снова посмотрел на поверенного – разве еще не все? – своей последней волей завещаю заботиться о Мелиссе и оберегать ее.
Что?!
Теперь уже мы оба смотрели друг на друга в крайнем изумлении.
Я? Заботиться? О какой-то служанке, возомнившей себя госпожой? Равной мне?
Если отец хотел посмеяться надо мной после смерти, еще раз унизить, напомнить, кто безраздельно владел его сердцем, то ему удалось.
Снова гнев пробежал по спине обжигающим ручейком, и я поспешил успокоиться. Я очень старался, но самообладание не самая моя сильная сторона.
– Что-то горит? – поверенный обеспокоенно поднялся, и только тогда я заметил, что изо всех сил сжимаю резные подлокотники, и они уже почернели, а между пальцев пробиваются струйки едкого дыма. – Еще раз примите мои соболезнования. Мне пора откланяться.
– Прошу, отобедайте с нами, – я тоже поднялся.
Мелисса дернулась уйти и грудь под платьем снова качнулась, а я еле удержался, чтобы не зажмуриться и отвести морок – Лисса на такое не способна. Наверное, я слишком много о ней думаю, вот и мерещится уже.