DREAM

Вместившись в бесплатный автобус, что нас сильно порадовало, мы поехали к своему самолету. Рядом с нами оказался какой-то очень разговорчивый парень, лет тридцати, одетый как какой-нибудь чтец репа. Он тоже с удовольствием поведал нам свою биографию и стал расспрашивать о нашей. Меня это, если честно, насторожило. Мама же говорила в детстве: «Не разговаривай с незнакомцами». А тут раз – другая страна, другой язык и сразу такие вкрадчивые беседы. В автобусе.

Позже-то мы осознали, что это больше черта менталитета, чем гостеприимство, интерес или что-то еще.

Но нам было не до этого. Мы буквально прилипли к окнам автобуса. Красные кирпичные домики, деревья с круглыми стрижеными кронами, где-то вдали виднеющиеся сквозь дымку небоскребы.

Но вот мы в аэропорту. Здесь мы почти сразу встретили наших воронежских друзей, летевших тем же рейсом.

– А мы доехали на такси. Всего за двадцать пять долларов. И торчим здесь уже час, если не больше.

«Что?» – думаю, не только моему внутреннему удивлению не было предела. Эти молчаливые товарищи, которые и говорить по-английски толком не умели, обскакали нас, да еще так ловко.

Но вот мы рассаживаемся по местам в самолете Нью-Йорк – Миртл-Бич. Это уж точно не наша английская компания. Пассажирские кресла выглядят как в деревенском кинотеатре эпохи советской постройки – деревянные, обитые кожзамом. Самолет начинает взлетать: трясет так, будто это конец света. Уши закладывает так, что они начинают болеть внутри.

Закрываю глаза. Когда же закончится этот бесконечный день, начавшийся еще в Воронеже.

Опять трясет. Садимся. В окошко самолета виден серый пейзаж. Небо серое, земля серая, трава серая, здание аэропорта тоже серое.

– Нас должны встречать? – уточняю я у Гриши.

– Вроде – да. Надо позвонить.

– Я есть хочу, – с умирающим видом произнесла Диана.

– Ага, – подбодрила ее Лиза, – смотри, – она кивнула в сторону магазина фастфуда, – четыре доллара маленькая бутылочка воды.

– Да, – вздохнули мы хором.

Действительно, эти цены были нам незнакомы. В России-то мы редко покупаем эту воду в бутылочках, да и можно вполне сыскать за доллар, а того поди – за наши российские тридцать рублей.

– Все в порядке, за нами приедут. Ждем, – сообщил, вернувшись, Гриша. – Пойдемте на улицу.

Взглянув за стеклянные стены аэропорта, мы не обрадовались. За окном было серо. И казалось, очень холодно.

– Не, мы лучше здесь.

– Ладно, я пойду осмотрюсь, – и Гриша ушел.

Коля побежал за ним.

Через две минуты они вернулись. Без курток.

– Идите, вы должны это ощутить.

В самом здании было несколько прохладно. Мы немного мерзли. Явно работал кондиционер. Они у американцев везде работают на полную мощность. Мы вышли. И тут же оказались в бане. На улице было не меньше двадцати пяти – тридцати градусов.

– Да…

Мы были еще раз удивлены. И не только теплым и влажным воздухом. Пальмы, чистейший асфальт, что и полежать можно. Запах моря. А точнее океана.

Вскоре за нами приехал некий парень Денис. Погрузил всех в огромный минивэн и повез. В итоге мы оказались в Студенческом центре. Здесь нам стали читать инструктаж. Предлагать купить то, да это. Рассказывать про абонемент в интернет.

«Так, Стас предупреждал, что в Америке каждый сам за себя, с русскими не связываться, а то все деньги отберут, и жалко не станет».

Кто-то из ребят успел тайком выйти через компьютер в центре в Интернет. Написать родителям, что добрались.

Я сделала то же самое. «Я в Америке. Все хорошо», – все, что я успела написать, прежде чем парень, привезший нас, начал отчитывать всех за несанкционированный вход в соцсети через его оборудование.

Ну и ладно.

В следующую минуту мы уже ехали на такси в забронированный для нас номер в отеле. Мимо мелькали разноцветными огоньками магазины, все светилось, переливалось. «Пасифик», «Бич Веар», «Вендис» – все это было таким… американским. «Неужели такая она – Америка», – пронеслось в голове.

На ресепшене (а попросту говоря, в приемной) нам назвали сумму за ночь. Шестьдесят девять. Решили, что сначала заплачу я, а потом разберемся. Я достала сто долларов с лицом президента Франклина. У мужчины, я так поняла, хозяина отеля, глаза округлились до размеров чайных блюдец.

– Вы, наверное, богатая девушка, – сказал он, – ваши друзья должны беречь вас.

Уже позже мы узнали, что стодолларовые купюры носят при себе или богачи, или сумасшедшие. Для американцев это очень большие деньги. Особенно когда они в наличном состоянии, а не на карте.

Мы поднялись в номер. Две комнаты, три двуспальные кровати, плита, холодильник. Сразу – очередь в ванную. Я оказалась последней. Да, в большой семье, как говорится…. Да, теперь мы были именно семьей – на эти четыре месяца нашего американского лета.

Забравшись в кровать, я закрыла глаза. Картинки этого бесконечного дня всплывали то Воронежем, то Москвой, то самолетами, то шляпой с чучелом, то лицом милой английской леди.

Сколько длился этот день? Мы легли спать в двадцать три по Нью-Йорку. В России уже было семь утра двадцать второго мая.

***

На третий день жизни в нашем замечательном отеле мы осознали, что надо искать квартиру или дом в аренду. Все ближе были Мемориал Дэйс, во время которых сотни байкеров со всех близлежащих территорий должны были съехаться в Миртл-Бич, и администрация отеля тактично намекнула нам, что наша комната давно забронирована. Было очевидно одно: пора съезжать. Но куда?

Мы сели на велосипеды и стали искать. Просто подъезжали к домам, стучались и объясняли, как я сейчас понимаю, на ломанном английском, что хотим арендовать дом или комнату.

Солнце жарило вовсю. Мы разбились на три группы и поехали по ближайшим окрестностям.

Наши поиски по группам напоминали игру, где выиграет та команда, которая найдет клад раньше всех. Я была в одной связке с Николя, Ева с Лизой, а Гриша с Дианой. Только в итоге мы-то держались по двое, а вот Гриша с Дианой разделились. Наверное, потому что нам-то было удобно передвигаться на велосипедах, а вот Дианка впервые в жизни этим летом села за руль этого двухколесного друга.

Мы начали с ближайших окрестностей. Ева с Лизой поехали вглубь города, подальше от океана. Но когда мы через час, уже загорелые и уставшие, встретились, было ясно, что никто ничего не нашел.

Николя и я подъезжали ко всем более или менее приличным домам, стучались и заводили свою шарманку: «We are looking for housing. Maybe you know who can rent us rooms?» Но, как ни странно, большинство открывших нам свои двери домохозяек пять раз нас переспрашивали, никак не понимали что значит «housing» и максимум, что могли для нас сделать – это дать совет. Одна женщина даже пообещала передать соседям, что мы к ней заезжали.

Каждый раз проезжая мимо домов, в которых очевидно никто не жил, я думала, что хорошо бы устроиться в таких апартаментах. Мы бы их обустроили. И платить не надо.

Прокатавшись таким образом часа три по городу, мы окончательно устали и потеряли надежду. Мы даже уже пробовали обратиться в агентство по недвижимости. Но нам объяснили, что мы как не граждане Соединенных Штатов Америки не имеем право арендовать жилье. Тем более, мы не могли его арендовать на длительный промежуток времени.

Мы увидели скамейку в тени какого-то многоквартирного дома и сели, чтобы отдохнуть. Такой маленький райский уголок с вьющимся плющом, подвешенными в горшочках цветами и маленькой клумбой, выложенной диким камнем. По клумбе между цветов бегала маленькая зеленая ящерица, что меня, если честно, тоже очень сильно удивило. Как будто природе абсолютно не мешало ни наше присутствие, ни чье либо еще.

– Коль, а почему девчонки – Лиза и Диана – зовут тебя иногда Николя?

– Просто мы вместе ходили на французский, и мне кажется, парни с французскими именами привлекают девушек…

– Ну, не знаю… – я отвернулась от худощавого «обаяшки» и стала рассматривать то, что было вокруг.