Страница 8 из 40
Он на секунду задумался, как вдруг услышал голоса в кабинете. Быстро стало ясно, почему они проникают сквозь стену – видимо, во время диверсии здесь сгорела проводка с частью звукоизоляции. Эндан, сгорая от любопытства, приложил ухо к прослушиваемому месту и как будто уже перенесся в кабинет. Тяжелые сапоги с магнитными подошвами отстукивали глухие шаги по ковру. Наконец, Маршал развернулся и задумчиво пробормотал: «Да, ситуация не из приятных. Мы всего лишь хотели скинуть с хвоста эти проклятые бомбардировщики, сошли с земной орбиты, а в итоге вляпались в авантюру с захватом прототипа корабля теллуриан. И вот посмотрите к чему это привело. В следующий раз, надо будет звать крейсер с газовым ускорителем, чтобы сразу же сварить их в этой посудине.». Мягкий и мелодичный голос ответил ему: «Не беспокойся, дорогой. Пока Цвайхандер будет стоять в ремонтном доке у Альфы Центавра, ты сможешь вбить чуточку смысла в головы этих столичных плутократов. Они перенаправят больше людей на нужды Флота, и мы сможем наконец выбить фиолетовую чуму из Солнечной системы. Вместе мы сможем все, дорогой.». Маршал, глубоко вздохнув, ответил: «Несомненно, Эльза. В тот яркий день, когда мы выбьем бессмертных узурпаторов из наших звезд, мы поймем, какой вклад внесли мехкорпы. И тогда… возможно, только тогда, ты сможешь выйти из тени. Вместе мы покорим звезды, а синеглазые впервые получат что-то, чем они будут дорожить. Возможность стать чем-то большим после смерти… Разве это не то, о чем мечтало человечество с самого зарождения? Мы не можем сделать наш народ единым снова, помирить оседлых селенитов и синеглазых. Но мы можем попытаться сделать его одинаково счастливым…». Таинственная собеседница ответила: «Да будет так… К тебе пожаловали, дорогой. Если что, это тот самый селенит, которого везли наши сегодняшние гости. Я уверен, у тебя есть множество вопросов.». Послышалось шуршание, Эндан отошел от стены, и дверь открылась. С небольшим опасением он вошел внутрь, и увидел перед собой красивый, с толком обставленный кабинет. Стол стоял прямо за огромным иллюминатором, в котором легко была видна вся верхняя палуба линкора. Легко было поверить, что Маршал на предыдущей должности был ученым – вся левая стена была заставлена книгами, а на столе разложены синими стопками схемы мехкорпов в деталях. Глубоко за столом, в тени стоял и сам мехкорп – однако заметно отличающийся от того, что Эндан видел по пути. Его механические сочленения были… изящнее, что ли. Но их компенсировала гораздо большая сфера наверху – неужели именно с ним разговаривал Маршал? Он же сам стоял в стороне от стула, задвинутого под стол. Один из рукавов накинутой куртки с нашивками болтался – Эндан с ужасом убедился, что этой рукой, под курткой, он держит пистолет, направленный на него. Маршал был широким мужчиной с короткой бородкой и лысой головой, скрытой под типичным для Флота беретом. Несмотря на то, что на вид ему было не больше двадцати пяти, выглядел он достаточно помятым жизнью, покрытым шрамами и с частыми проблесками седины на бороде. Он резко подошел к Эндану, бесцеремонно взял его за цепь между наручниками, и вставил туда миниатюрный ключ. С легким щелчком браслеты выпустили руки Эндана, и пока он их растирал и прятал под рукавами, Маршал начал разговор: «Что ж, присаживайся. Я думаю, мне нужно чуть-чуть обсудить твои перспективы, перед началом нашего продуктивного диалога.» – он прокашлялся, сел за стол, и, не выпуская пистолет, продолжил – «Итак, прямо сейчас мне пришло сообщение с последним прилетевшим из Офалы, столичной системы, подкреплением. Они теперь осведомлены о наших… проблемах в ходе экспедиции по захвату прототипа корабля теллуриан, и хотят видеть нас в доках Обители, которая, как ты, несомненно, знаешь, является первой колонией в истории человечества, где мы теперь обслуживаем поврежденные в бою корабли.» – Маршал резко перевел глаза на Эндана и как будто выстрелил из них. Повысив голос, он произнес: «А вот тебя, мой дорогой друг, они хотят видеть на Терра Нове. Видите ли, они ценят такое культурное достижение, как поимка первого перебежчика, и хотят тебя выпотрошить на столичной Плазе, на потеху этих жлобивых земляных червей. Мол, поднять боевой дух граждан, которые, как вдруг оказалось, очень поддерживают нашу войну. Почему-то мы об этом не знали, когда они массово прятали мехкорпов в списках на мобилизацию… Ну да ладно. Хлеба и зрелищ, верно? Но у меня есть предложение получше. Перейду, пожалуй, сразу к делу. Ты мне прямо сейчас расскажешь что-то о теллурианах, что не знает никто на этом корабле. Ни один человек, кроме тебя. Но потом, сумей и доказать это – и тогда, я сделаю невозможное, и выпущу тебя. Скажу Совету Директоров что-нибудь типа «Он умер, пока мы из него вытягивали сведения о теракте», а на самом деле выпустим тебя восвояси на Обители, а бухгалтерия выплатит тебе половину жалования разведчика Флота. Возьмешь кораблик в кредит, поработаешь на местную корпорацию. Однако, если ты просто что-то выдумаешь… я пристрелю тебя здесь и сейчас, не дожидаясь, пока это сделают за меня. Так что ты выберешь?». Эндан понимал, что если он не сможет ответить на вопрос Маршала, то самым логичным вариантом было бы отправиться на столицу – возможно, по пути ему удастся сбежать. Но если он сможет ответить правильно – свобода будет наконец-то в его руках! Не нужно будет бежать и прятаться. Наконец мир предстанет перед ним без ограничений, а им перестанет помыкать каждый, кто только дотянется. Эндан твердо заявил: «Я расскажу вам кое-что. Однако для того, чтобы это вспомнить, мне потребуется время. Вы согласны?». Маршал покачал головой и сказал: «Правильный выбор. Что же, я не знаю, что там с тобой сделали, но выглядишь ты действительно не лучшим образом. Сиди и думай, а я пока посмотрю на то, как чинят мою звездную крепость.». Он положил свой пистолет – огромный, и, по-видимому, обширно модифицированный электромагнитный ускоритель, на кофейный столик, а сам развернулся спиной, заложил руки за спину, и ушел разглядывать контуры корпуса в тени Солнца. То тут, то там проглядывали искорки сварки – работа по временному ремонту шла все активнее. Однако пистолет маняще лежал перед Энданом… он помнил эту стратегию, еще давно, с Земли. Если приглядеться, можно заметить, что патроны оттуда он успел вытащить. Отличная уловка… Но ему уже было не до этого. Он лихорадочно сдерживал поток воспоминаний, пытаясь выбрать из них что-то, что могло быть полезно, как вдруг он понял, что больше не может управлять ими. Что-то внутри него как будто оборвалось, и он обмяк на кресле, полностью погрузившись в воспоминания…
«Эндан Бранд… поразительно. Тебе дали теллурианское имя, ты в курсе? Это нонсенс, братец.» – донесся голос откуда-то сверху. Эндан открыл глаза и с трудом перевернулся. Рядом с ним на одном колене сидел высокий мужчина с широкими скулами, идеально выбритой челюстью и властными глазами. Было явно понятно, что он теллурианин – и по особо длинному черному углетканевому халату, и по серому тону кожи, и по ярко сияющим желтым глазам. Он явно был глубоко модифицирован – вместо волос у него из черепа выходили тонкие черные проводки, скрученные в некое подобие венка, а одна из рук напоминала скопление небольших лесок, протянутых по крохотным тонким блокам, стальным реечкам, и миниатюрным сервомоторам. Все говорило о самодельным модификациях, однако не это так волновало Эндана. Что-то было в нем невероятно знакомое, как будто он знал этого человека очень давно. Он попытался привстать, однако ничего не случилось. Ни одна часть тела его не слушалась. Его таинственный собеседник молчаливо оглядывал его с ног до головы, пока наконец не заговорил: «Что же, удивительно. И смерть не может тебя остановить, верно? Забавно… шестьдесят лет назад я знал тебя совсем другим.» – он вдруг встал, и тьма вокруг рассеялась. Он лежал на мягком белом песке, под черным, молчаливым лунным небом – без скафандра, что еще сильнее подчеркивало сюрреалистичность происходящего. Незнакомец сел рядом, скрестив ноги, и изрек: «Эх, бедный братец… Ты идешь по чуждому миру, пытаясь узнать о нем сколько сможешь. Но ты так ничего и не знаешь о себе. Впрочем, открою тебе одну тайну… это вовсе не оттого, что ты только воскрес. Попробуй отбросить хотя бы эту отговорку. Ты не знаешь, потому что это то, что ты действительно не хочешь знать. Потому что, брат, ты был очень умен. Несказанно умен, даже… Но в тебе росло семя хаоса. Обида, горечь и злоба, что тебе дал мир, разбили твое сознание на части. Пойми, если ты узнаешь то, что убило тебя… Ты никогда не обретешь мир с собой. Вся оставшаяся тебе жизнь пройдет в муках. Разве этого ты хочешь? Я чувствую, как в реальном мире ты уже на шаг от свободы. Я отравлю ее, если ты меня заставишь. Но… ты никогда не откажешься знать правду, поэтому я все это говорю зря. Слишком хорошо я тебя знаю. Эндан сжался изнутри, чувствуя, как пот течет по его лбу, огибая глазницы, падает на матрас. Сейчас он изогнет поток судьбы… Передавив зубами ткань пространства-времени, он процедил: «Нет. Я не буду знать этого. Я проживу жизнь счастливо… и правильно. Я вернусь домой.». Незнакомец с улыбкой обернулся: «Счастливо?! Правильно? Это не слова моего брата. Я бы отпустил тебя восвояси… Жить в своих фантазиях, как жалкую тень того, чем ты когда-то был, окончательно сломленную испытанием, которое на тебя выпало. Однако здесь я лишь проекция твоего восприятия, бессилен против твоего инстинкта самосохранения. Мне приходиться считаться с тем, что тебя убьют, если ты сейчас же не вспомнишь все, что ты знал в прошлой жизни. Ты думал исцелиться, просто закрасив фрагменты своей памяти? Выстроил какую-то последовательность, и пытаешься ей следовать. Ты описал Исиде вовсе не полную картину своей жизни… Возможно, она бы посмотрела на тебя по-другому, знай она тебя настоящего. Мне нужно лишь твое согласие. Скажи «да», и я спасу тебя. Я скажу то, что нужно Маршалу, а ты продолжишь жить в цикле, в котором мы были заключены десятилетиями. Дашь ли ты свое согласие?». Эндан уже не мог держать незнакомца в поле зрения во всех деталях. Все вокруг снова потемнело, и лишь его очертания виднелись на фоне яркого света из окна. Эндан заламывал пальцы, сжимал и разжимал кулак… по крайней мере, в сознании. Он непослушными губами снова выговорил: «Нет. Пусть я умру, но никогда не узнаю этого кошмара… я не помню, не знаю, и не должен узнать. Это за пределами моих возможностей.».