Страница 3 из 14
Когда я вновь очнулся, надо мной склонилась какая-то девушка – молодая, как ты, очень красивая. Она что-то говорила на непонятном языке. Я сам не русский – родился и вырос среди горцев, так что понимал и по-черкесски, и по-чеченски. Но это были не местные наречия, совершенно иной язык! Ко мне подошли ещё две девушки: они дали мне выпить разбавленного тёплого вина с горным мёдом, потом какую-то очень густую маслянистую жидкость, после которой я снова выключился. Очнулся я оттого, что услышал рядом немецкую речь. Я повернул голову и увидел, что рядом лежит раненный немецкий солдат и три девушки, лечившие меня, теперь склонились над ним. Тут я впервые подумал: где же я нахожусь?! Если это был госпиталь – то у нас не лечили своих и чужих в одной палате. Известны случаи, когда наши санитарки выносили с поля боя раненного врага, но чтобы их помещали в госпитале рядом с нашими – в начале 43-го это просто невозможно! Сами понимаете! Но эти девушки не делали абсолютно никаких различий между нами. Да и оборудован этот госпиталь уж очень странно: ни шприцов, ни бинтов, ни скальпелей… мы все лежали на коврах – здесь всё кругом было устлано великолепными коврами, будто в восточном шатре. А сами раненные лежали на подстилках из чистой кожи.
– Однако, необычнее всего выглядели, пожалуй, сами «медсёстры»,– Отметил Поликарпович,– На них не было привычных белых халатов, на них почти вообще не было одежды. Но они не обращали никакого внимания на голых мужиков, лежащих перед ними. Быстро и аккуратно, почти не причиняя боли, делали своё дело, были ласковы – когда это требовалось, но не более. Правда, сами мужики в тот миг были не способны ни на какие подвиги – всё равно, в советском госпитале, такого быть просто не могло! Как и не могло быть в любом обычном госпитале столько молодых: словно на подбор! Ни одной старше двадцати пяти я не увидел! Все они были подпоясаны широкими кожаными ремнями вот с такими фигурками, как описаны в статье. Да – фигурки очень необычных животных, во всяком случае – я нигде не встречал двухголовых орлов, кроме как на гербах, или крылатых кошек! Я уже чувствовал себя неплохо и смог осмотреть зал этого подземелья. Это была красиво отделанная пещера: на стенах были закреплены золотые пластины, унизанные всякими драгоценностями. На них снова изображались эти забавные существа, а в промежутках между фигурками висели какие-то письмена, на совершенно не здешнем – не кавказском языке. Кругом была невиданная роскошь… Тут меня кто-то потянул за локоть с другой стороны. Я повернулся и удивился, что не почувствовал боли нигде. Но ещё сильнее я удивился, когда увидел того, кто меня тронул. Там – слева от меня, лежал мой командир, а ведь я был уверен, что он умер у входа в грот. Он был прострелян разрывным, в грудь … от такого ещё никто не выживал! Но он выжил и даже смотрел на меня без боли в глазах. Эти юные, прекрасные создания удивительно ловко справлялись со всеми раненными. А здесь их уже лежало много, и все были тяжёлые, что означало, что ожесточённый бой идёт совсем близко. Но здесь не было слышно ничего: даже вибрация не проникала! И тут я увидел, как обработали раны тому немцу, он лежал справа. Девушки дали ему какую-то вязкую жидкость, но пить он почти не мог, тогда они её просто влили, а сверху намазали раны этой кашицей. И удивительно: его тело стало затягиваться прямо на глазах! Хотя на животе у него – точнее вместо всего живота было сплошное месиво. Одна из девушек всё время что-то ласково шептала над ним, хотя он ничего не мог услышать, а тем более понять, мне вдруг показалось, что она так разговаривает с этим киселём и он впитывается в тело. Вторая девушка в это время без остановки сжимала и разжимала кожаные мехи, обеспечивая приток воздуха. И тут я обратил внимание, что в этой пещере удивительно легко дышится, несмотря на обилие кровоточащих тел, множество горящих на стенах лампад, в которые девушки постоянно подливали масло. Наверное, там была какая-то природная аномалия: воздух в пещере был просто насыщен кислородом. Бывают же гроты вечной мерзлоты, тепла или ещё чего-то. Видимо, и в этой пещере было что-то похожее. Какой-то особенный источник кислорода: лампады горели столь ярко, что в подземелье было удивительно светло, почти как на ноябрьском солнце.
В этот миг, мой командир захотел мне что-то сказать и снова тронул меня слева. Одна из красавиц заметила наши движения и сказала что-то той, что читала заклинания – видимо она была старше или повыше рангом. Они уже закончили с раненным немцем – на его теле исчезли почти все раны, а рядом на золотой тарелке лежали куски металла, которые ещё пару минут назад находились в его теле. Заживая под воздействием этого киселя, ткани каким-то образом сами выталкивали чужеродные вещества наружу. Вся процедура заняла не более получаса, хотя мне сложно было судить о времени, никаких часов я не видел.
Убедившись, что с немцем уже ничего страшного не случится, эти красавицы повернулись ко мне. Старшая снова принялась что-то быстро и на распев произносить, другая, не дав мне даже подумать, приподняла мою голову и приложила к губам кувшин с каким-то травяным настоем, это были знакомые мне горные травы. Я в детстве был пастухом. Меня бросило в жар. Я лежал перед этими дивами совершенно голый, а из всех моих пор и отверстий выделялась киселеобразная розовато-малиновая, а местами коричневатая слизь – их кисель покидал мой организм. Я ничего не мог поделать, ни о чём не думал, просто видел, как из меня вытекает кисель и сам, без видимого принуждения, течёт в золотой сосуд, который третья девушка держала рядом с моим правым боком. Когда же из меня всё вылезло, я почувствовал поразительную лёгкость во всём теле. Я уже мог любоваться своими прекрасными обнажёнными исцелительницами, как то положено молодому мужчине, который выжил и набирается сил. Только они уже без передышки переключились на моего командира. И вскоре из него тоже потекла такая же жижа, и её также собрали в другой сосуд.
Стало совершенно очевидно, что мы с моим командиром попали в какое-то совершенно необычное место. Я хотел было спросить о том у одной из спасительниц, но та даже не обернулась на моё обращение. Вместо неё ко мне подошли две других. Эти были одеты – причём в лёгкие доспехи, прикрывавшие грудь и низ живота. На них так же были красивые пояса из великолепной кожи с фигурками животных, только положение фигурок у каждой было разным. К поясам крепились коротенькие, как сейчас говорят: мини, юбки из металлических, скорее всего, бронзовых, пластин. В таком облачении они выглядели очень грозно, но сохраняли восхитительную лёгкость и быстроту движений. Девушки-стражницы этого подземелья были вооружены короткими, но острыми мечами и небольшими бронзовыми щитками.
– Поднимайтесь! – на чистом русском приказали они нам с командиром, которого уже освободили от всей жижи. Мы встали абсолютно голые перед ними, но они не собирались нас разглядывать.
– Идите! – так же строго приказали они и указали нам мечами путь движения. Нас подвели к выходу. В узкий коридор, где мы увидели кучи окровавленного и скверно пахнущего тряпья. Нам показали, чтобы мы выбрали свои вещи – всё окровавленное тряпьё было свалено в общую кучу. Я нагнулся, чтобы найти своё, было противно копаться в лохмотьях, живо напоминающих о близкой смерти, и тут я увидел часы. Это был изящный ручной механизм швейцарской работы, очевидно они принадлежали немцу. Я мгновенно сунул их в карман гимнастёрки – в конце концов, я имел право на такой роскошный трофей. Вот они… – Поликарпович показал Кате на руке и, немного помолчав продолжил: Мы взяли свои тряпки, но одеться нам не позволили. Нас молча подтолкнули к отполированной каменной стене, на которой в определённой последовательности были изображены всё те же странные фигурки. В центре была бабочка, да – крупная бабочка, похожая на махаона. Возле стены стояли ещё две стражницы, но уже с копьями и треугольными щитками. Вдруг, откуда-то сбоку появилась третья, она была без доспехов и оружия, зато на ней была лёгкая красная накидка, расшитая золотыми символами, конечно пояс – из красной кожи. На груди было ожерелье, на голове корона: они были из красноватого золота и унизаны рубинами и другими красными самоцветами. Эта королева стала быстро читать какие-то заклинания и дотрагиваться до фигурок, которые были из золочёной краски. Нам показалось, что по стене побежал электрический ток – тоненькие красные змейки, после чего она стала светиться и становиться всё более прозрачной. Мы услышали страшный грохот близкого боя, стали видеть редкие лучи солнечного света и всполохи близких взрывов, долетавшие до этого места пещеры. Когда стена полностью растворилась, нас бесцеремонно вытолкнули. Мы, абсолютно голые, оказались там, откуда попали в этот чудный подземный мир, но стена уже снова стала непрозрачной, непроницаемой каменной плитой. Нам пришлось быстро натянуть своё воняющее свернувшейся кровью тряпьё. С нами из подземелья вытолкнули ещё одного парня: красноармейца. Очевидно, его ранило позже нас, где-то поблизости от грота, он лежал в пещере и вылечился, но мы с командиром заметили его только сейчас. Его гимнастёрка была сильно изодрана и окровавлена на спине, наверное, он упал со скалы к этому гроту – ему повезло, так же как и нам. И он стоял с таким же недоумением на лице, как и мы. И так мы простояли, будто вкопанные, несколько минут, пока поблизости не громыхнул взрыв, послышались остервенелые крики,– на нас посыпались камни со стен грота. Мы поняли, что надо побыстрее убираться отсюда. И тут я впервые посмотрел на свой трофей, часы показывали около двух дня. Я снова был потрясён: это означало, что с момента нашего падения прошло немногим более часа! Когда я осматривал своего командира, я обратил внимание на его карманные часы, они остановились от толчка и сейчас показывают то самое время… Я храню их по сей день. …