Стёртые

Все фермерские и промышленные хозяйства, это частные организации банкиров, крупных торговцев и других вельмож, за которыми пристально следит совет мудрейших. Городом управляет единственный орден Филзас – это, что-то типа партии, идеология осирисов, включающая в себя все атрибуты власти, культуры, знаний и даже способа мышления. В Филзас входит три совета: царский совет, совет старейших и мудрейших, а так же, организации мекров и все частные организации. Филзас, был основан ещё три сотни лет назад, примерно в одно время с самим городом. Государственная система осирисов скорее нетипичная, чем неправильная. Построенная иерархия напоминает несовершенный капитализм вперемешку с анархической демократией. Все существующие институты, получилось воплотить на практике, только, за счёт относительно маленького общества, и то, большинство из них, держатся исключительно на вере в дальнейшее процветание.

Тунор неспешно гулял по широким улицам города. Вчера были тяжёлые переговоры. Идти на уступки властям всё сложнее. О создании нового ордена и слышать не хотят. Сегодня, он решил взять выходной, и выйти, из этой проклятой комнаты НРЦ, чтобы подышать свежим воздухом. А то, так, можно и забыть, как солнце выглядит. Девушки дают ему, лет сорок, с виду, а на самом деле, сорок один. Большая, кудрявая шевелюра, смуглый, среднего роста и крепкого телосложения, он напоминал типичного осириса. На нём висит старое, изношенное платье, песочного цвета. Мимо проходящие люди, не могут даже узнать великого инженера-новатора настоящего времени. В этом месте скопились люди всех профессий и национальностей. Каких чудаков здесь только не встретишь. Трёхглазый Джак, катит на трёхколёсной телеге, пятисоткилограммового жирдяя Вадаха, на цирковое представление. Ой, а гляньте-ка сюда, в лавочную морских продуктов Биронфер. Какой-то тип, вырядился в костюм мерзкого осьминога и его таскающиеся по земле щупальца, пытаются откусить собаки. Бедолаге, пришлось кинуть им большую рыбину, чтоб отстали. Странная женщина, в чёрном, обтягивающем платье, без нижней челюсти, со свисающим языком, ведёт двух высоких жирафов, за длинные цепи, привязанных к их ошейникам. Маленькая девочка, увидев её недостающую часть лица, спряталась за пожилую женщину, увлечённо торгующуюся за арбузы, возле прилавка. Мальчик, лет семи, в белой рубахе, заправленной в черные, задранные по колено штаны, медленно катится на самокате, в яркой шляпе, с козырьком впереди, сильно напоминающую современную бейсболку. Здесь же, продавали крашеных верблюдов с голубыми головами, и черно-красными полосами на туловище, как у зебры, дуря народ, за баснословные суммы. Чуть дальше, можно увидеть ещё более интересных ослов и лошадей, которым вшивали длинные рога, наращивали перьевые, искусственные хвосты, похожих на павлиньи, и загоняли разным простофилям с наценкой в два раза дороже. Двуххоботным слонам, редчайшей породы, делали искусственную, яркую густую гриву, и они больше походили на мультяшные игрушки, чем на живых существ. Кажется, все заняты своими делами, но мир суеты здесь тесно переплетается с отдыхающими, просто сидящими и ни о чём не думающими людьми. Это не бездомные, а просто пожилые люди. Они беззаботно сидят в сторонке и наблюдают за окружающими. Одним из таких, был странный слепой старик, в бордовой мантии с обожженным, изуродованным лицом, и белыми глазами. Он смотрел в сторону Тунора, будто следил за ним. А, может, у него просто фобия. Ведь, Тунору, было от кого скрываться, и было что скрывать. Обгорел страшный дед, наверное, ещё во время великой осады, пятидесятилетней давности. А вот, на встречу, шёл молодой человек, ростом, чуть выше среднего, одет уже более презентабельно. В синем плаще и лёгком защитном корсете. Это царевич Хасте, собственной персоны. Не замечать его невозможно, даже если бы он был одет, так же просто, как его приятель. Эксцентричные повадки, походка и манера общения, сразу его выдают. Он странен до безумия. Искажённая, обманчивая мимика, всегда передаёт не те чувства, которые он ощущает на самом деле, а во время спора, его постоянно трясущиеся перед самой головой руки, пытаются отогнать неугодные ему мысли или слова собеседника. Пытаясь не обращать внимания на окружающих, молодой царевич явно спешит. Само его появление средь бело дня в центре города – это феномен.

– Куда идёшь? – не успев дойти до товарища, спрашивает царевич.

– В торговый центр, – с улыбкой ответил Тунор.

– Что там делать? – в недоумении поднял брови молодой человек.

– Просто, прогуляться. Пообщаться с торговцами из далёких земель, может, какие новости расскажут, сладостями угостят. Я нашёл тот символ на восьмой странице. Ты же за этим меня ищешь, не правда ли?

– Именно, за этим, – напряжённо сжал свои губы Хасте. Он достал из грудного кармана маленький свёрток пергамента, – Здесь есть этот символ? – возбуждённо спрашивая, тычет он ему в лицо.

– Я не помню… Хотя, – он отодвинулся назад и взял клочок в свои руки. Там выцарапаны сложные иероглифы. Это не осириский язык, и не иерихейский. Он вообще не имел ничего общего с нашим правописанием. Достав маленькую серебристую палочку, похожую на карандаш, он вырезал ещё один непонятный символ. – По-моему было так, – он вернул конверт царевичу, и собрался было идти дальше, но принц остановил его, взяв за руку и развернув, обратно к себе лицом. – Что случилось? Вы уже разгадали последовательность? – нахмурившись, он вырвал свою руку.

– Нет. Если бы ты помогал нам, может и разгадали бы. Нэйли одна не справляется.

– Так помогите ей, – сморщив лоб, ответил Тунор,. – спрятав свёрток в карман, Хасте подозрительно прищурился, глядя ему в глаза: – Не заставляй меня следить за тобой, Тунор. Вчера, ты опять задержался на совещании. Уж не заменить ли тебя, на кого другого. Не пойми не правильно, я всем доверяю одинаково (сотрудникам НРЦ), но когда наше единственное публичное лицо, уединённо общается с представителями власти, которые ставят нам ультиматум, в пользу собственного планового развития, заставляет меня дёргаться больше обычного. Я знаю, что вопросы, которые вы обсуждаете, не приведут к консенсусу. И, я не знаю, что ещё можно придумать, чтобы запудрить им мозги, хотя бы до конца этого года.

– Я не держусь за свою должность, мой принц, – он улыбнулся, и ноздри его кривого носа, покрытые каплями пота, расширились. – Вы можете поставить кого угодно на моё место, но я никогда не предам нашу клятву и нашу мечту.

– Наверное, я выгляжу, как маразматик. Ты же знаешь, насколько я любопытный человек. Согласись, соблазн велик. Тем более, мы не собираемся прогибаться перед ними, а значит, они будут принимать меры, уже в ближайшее время.

– Это моя вина, Хасте. – с грустью Тунор опустил глаза. – Я обещаю, что приложу все усилия, и придумаю, как надурить совет.

– Я буду тебе очень признателен, – царевич развернулся, и быстрым шагом направился туда, откуда пришёл.

– Нам нужно нечто большее, чем глиняные счёты, – слегка полноватый мужчина, в сандалии и белой рубахе, стоит посреди комнаты управления НРЦ. Его имя Вайдах. Гениальный изобретатель, химик, математик и просто мечтатель. По нации он чистокровный нахмау. Оба его родители из долины Шелбера. Они умерли, при загадочных обстоятельствах, когда он был ещё ребёнком. Его, вместе с другими сиротами, взяли в Вайелонский приют, по просьбам деревенских стариков. – Наш электронный калькулятор, подаёт надежды на быстрые, многофункциональные машины. Разработать оборудование, и правильно его закодировать, уйдут годы. Но, по-другому никак. Стоит ли содержащаяся в книге информация, таких усилий? – он начал топтаться вокруг квадратного стола, идущего вдоль стен, на голубом, светящемся полу.

– Я так понимаю, мы разгадали все символы, но прочесть не в состоянии? – спросила молодая девушка, сидящая за этим серым, металлическим столом, как раз напротив него.

– Верно. Нам известен смысл всех шестнадцати тысяч трёхсот тридцати семи символов. Но мы не можем их прочесть, не зная последовательности чтения. Она абсолютно хаотична.