Пленница закрытого клуба

– Ваша клиника, – не разжимая зубов, прошипела я, – Грязная клоака, свалка. Я теперь знаю, как не должно быть никогда.

Мужчина улыбался во время моей тирады и пялился на мою грудь четко просматривающуюся через мокрую маечку.

– Ты настоящая бунтарка и говоришь крамольные речи. Очень жаль, что ты так восприняла пребывание в нашем заведении. Не многим дамам я уделял внимание, только тем, кто действительно был интересен чем-то. Ты из числа таких женщин. Я могу как-то повлиять на твое мнение о нашем центре и изменить его в лучшую сторону?

– Нет! – пылая яростью, я прекратила дальнейший разговор.

– Все же, стоит попробовать, и я это сделаю, – Александр Анатольевич поднялся из-за стола и покинул столовую.

Я попробовала съесть кусочек белого хлеба, но еда не доставила мне никакого удовольствия.

– Нет. Я не изменю своего вердикта никогда, – произнесла я тихо, но услышали почти все окружавшие меня за завтраком женщины. И когда прием пищи закончился, в столовую вернулся Александр Анатольевич и подозвал меня.

– Пошли, – сказал он и ничего более не добавив, повернулся и зашагал по коридору. Я как могла, старалась не отставать от него.

Мы подошли к комнате без номера.

– Заходи, я на самом деле не хотел доводить до этого, – промолвил он и закрыл дверь с другой стороны.

Подошла охранница, кажется, ее зовут Зинаида, женщина в возрасте и атлетически сложенная. Она без лишних разговоров коротким ударом врезала мне под дых.

Я согнулась, не выдержав удар, и женщина, махнув дубинкой по бедру, свалила меня на мягкий пол. Она стала лупить меня крепкой отполированной в руках палкой по разным частям тела, но в основном по наиболее мягким. Я громко кричала, но, похоже, это только раззадорило ее. Моя задница горела как от огня.

Зина рывком раздвинула мне ноги и воткнула утолщенный конец дубины в вагину. Начала ожесточенно трахать меня, радостно выкрикивая матерные поговорки, и проникала с каждым толчком глубоко в матку.

Жуткая боль доводила меня до состояния близкого к потере сознания. Попытка выдернуть дубину из меня обернулась полным фиаско. Я получила мощный удар кулаком в скулу и наконец, полностью отключилась.

Я очнулась в своей камере. Перед глазами прыгал огонек от тусклой лампы, как прыгает фитилек свечи, перед тем как окончательно погаснуть. Странно, почему мне оставили освещение?

Ощутила холод через взмокшую от пота майку и запах исходящий от нее, противный запах немытого тела. Скрипнула дверь и в помещение моего узилища вошел Александр Анатольевич, подошел к койке.

– Можно было избежать случившегося.

– Пошел к черту, урод! – огрызнулась я и закуталась в простыню.

– Ты неправильно общалась со Станиславом Евгеньевичем. Это его требование. Наказать тебя. А потом ты рассердила меня и попала в руки к Зине.

– Я сказала, иди в зад! – послала, и стало как-то легко на душе.

А что они мне могут сделать? Еще раз изнасиловать или избить? Пусть катятся со своими порядками и правилами.

– Отпустите меня. Просто отпустите домой и все, – умоляла я его. – Я не могу тут находиться. Другие могут, вот с ними и проводите свою научную работу, делайте опыты. Я просто не справляюсь.

– Далеко не все преодолевают трудности, у тебя, кстати, вполне неплохие результаты. Вот только с дисциплиной и послушанием есть чудовищные проблемы.

– И что? Вы думаете, что успокоили меня? А под вашу дудку я не плясала, и плясать не собираюсь! – выкрикнула я и отпросила покрывающую меня простыню в сторону.

Александр Анатольевич снова уставился на торчащий из-под майки сосок, как будто любопытный птенец выглядывает из гнезда.

– Ты нравишься мне такой, – сказал он, посмотрев мне в глаза, но на эти слова у меня была неожиданная и очень жесткая реакция.

– Так какого лешего вы из меня анорексичку пытаетесь сделать?!

– Я точно знаю твое желание и стараюсь исполнить его. Вот и все. Это подарок.

– Подарите мне свободу. Пожалуйста. Это все, чего я желаю больше всего.

– Это не в моих силах, – грустно вздохнул Александр Анатольевич. – Каких-то три-четыре месяца необходимо находиться тут. Может быть чуть больше, но это уже зависит от твоего желания и усердия.

– Какие три месяца? Вы в своем уме? Я хочу прекратить сотрудничество немедленно!

– Ну, это же на самом деле не так и долго как кажется. Нужно смириться, настроить себя на нужный лад и спокойно выдержать все испытания.

Меня вывел из себя его поучительный тон и то, что мои слова не доходили до него. Я разрыдалась.

– Успокойся! Приведи себя в порядок! Даю тебе еще одну попытку выйти отсюда живой. Считаю до трех. Хоть ты и не похожа на остальных гостей нашего центра и сильно мне нравишься, никаких поблажек не будет. Я не отступаю от установленных мною правил и не позволяю это делать никому. Итак, время пошло. Раз. Два. Три.

Александр Анатольевич взглянул на меня, продолжающую безутешно реветь белугой и вышел из моей кельи. Лязгнул замок на двери.

Я проснулась и не сразу поняла, где нахожусь. Свет в камере был выключен. Понять, что творится за ее пределами невозможно. Ночь там или день.

В абсолютной тишине еле слышно звучал фон повседневной жизни в этом проклятом центре. Потом он стал нарастать через решетку двери начал проникать свет. Из столовой возвращались узницы в свои темницы, переговаривались. Характерно проскрипел замок соседней камера. Поднялась с койки и на карачках подползла к своей двери.

– Кто здесь?

– Меня зовут Катя.

– А меня Алиса.

– Я знаю. Куда тебя увел Александр Анатольевич?

– В комнату без номера. Там меня ждала Зинаида, тварь.

– Да, многие прошли через ее экзекуцию.

– После того, как она меня избила, я очнулась уже тут.

– У тебя все нормально?

– Не знаю, кажется да.

– Хорошо, я тогда пойду, прилягу. Они так драли меня вчетвером, что еле ноги передвигаю.

– Бедняжка. Держись. И отдохни, если сможешь.

Катя не ответила мне и немного посидев у входа я вернулась обратно на свою койку.

Проснулась я даже не от лязга своей двери, а от какого-то хруста в изголовье. У койки стояла доктор Чеснокова и вскрывала обертку бумажного пакета, рядом лежала открытая медицинская аптечка.

– Проснулась. Молодец. Снимай маечку, я посмотрю тебя, – заявила она, взяв в руку стеклянную баночку, наполненную чем-то вязким.

Я скинула единственную одежду и легла на спину для осмотра.

– Ага, правильно. Умничка, – проговорила врач и стала внимательно осматривать меня с головы до пальцев ног. – Ну, не критично. Обычно после наказания, полученного от Зинаиды, посетительниц приходится конкретно чинить.

Она помазала мои синяки и ссадины приятно пахнущей мазью из стеклянной посудины и велела перевернуться на живот. Проделала ту же процедуру у меня сзади, осмотрела и помазала влагалище.

– Вот и все. Теперь ты как огурчик, в полном порядке. И перестань показывать норов. Делай, как и что тебе говорят, будь благоразумней.

Я немного полежала, привыкая к новым ощущениям в своем теле и признаться, была приятно удивлена эффективности удивительной мази. Потом нас повели в столовую и после приема пищи пожилой надсмотрщик, сверив запись в планшете, направил меня на новое задание.

– Комната девять. Да. Дерзай, девка! Прибыть нужно к десяти часам, так что у тебя осталось минут десять.

Не стала искушать судьбу, и быстро пошла в направлении указанном охранником.

– Нда… Удача тебе не будет лишней, – прогудел мне в спину мужчина.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «