Страница 17 из 20
<p>
- То есть я уже могу считать себя божьегласцем? - удивился Антонио. - И никаких таинств для вступления в вашу общину совершать не надо? Ну, типа крещения, например? Я-то в принципе уже крещен в католическую веру, но если надо...</p>
<p>
- Сакральный смысл таинства крещения - это пробуждение души, - ответил ему Христофор, - поэтому наша Церковь не признает крещения неразумных младенцев. Человек должен окрепнуть разумом, чтобы сознательно пройти через этот обряд, посему у нас проводят его только по достижении человеком четырнадцатилетнего возраста. Если вас крестили в младенчестве, синьор Бугатти, то вы имеете полное право пройти этот обряд повторно и с этого момента полноценно участвовать в жизни нашей общины.</p>
<p>
- Хорошо, я так и сделаю, - кивнул Антонио, - вот только как быть с моим сыном? Ему еще далеко до четырнадцати лет, но он тоже хочет стать своим в вашей общине.</p>
<p>
- Младых отроков у нас наставляют в вере их родители, - молвил Христофор, - и да, обряд крещения они проходят только в четырнадцать лет, если мы не видим, что этот ребенок и так уже осенен присутствием Святого Духа, тогда он может стать нашим собратом немедленно. Ваш Марио не таков, следовательно, именно вы должны удерживать его от мирских соблазнов. Но если у вас в этом деле пока недостаточно опыта, наши общинники смогут оказать вам содействие.</p>
<p>
- Да как его удержишь-то, этого сорви-голову?</p>
<p>
- Ну, обузданию неуемной детской энергии очень способствует розга. В нашей общине сим инструментом пользовались испокон веку, да и ваш сын, как я слышал, уже успел с ним познакомиться, причем по собственной инициативе.</p>
<p>
- Да уж... - только и смог пробормотать Антонио.</p>
<p>
- Ну, стало быть, правильный парень у вас растет, понимающий, и особых проблем с его обузданием у вас не будет.</p>
<p>
- Да, он-то понимающий, а вот моя супруга... Если узнает, что я сына розгой луплю, такой скандал мне закатит, что хоть святых выноси!</p>
<p>
- А не ей в этом деле решать! - сурово промолвил Христофор. - Если подрастающий мальчик признает отцовскую власть, то бабам в их мужские дела вмешиваться не должно.</p>
<p>
- Ей это не объяснишь...</p>
<p>
- Ну, коли ум ее настолько короток, то не надо ей ни видеть этих дел, ни даже знать о них. Приходите с сыном в наш общинный дом и там его воспитывайте.</p>
<p>
- Вот только воспитатель из меня пока тот еще, - вздохнул Антонио, - розгой махать меня как-то не учили. Даже в тот раз, когда Марио вытребовал у меня такое наказание, я не смог его как следует высечь, мне отец Ладомира в этом деле помог.</p>
<p>
- Всему можно научиться при желании, - усмехнулся в усы Христофор. - Поначалу, как я уже говорил, мы окажем вам содействие в этом богоугодном деле, а дальше уж вы сами.</p>
<p>
- А как Марио поймет, что он для вас уже свой, если крещение по вашему обряду ему предстоит пройти только в четырнадцать лет? Он не хочет больше считаться гостем на ваших собраниях.</p>
<p>
- Когда мы наказываем своих детей за грехи, мы даем им понять, что они для нас не чужие и не лишние, и одновременно освобождаем их души от тяжести этих грехов. Ваш Марио наверняка успел немало нагрешить за свои одиннадцать лет, и не только своим побегом на реку.</p>
<p>
- Да уж, всяких мелких прегрешений за ним числится немеряно, - со вздохом промолвил Антонио.</p>
<p>
- Ну так и предложите ему очиститься ото всех этих грехов. А как он искупит их страданиями тела, так сможет с чистой совестью назвать себя голубем. А для пущей торжественности можно сделать это в общинном доме, в присутствии его сверстников, тогда он точно поймет, что стал теперь таким же, как они.</p>
<p>
- Хорошо, я передам это Марио, - произнес Антонио, завершая беседу и прощаясь с радушным хозяином.</p>
Глава 10.
Новообращенные.
<p>
Повторное крещение Антонио Бугатти прошло без большого стечения народа и особой торжественности, просто как формальный ритуал, через который надо пройти для вхождения в общину. Куда более яркие впечатления оставило первое богослужение, в котором он участвовал и которое здесь называли радением.</p>
<p>
Вечером после ужина все взрослые члены общины и подростки, начиная с четырнадцатилетнего возраста, а вместе с ними и блаженный Яша, собрались в большой комнате молитвенного дома и чинно расселись по лавкам: мужчины по правую сторону, а женщины - по левую. До полуночи читали священные книги и пели псалмы, а когда пробило двенадцать, все сбросили с себя все платье и даже белье и обрядились в особого покроя белые радельные рубахи. У Антонио своей пока не было, и ему выделили из запасов общины. На ноги все натянули нитяные чулки, зажгли восковые свечи, расселись по своим местам и протяжными плачевными голосами затянули песню:</p>
<p>
"Святый Боже, святый крепкий,
Святый бессмертный, помилуй нас!
Дай нам, Господи, Иисуса Христа,
Дай нам, Сударь, сына Божия,
И помилуй, Сударь, нас!
Сошли нам Духа Святого, утешителя..."</p>
<p>
По окончании этой песни большая часть присутствующих составила два хоровода: один из мужчин, другой из женщин, оставшиеся же продолжили петь. Хороводы закружились: мужской - по солнцу, женский - против солнца, пение все убыстрялось, и люди в хороводах уже бегали друг за другом, строго соблюдая при этом такт. Набегавшись до усталости, немного отдохнули и, не расстраивая прежних кругов, завертелись уже поодиночке, мужчины в правую сторону, а женщины в левую. Антонио, на первый раз оставшийся с певцами, видел, как длинные и широкие рубашки вращающихся, надувшись воздухом, стали похожи на вертящиеся столбы. В центре мужского круга вертелся Яша, распевая своим чистым высоким голосом:</p>